Наемники бродячих островов - Фэва Греховны

Снизу раздались крики вражеского командира. Повторить фокус с воровством больше не представлялось возможным. Щитоносцы обратились якорем на первых ступенях.

А вот Кеншин момента не упустил. Примерно сориентировавшись по звуку, он выстрелил из мушкета и сразу же из обоих пистолетов. Пули пробили щиты, наверняка кого-то сразили, но вождь остался невредим. Его вопли повторились уже чуть дальше от стены.

Рубка продолжалась. Рядом с Максом появились Венга и Лайонел. Основное направление удара было понятно, а лучники на башнях прекрасно справлялись сами. Костяк обороны сосредоточился на центральном участке стены. Самый молодой из отряда не справлялся наравне с остальными наёмниками, так что Батя усилил именно его фланг.

Минуты потянулись медленнее.

Если атакующие не придумают, чем удивить защитников заставы — победа станет исключительно вопросом времени.

Так и получилось.

За следующие пол часа, варвары предприняли ещё две атаки. Оба раза им удавалось выбраться на стену, но, увы, слишком малыми силами.

Один раз они попробовали выстроить пирамиду из людей прямо под башней с самострелом. Но единственного выбравшегося наверх лучники встретили огнём в упор. А кто-то с другой башни, даже пытался попасть по акробатам.

Бой сошёл в вялую драку между отчаянными смельчаками снизу и уставшими ополченцами сверху. Одного зазевавшегося защитника чуть не стащили вместе с копьём, но товарищи успели схватить того за портки.

Когда снизу раздался очередной приказ, на стене приготовились встречать новую волну штурма. Но вместо этого, толпа организованно стала отходить.

— Разворачивай самострел! Ядрами огонь! Мушкеты и пистолеты огонь! Бей собак! — заорал Батя.

Первый залп ружей отгремел почти слитно. Пистолеты послали вдогонку ещё по два залпа, скрипнули плечи осадного арбалета и…

Слаженное отступление под прикрытием щитов, превратилось в бегство. Задние ряды понесли потери и завопили. Одни попытались протиснуться вперёд, другие бросили оружие и рванули вдоль строя, собираясь обойти и обогнать всё воинство. Паника передалась остальным, и вот уже лучники шлют смерть в большие прорехи между щитами.

Когда вдогонку отправилась последняя стрела из самострела, а дистанция не позволяла продолжать обстрел дальше, над фортом раздался одинокий клич. Его подхватили остальные ополченцы.

Снежные пустоши сотряс ликующий рёв!

* * *

Эйфория не продлилась долго.

Лишь до осознания, что за победным возгласом, притаился тихий, но не менее важный звук — стон раненных.

Вместе с тем, началась и самая неприятная часть службы любого командира — подсчёт потерь.

Опомнившись, Батя откинул забрало и сплюнул за стену. Тут же он повстречался с ошеломлёнными взглядами ополченцев. И не мудрено — с той стороны лежала гора тел, а кое-кто ещё шевелился.

Какая бы эпоха не была, в какую тьму не скатились бы технологии и культура, а глумление над мёртвыми, так и осталось преступлением, грехом и просто аморальным поступком.

И без разницы чей это труп…

Всех, кто чувствовал себя плохо, отправили в землянку на осмотр под снаряжением. Туда же пошли и бойцы с явными ранениями. Нашлись и те, кому требовалась более серьёзная помощь.

Ими всеми сразу занялись Даджой, Кеншин и Венга.

Раненный копьём в голову выжил, но лишился глаза, а при падении со стены ещё и разорвал мясо на половине лица. Бедолагу бил озноб, и товарищи решили напоить его самогоном, за что получили по шапкам от наёмников. Для остановки кровотечения, к повязкам пришлось прикладывать снег. Кое-как справились. Парню было всего девятнадцать лет.

— Ничего-ничего, девчонки любят шрамы. — успокаивала Венга.

Она лукавила… Сильно. Мало того, что слепой на одну сторону стал, так ещё и рана до самых зубов. На красивый шрам рассчитывать не приходилось.

Ещё десятеро получили разной степени травмы от ударов по доспехам. Каменное оружие варваров не пробивало металл, но аж бегом дробило кости за ним. Когда Кеншин помогал одному раненному избавиться от защиты предплечий, Даджой назвал это заброневой травмой. И где он этих терминов понабрался?!

Что-то подобное схлопотал и Макс. В бою его огрели по затылку дубиной. Да так, что малый на мгновение отключился. Вроде обошлось, но кожаный подшлемник теперь натирал ушибленное место.

Нашлись пострадавшие и от вражеских лучников. Несмотря на кажущуюся несерьёзность, стрелы примерно в трети случаев пробили верхнюю одежду резерва и собственных стрелков. Хоть особого вреда они и не нанесли, но раны всё равно требовалось промыть.

Самой лакомой мишенью был Даджой!

Не удивительно! Безнаказанно издали пнуть великана попытались почти все! Броня справилась со своей задачей, а вот рукава стёганки оказались прилично изодраны. Но рукам досталось не сильно, вроде только кожу поцарапало.

Интересно, что от падения со стены внутрь форта не пострадал ни один ополченец. Удар смягчил то ли мелкий сугроб, то ли варвары, с которыми те сцепились.

Кстати, снегопад так и не прекращался. К утру поля укрывало белоснежное одеяло, глубиной до колена.

Когда раненным была оказана первая помощь, Батя распорядился готовить завтрак. Ведь война войной, а еда — по расписанию!

Готовкой занялся пресловутый резерв. Остальные посменно дежурили и грелись, кто в землянке, а кто у костра.

После наступило затишье… Конечно, если так можно назвать непрекращающиеся стоны за стеной.

Племя не забирало и не добивало своих раненных. Дикари вообще куда-то пропали. Они пересекли хребет холма и были таковы. Ни звука оттуда, ни струйки дыма…

Сначала думали, что расчёт на то, что защитники сжалятся и пойдут добивать врагов, открыв при этом ворота. Но никто не сумел бы преодолеть несколько сотен метров пустыря за короткий промежуток времени. Тем более — по снегу.

— Девяносто четыре… — сосчитал Макс и попытался потереть затылок, через шлем.

— Что там у тебя? — уточнил Лай, имея ввиду ранение.

— Да ничего, всё в порядке…

— Шишка вскочила! — отозвалась Венга из-под стены.

— На тебя то?! — деланно изумился Лайонел, и тут же получил в лицо окровавленный снежок.

Девушка только освободилась от раненных и теперь, с неприкрытой брезгливостью, оттирала руки в сугробе.

* * *

Ближе к полудню из города прибыли сани.

Их тащили чёрные коровы, а управлял пожилой мужчина в дублёнке того же цвета.

Как он сам сказал, лорд Колдролл прислал за убитыми, чтобы отдать их родным для проведения прощальных ритуалов. Сбрасывать своих в бездну, градоправитель запретил настрого!

Но делать этого и так никто не собирался.

Вообще, повсеместно на Архипелаге, добрых людей было принято хоронить на пахотных землях. Если покойный ничего лихого не натворил за жизнь, то пускай перерождается через землю и своё добро передаёт дальше. От того и хлеб всегда и