Ветувьяр (СИ) - Кейс Сия

— В моем замке, — Прошипел Джеррет, — Интересно, как поведет себя новый король, увидев среди гостей старого?

— Джер, ты же не собираешься соваться туда один?

— Это вопрос уже не ко мне, а к Тейвону, — Джеррет поправил капюшон, чуть не соскользнувший с головы, — Но я попробую ответить за него: нет, не собираюсь. Как-то не хочется схлопотать арбалетный болт в глаз.

— Мы тебя от него не защитим. Точнее, Тейвона.

— Это верно, — Джеррет замер на месте, положив руку на эфес сабли, — Поэтому есть смысл убрать арбалетчиков. Или убедиться, что они не опасны.

Не опасны они могли быть только в одном случае — если Ферингрей оставался на их стороне. Джеррет знал капитана не первый год, и тот, при всей своей замкнутости и недружелюбности, человеком был честным и клятвы свои никогда не нарушал. Вряд ли охраной нового короля теперь занимался кто-то другой (не мог же быть Лукеллес настолько проницателен), а значит, надежда на то, что в нужный момент Чарльз Ферингрей сыграет на стороне Тейвона, была вовсе не призрачной.

Престон прошел на несколько шагов вперед и остановился, последовав примеру друга. Руки его напряглись, а глаза бегло обшаривали узкую, вымощенную неровным камнем улочку. Не сказать, что здесь было так уж безлюдно — сейчас в Анкалене народу хватало везде — но подозрений не вызвал никто, кроме высокого темноволосого бородача со шрамом на лице и длинным горбатым носом.

“Правильно я ли поступаю, выдавая то, что заметил за собой преследователя?” — подумал Джеррет. Хидьясец — если судить по виду — тащился за ним от самой рыночной площади, то отставая, то приближаясь. Если наемник один, то они с Престоном запросто от него отделаются, но что, если где-то неподалеку скрывается подкрепление? Хидьяссцы славились свирепостью, близкой к навыкам камарилов, и если эти слухи правдивы, то риск повышался в несколько раз.

Джеррету не слишком хотелось умирать здесь, на окраине Анкалена, да еще и от рук каких-то беспринципных южан, тем более, когда в одной из гостиниц оставалась беззащитная и испуганная Селин, которую он обязан был защищать.

— В детстве Ремора часто называла меня лисом, — Улыбнулся Престону адмирал, — Я думал, из-за рыжих волос и узкого носа, а оказалось… из-за хвоста.

Выхватив саблю из ножен, он резко развернулся. Хидьясец уже был готов к бою — в одной его руке сверкал клинок, а в другой — кинжал. Краем глаза Джеррет подметил Престона, что встал рядом с ним с оружием наголо.

Горожане поспешно разбредались кто куда, чтобы ненароком не попасть в пучину драки, пока наемник медленно приближался. Все это время Джеррет прикидывал, где могли спрятаться его сообщники, и пришел к выводу, что положение у них с Престоном незавидное — подкрепление южан могло появиться откуда угодно, хоть из переулков, хоть с крыш.

Они позволили наемнику атаковать первым. Джеррет отскочил в сторону, а Престон нанес по южанину мощный удар, который тому не составило никакого труда парировать. Он явно был обучен сражаться сразу с двоими.

Предоставив Престону задать настроение боя, Джеррет чуть отступил назад, оглядываясь по сторонам, откуда в любой момент могло появиться подкрепление. Не прошло и минуты, как с крыши одного из домов спрыгнула не самая доброжелательная парочка наемников, вооруженных до зубов и готовых к бою.

Лица их скрывались под глубокими капюшонами и плотными черными повязками — Джеррет смог разглядеть лишь холодные черные глаза, прежде чем эти двое набросились на него и принялись осыпать ударами с двух сторон.

Адмирал вполне сносно умел драться сразу с двоими, но раненое плечо и общая усталость некстати давали о себе знать. Джеррет сразу понял, что излишне напряг раненую руку, и швы, наложенные стариком Фроем, должно быть, разошлись, но сейчас от этого зависела его жизнь, а что еще хуже — будущее Кирации.

