Первые ласточки - Иван Истомин

— Ну как знаешь! — сказал Коршун и улетел.

А Куропатка недалеко сидела, все слышала. Испугалась она: «Соседка Совушка съесть меня хочет! Что делать? Надо улетать отсюда». Решила так и полетела, долго летела, совсем обессилела. И опустилась возле моря Ледовитого, океаном оно называется.

Посмотрела туда, посмотрела сюда — нигде не видно Совушки. «Здесь некого бояться. Никто меня не съест», — радостно подумала Куропатка. Идет она по берегу, грудь выставила, голову подняла гордо, весело вокруг поглядывает.

Вдруг из-под кочки Мышонок:

— Куропатка, а Куропатка! Ко мне подойдешь, а от меня не уйдешь!

Кинулся он на Куропатку, да только кончик хвоста ухватил. А Куропатка и не заметила, идет себе дальше. Вдруг из-за кустов Горностай:

— Куропатка, а Куропатка! Ко мне подойдешь, а от меня не уйдешь!

Прыгнул тут Горностай, да успел лишь за Мышонка ухватиться.

А Куропатка от гордости совсем глупая стала, ничего не видит и не слышит. Тут за Горностаем Песец выскочил. За Песцом — Лиса.

Наконец на Куропатку сам Белый Медведь набросился, да тоже промахнулся, в Лису вцепился.

«Что-то совсем не могу идти, такой хвост тяжелый стал!»

Оглянулась она, хвостом мотнула — и оторвался Мышонок, и все покатились по снегу. И поняла тут Куропатка, сколько у нее врагов.

«Однако тут мне еще опаснее. Полечу обратно!»

Так и живут рядом Сова и Куропатка. Беспокойно Куропатке, да лучше, чем у океана.

На Ямале мы живем

Вы на карту посмотритеИ Ямал на ней найдите,Потому что здесь наш дом:Мы на Севере живем.Вот заря, как знамя, реет,Солнца луч ударил ввысь.Из столицы в это времяЗвуки гимна донеслись.Будет день такой, что любо!Сразу тундра ожила:И спешат навстречу людямИ заботы, и дела.Пастухи поедут в стадо.Ладит снасти зверолов.А рыбацкая бригадаПривезла большой улов.Тишину окрест нарушив,На соседней буровойИз земной коры наружуВзвился факел голубой…Загремел над нашей крышейВертолет, бросая тень…Мы диктант в тетрадках пишем:«Над страною новый день».

Урок труда

Заливается звонок,Всех скликая на урок.Только мы идем не в класс:Ведь урок труда у нас.Мы бежим веселой стайкойПо лыжне своих отцов.Мы капканы будем ставитьНа лисиц и на песцов.И научит делать этоНе охотник Окатэтт.Сэратетта — рыболовТоже нам помочь готов.Очень рады мы, когдаЕсть у нас урок труда!

Плохой хозяин

Мы уже впрягаем в нартыНаших шустрых лаек.Лишь один несчастный ЛаркоСэври не поймает.

      Ей не хочется трудиться —      Вот она какая!      За сугробом серой птицей      Хитрый хвост мелькает.

Ларко злится, хнычет Ларко,Ларко причитает:— Изловлю тебя да палкойРебра посчитаю!

      Мы сказали, не в обиду      Хнычущему Ларко:      — Сэври любит тебя, видно,      Как собака палку!

В шторм

Шторм пришел с дождем и с громом.Он поднял волну крутую.Как в бударке нам до домуС рыбой плыть в волну такую?Лодка чайкою взлетает —С бурей боремся отважно.Лодка нельмою ныряет —Только нам уже не страшно!Вон валы остались в пене,Вот уж берег под ногами…Не напрасно нас в селеньеНазывают моряками!

Пароход

Рано утром очень важноЗатрубил гудок протяжный:— Просыпайтесь, я иду-у-у!Я на пристани вас жду-у-у!Молодой иди и старый —Я для всех привез товары!Много ружей и сетей,Много фруктов для детей.Ходят грузчики по трапу,А из трюмов — яблок запах.Лишь зажмурь покрепче веки —И окажешься в Артеке!

