Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля. - Николай Зенькович

— Андропова это разозлило, — вспоминает академик. — Может быть, потому, что в глубине души он был со мной согласен. Ты, мол, вот говоришь так, а ведь людей не знаешь, просто готов всё на свете критиковать. «Слышал ли ты, например, такую фамилию — Горбачёв?» Отвечаю: «Нет». «Ну вот видишь. А есть люди, с которыми действительно можно связать надежды на будущее». Не помню, чем тогда закончился разговор. Второй раз фамилию Горбачёва я услышал от Юрия Владимировича летом 1978 года, вскоре после смерти Ф.Д. Кулакова, секретаря ЦК, отвечавшего за сельское хозяйство. «Вот негодники, — он употребил более резкое выражение, — не хотят, чтобы Горбачёв перебрался в Москву». И объяснил, что речь идёт о переводе на пост, который занимал Кулаков.

В. Казначеев:

— Получилось так, что не сам Михаил Сергеевич, а Юрий Владимирович начал расчищать для него «трон» генсека. Поставив ещё в 1968 году на Андропова, Михаил Сергеевич делал всё, чтобы ему угодить.

Юрий Владимирович тоже из крестьян Ставрополья, только на 17 лет старше. Родился в селе Нагутском. Поступил в Рыбинский речной техникум, где стал комсоргом, затем комсомольским вожаком Рыбинской судоверфи и, наконец, первым секретарём Ярославского обкома комсомола. После финской войны его направили секретарём ЦК комсомола новой Карело-Финской республики. Первым партийным секретарём туда назначили Отто Куусинена, прошедшего пятидесятилетнюю школу Коминтерна. Знал он много. Обид не прощал, но когда Сталин присваивал себе его мысли, смирялся. Куусинен служил тому, кто был хозяином жизни.

В 1943 году Юрий Владимирович опубликовал в «Комсомольской правде» статью «Любовь к родному краю», которая метила в огород Жданова и Маленкова: мол, не ведут они идеологическую работу. Андропова сняли. Казалось, ему конец. А он вдруг объявился секретарём партийной организации Петрозаводска. Когда Сталин, следуя перманентному террору, решил избавиться от очередных приближённых и создать новую сталинскую особую гвардию, этакое «братство», которому подчинялись даже члены ЦК, в его числе оказался и Ю.В. Андропов.

Теперь, спустя десятки лет, этот человек стал возглавлять органы КГБ. Надо признать, что Андропов был достаточно умён, чтобы понять: страна требует перестройки. Всё дело было в методе, а он, как главный полицейский, признавал метод только милицейский. По-настоящему, в глобальном масштабе, он начал применять его тогда, когда стал генсеком.

Несмотря на различия в характерах да и возрасте, они потянулись друг к другу. Отпуск Горбачёвы приурочивали к отпуску Андроповых и проводили его вместе на Кавказских Минеральных Водах — в Железноводске, Кисловодске. Говорили, естественно, о многом. Юрий Владимирович, человек нелюдимый, выпивки, веселящиеся компании не любил. Но машину Горбачёва к нему пропускали без задержек. Разговаривал с ним подолгу и охотно. Андропову очень хотелось «расшатать» не очень прочный «трон» Брежнева. Однако для этого требовалось убрать с дороги многих, в том числе друга Леонида Ильича — С.Ф. Медунова, хозяина соседнего со Ставропольским Краснодарского края.

В.А. Крючков (председатель КГБ в 1988–1991 гг.; помощник Ю.В. Андропова в ЦК КПСС; руководитель его канцелярии, начальник разведки — заместитель председателя КГБ в пору, когда шефом Лубянки был Ю.В. Андропов; автор нашумевших воспоминаний «Личное дело» в двух книгах):

— В 1967 году Андропову неожиданно предложили перейти из ЦК КПСС на работу в КГБ СССР. Сам Андропов узнал об этом лишь в тот день, когда ему было сделано это предложение. Идея назначения на этот пост именно Юрия Владимировича родилась не случайно и явилась следствием тех отношений, которые сложились тогда в высшем руководстве, и в частности у Л.И. Брежнева с А.Н. Косыгиным.

К тому времени я уже два года работал помощником Андропова (как секретаря ЦК КПСС), что позволяло быть в курсе многих дел, связанных с обстановкой в высших эшелонах власти. Должен сказать, что заседания Политбюро и Секретариата ЦК КПСС проходили тогда бурно и подолгу. Речь на них часто шла не только о каких-то сугубо конкретных вопросах, но и в более широком плане о путях дальнейшего развитии советского общества.

Брежнев был сторонником постепенных перемен, предлагал проводить их без спешки, без потрясений, без революционной ломки. Косыгин же выступал за путь более радикальных реформ. Отстаивая свои идеи, он проявлял редкостное упорство, не выносил возражений, болезненно реагировал на любые замечания по существу предлагаемых им схем и решений. Экономику он вообще считал своей вотчиной и старался не подпускать к ней никого другого. Этим Косыгин настроил против себя многих членов высшего руководства.

На определённом этапе накал разногласий в Политбюро достиг апогея, и вопрос встал о выборе между двумя подходами к развитию нашего общества. Линия Брежнева взяла верх. Он стал укреплять свои позиции в руководстве, но в порядке уступки Косыгину всё же был вынужден согласиться с его предложением о перемещении Андропова с участка социалистических стран и, главное, из аппарата ЦК КПСС.

Надо сказать, что тогда пост секретаря ЦК КПСС, который до своего нового назначения занимал Андропов, являлся весьма влиятельным. Не следует думать, что в основе конфликта Косыгина с Андроповым лежали лишь политические разногласия. По наблюдениям многих товарищей, для их отношений была характерна и какая-то личная несовместимость. Не раз на это сетовал, кстати, и сам Андропов. Очередная стычка с Косыгиным действовала на него порой просто удручающе.

Родители М.С. Горбачёва: Сергей Андреевич и Мария Пантелеевна. В центре — Михаил и младший брат Александр.

Отец М.С. Горбачёва Сергей Андреевич

Миша Горбачёв с дедом Пантелеем Ефимовичем и бабушкой Василисой Лукьяновной.

Студентка философского факультета МГУ Раиса Титаренко.

Родители Р.М. Горбачёвой: отец Максим Андреевич и мать Александра Петровна Титаренко. В центре — сестра Людмила.

Первая школьная любовь Юлия Карагодина.

Студент юридического факультета МГУ Михаил Горбачёв.

С матерью и женой на лавочке у родительского дома.