Стиснув зубы от подступившей боли, адмирал увернулся от атаки одного из наемников и умудрился полоснуть по руке второго, но этого было недостаточно. Хидьяссцы сражались лучше, они были сильнее и превосходили числом, так что без какой-нибудь хитрости им с Престоном отсюда не выбраться. Мозг Джеррета, раззадоренный болью, начал лихорадочно соображать и не придумал ничего лучше, чем броситься наутек.

Окликнув Престона, Джеррет рванул вниз по улице, молясь всему ордену вместе взятому, чтобы новая порция южан не перерезала ему путь. Он не мог позволить себе обернуться и проверить, бежит ли вслед Престон — наемникам хватило бы этих ничтожных секунд, чтобы догнать его и не дать больше уйти.

Испуганные горожане с криками шарахались в стороны, кто-то звал городскую стражу, которая явно не собиралась появляться, но многие, заметил Джеррет, совершенно не удивлялись, что какой-то мужик с саблей удирает от вооруженных южан в черном прямо среди бела дня. Во что превратился Анкален за это время?

Улочка вела вниз, к порту, где постоянно кипела жизнь, слышалась матросская ругань и скрипели колеса нагруженных до отказа телег. Здесь тесно жались друг к другу дешевые таверны, публичные дома и гостиницы, из узких переулков невыносимо несло помоями и тухлой рыбой.

Эта часть города с детства напоминала Джеррету лабиринт, но он и подумать не мог, что когда-нибудь будет этому рад. Он, в отличие от южан, прожил здесь без малого тридцать лет, и явно знал эти вонючие переулки гораздо лучше.

Едва не задев повозку какого-то старика, нагруженную яблоками, адмирал нырнул в темный проулок и принялся судорожно осматриваться вокруг. Куда дальше? Забраться на крышу? Спрятаться в одном из домов? Он двинулся дальше, преодолевая желание сбросить с себя и плащ, и рубашку, чтобы хоть как-то избавиться от жуткой духоты. Пот стекал по его спине ручьями, а плечо горело от боли, но Джеррет упрямо бежал дальше, слушая как шаги и крики наемников становятся все тише.

Хоть бы Престон тоже догадался их запутать!

То ли от навязчивой вони тухлятиной, то ли усталости вкупе с открывшейся раной Джеррета внезапно затошнило. Он хватал ртом воздух, не в силах больше бежать, и позволил себе на мгновение остановиться, чтобы прижаться к стене и восстановить дыхание. В любой другой ситуации это бы помогло, но сейчас адмиралу стало еще хуже — ноги его подкашивались, колени дрожали, а на смену жару вдруг пришел резкий озноб.

— Черт! Только не сейчас! — Пробормотал себе под нос Джеррет, чувствуя, как ненавистная дрожь охватывает все его тело.

Зарывшись руками в растрепанных волосах, он осел на землю, нервно соображая, сколько у него есть времени до полной отключки.

“Будь ты проклят, Тейвон!” — разозлился адмирал, стирая с лица липкий холодный пот. Ему не оставалось ничего, кроме как выбираться отсюда, и Джеррет, сделав глубокий вдох, осмелился подняться на дрожащие и резко ослабшие ноги.

Нужно было найти Престона, но как это сделать в чертовом лабиринте из переулков, да еще и в таком состоянии? Сейчас у Джеррета каждая минута была на счету, а он совершенно не знал, что ему делать дальше.

Он мог бы обратиться Тейвоном прямо сейчас и избавить себя от этих проклятых мучений, но у него нет даже клочка бумаги, чтобы черкнуть ветувьяру записку и объяснить, что к чему. Да и как отреагирует Селин, когда вместо него к ней вернется другой мужик и примется объяснять, что адмирал Флетчер на самом деле то существо, которого вы всей страной боитесь и считаете ересью? Быть может, из уст самого Джеррета она воспримет это… спокойней.

Нужно было терпеть. Терпеть и возвращаться в гостиницу, где можно будет разобраться со всем этим спокойно. Вот только Джеррет не мог бросить здесь Престона и был почти уверен, что наемникам хватит ума проследить за ними и добить уже в другом месте.

Он медленно поплелся вперед, прислушиваясь к каждому звуку и контролируя свое самочувствие. Первый приступ миновал, но с каждым разом ему будет становиться все хуже и хуже. Обычно Джеррет не доводил себя до такого состояния, но и жизнь ни разу прежде не бросала его — да и их всех! — в такие неприятности.