Сокол Гора - Андрей Посняков

Юноша действовал копьем, как учил Ах-маси, а этот парнишка, несмотря на юный возраст, знал свое дело лучше многих.

Макс держал древко, как винтовку, – одна рука ниже другой. Так же примерно и действовал, как штыком, – выпад, отскок, отбивка, выпад, отскок…

Ага! Достал-таки еще одного вражину, не помогли и доспехи из широких полос прочной бычьей кожи – острие копья как раз угодило чуть выше перекрестья. Но расслабляться было некогда – место упавшего врага тут же занял другой.

О, каким яростным блеском сверкали его черные глаза! И как лихо он орудовал мечом. Тем самым, серповидным – это оружие, как и колесницы, пришло в Египет из Азии.

Ввухх!!!

Вот так удар!

Юношу едва не отбросило – с такой силой нанес удар враг! Максим уже пожалел, что не прихватил с собой щит. Хорошо хоть, спасли доспехи – кожаная рубаха с нашитыми на нее мелкими бронзовыми пластинками. Тяжеловата была рубашечка, да хоть какая-никакая, а защита.

Макс ударил копьем – отскочив, противник ухватился рукой за древко. Потянул на себя, выставив вперед меч… Его лезвие юноша отбил, левой рукой выхватив из-за пояса широкий кинжал. Правой же, бросив копье, с налета ударил вражину в челюсть.

Охнув, тот завалился наземь… И попал под копыта коней, и колесница Секенрасенеба, едва не перевернувшись, проехала по его груди. На губах упавшего показалась кровавая пена. Брр!

Все вдруг снова стало объемным – схлестнувшиеся в яростной сече воины, пыль с редкими проблесками выцветшего изжелта-голубого неба, шум битвы. А ведь вот сейчас – только что! – Максим ничего этого не видел, не слышал, не чувствовал. Видел только глаза врага, его всклокоченную грязную бороду, сверкающее острие меча. Ощущал смрадное дыхание, запах чеснока и пота. Ничего другого вокруг как будто бы и не было какое-то время. Словно бы исчезло все…

– А, что?!

Командир беззвучно открывал рот:

– …кафа!

– Какая кафа?

– Отряд Усеркафа! Он уже на подходе, уже недолго осталось! Только держитесь, парни!

Только держитесь…

Сеча продолжалась, даже вроде бы стала еще ожесточеннее, злее. Никто не щадил раненых – их добивали, никто не хвастал своим благородством – противника доставали и били всем чем угодно и как угодно. Нападали трое на одного, потом брались за следующего… Вон за кустом двое вражин наседали на лучника.

– Держись, Беду! Слава Амону!

Подняв оброненный кем-то меч, Макс рванулся на помощь. Помочь успел, отвлек на себя врагов, но и сам, обернувшись на громогласный вопль, получил по голове палицей. Густая шевелюра смягчила скользящий удар, но все же в глазах потемнело, и юноша со стоном повалился в пыль.

И не видел уже ничего.

Ни беспорядочно бегущих врагов, ни воинов Усеркафа, ни грозной щитоносной пехоты великого фараона Ка-маси. А вот его некоторые увидели.

– Эй, Каликха, постой!

– Что тебе, Ах-маси? Хочешь помешать мне ворваться первым во вражеский лагерь?!

– Не в этом дело. Смотри-ка, кто здесь лежит!

– Лежит? Ты, верно, хотел сказать – валяется, словно брошенный мешок… О, боги! Не может быть! Джедеф! Ведь это Джедеф, точно!

– Точно он! Кажется, не убит, ранен. Да-да, сердце бьется! Скорей! Эй, эй, колесничий! Заворачивай, заворачивай! Тебе, тебе кричу, дылда! Успеешь еще пограбить вражеский стан, всем достанется. Давай-ка сюда! Стой. Помоги-ка…

Глава 17

Весна 1553 г. до Р. Х. (месяц Паини сезона Шему)

Дельта. Наемник

Дикий гусь кричит

Жалобно в силках.

Бьюсь в плену любовном,

Словно в западне.

Начало прекрасных и радостных песен сестры, когда она возвращается с луга (Поэзия Древнего Египта в переводах А. Ахматовой и В. Потаповой)

– Ты найдешь его там во что бы то ни стало! Найдешь и предупредишь… если он, конечно, все еще жив. – Военачальник Рамос погрустнел, впрочем, тут же гордо вскинул голову. – Петосирис знал, на что шел. Знал, что враги могут бросить его тело на съедение гиенам, или оставить гнить в земле, или – сжечь! В любой миг поля Иалу могут стать недоступными для него, но Петосирис на это пошел, пошел ради своей родины, ради своих богов, ради всех нас – жителей Черной земли. Воистину это великий человек, да помогут ему боги!

– Воистину так, – важно согласился Макс.

Они с командиром Рамосом находились сейчас в небольшой барке на середине реки. Это было самое удобное место для того, чтобы никто даже случайно не смог подслушать беседу: настолько высоко военачальник ценил своего человека, агента, внедренного в высшие круги хека хасут в самой их столице, городе Хат-Уарит. О да, несомненно, сведения, предоставляемые этим агентом, имели большую ценность. Во многом благодаря им была выиграна та битва при городе Инебу-Хедж, в которой едва не погиб и Максим. Слава Амону, его вытащили на себе друзья из передовой тысячи Усеркафа – Ах-маси и Каликха.

– Запомни тайное слово к Петосирису: «Скоро Амон и Ра станут как братья!» Если все в порядке, он должен ответить: «Воистину как единое целое».

– Амон и Ра станут как братья… – тихо повторил молодой человек. – Как единое целое. Можно спросить тебя кое о чем, почтеннейший командир Рамос?

– Почему выбрали именно тебя? – Военачальник усмехнулся. – Не только потому, что ты умен, храбр и умеешь хорошо драться. Ты – наполовину шардан, светлокож и светлоглаз, а наемников сейчас очень много в дельте. Тебе легче, чем кому-либо другому, будет проникнуть в Хат-Уарит, не вызывая никаких подозрений. К тому же тебе доверяет Нофрет, а Хозяин Великого Дома ценит ее мнение.

– Ах, вот оно что. – Вспомнив о Тейе, юноша невольно улыбнулся. – Но я не об этом хотел узнать. Вернее, не только об этом. Почему такая спешка? Ваш человек на грани провала?

– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но догадываюсь. Да, не буду скрывать – ситуация обострилась. – Рамос огляделся по сторонам и понизил голос – даже здесь, в барке! – Мы знаем, что среди высших вельмож царя есть предатель! И он, несомненно, умен и сообразителен, так что неизбежно вычислит нашего человека, и скорее рано, чем поздно. А Петосирис нужен – это целый клад знаний о хека хасут, а война вовсе не закончится со взятием Хат-Уарита. К тому же Петосирис – человек, близкий досточтимой матери Хозяина Великого Дома. Ты должен найти и предупредить его во что бы то ни стало!

– Я готов, – негромко промолвил молодой человек. – Готов идти в Хат-Уарит хоть даже сегодня.

Рамос покачал головой:

– Не спеши, юноша! Отправишься завтра, с рассветом. Сегодня же жрецы расскажут тебе все о вражьей столице. Все, что знают.

Он даже не успел как следует попрощаться с Тейей. В сопровождении верных слуг девушка уезжала обратно в Уасет – здесь, в самом преддверии дельты, уже становилось слишком опасно. На удивление Максима, свита оказалась не такой уж большой – всего трое рабов и одна пожилая толстуха-рабыня.