На звероферме

Мы не даром, мы не даром пионеры —Шефство взяли над совхозной зверофермой.И решили мы трудиться за троих —Ловим рыбу для лисиц и кормим их.

      А вчера на ферму к нам пришла беда:      Запропал малыш неведомо куда.      Мы везде лисенка этого искали.      Мы искать лисенка этого устали.

Мы вверх дном перевернули все с утра.А лисенок наблюдал из-под ведра.Улыбаясь, нам вожатый объяснил:— Хоть и мал, а все ж по-лисьему схитрил!

Авка

К дню рождения дядя ЛасМне подарочек припас.А зовут подарок Авкой.Очень Авку я люблю.Свежим хлебом, сочной травкойЯ из рук его кормлю.Он ведь только из пеленок.Издали меня он чуетИ такой, представьте, плут:Только выйду я из чума,Авка сразу тут как тут.Хлеба дам — он ждет добавки.Травки дам — все мало Авке.А одна причина тут:Ножки Авкины растут,Рожки Авкины растут.Подрастай скорее, Авка,А как вырастешь, потомБудешь ты в упряжке, Авка,Быстроногим вожаком!Через кочки и овражкиТы помчишь, копытя снег.Полетит моя упряжкаДальше всех,Быстрее всех!

Белые ночи

Белые ночи! Летние ночи!Солнышко спать за холмами не хочет,Светит всю ночь,Светит всю ночь.Клюква, костянка, морошка, брусника,Круглые сутки под солнцем расти вам —Ночью и днем,Ночью и днем.В небе гусиная стая несется:Как ей привольно под северным солнцемВозле озер,Возле озер!И за оленями просто без толкуНынче гоняться жадному волку —Нет, не догнать,Нет, не догнать!Для человека белые ночиЗначит: работай, сколько захочешь,Лишь не ленись,Лишь не ленись!Ну-ка, ребята, споемте же громчеПесню о сказочной солнечной ночи,Светлой, как день,Светлой, как день!

ПЕРВЫЕ ЛАСТОЧКИ

Воспоминания о юности

Манная каша

1934 год.

Поздняя осень.

Я в Салехарде, бывшем Обдорске.

Иду по белому от свежевыпавшего снега селу на костылях. Парализован с трех лет. Идти по узким и неровным досчатым тротуарам скользко. Ковыляю по обочинам, волоча плетью левую ногу. На мне истоптанные сапоги, брюки, видавшие виды, телогрейка с засученными рукавами, чтоб не мешали держать костыли, отцовская шапка из гагачьего пуха с кожей. Местами земля еще не промерзла, и костыли вязнут до половины. Шагать еще далеко — иду в Салехардский педтехникум попытать счастья, не примут ли!..

Я окончил отличником семь классов Мужевской школы промысловой молодежи и решил во что бы то ни стало учиться дальше, чтобы потом поехать в художественный институт, так как с малых лет любил рисовать. Но в селе Мужи восьмого класса в то время не было, и я осенью приехал вот сюда, в Салехард. Недели две посещал занятия, ночуя за печкой у школьной сторожихи. Школа тогда помещалась у самой пристани. Интерната не имелось, а платить за квартиру я не мог.

Приближалась зима, и я надумал вернуться последним пароходом в Мужи и готовиться сдать экстерном за 8-й класс. Директору школы, видно, не хотелось отпускать ученика с отличными отметками, и он задерживал меня, но так и не мог обеспечить жильем и питанием.

Когда наконец я получил документы, оказалось, что последний пароход ушел уже из Салехарда, закрывалась короткая северная навигация.

Выпал снег, стало холодно и голодно — была карточная система. Надо было устроиться куда-то работать, но из-за инвалидности меня не принимали нигде.

Тогда-то и решил попытать счастья в педтехникуме. Он, говорили, в конце улицы Ленина, на окраине Салехарда. Вот туда я и ковылял. Голову сверлила мысль — примут ли меня учиться в педагогический техникум. Говорят, там одни ненцы и ханты. А я — зырянин, к тому же калека: у меня и руки-то, как плети, и пальцы скрючены.

С невыразимой тревогой я подошел к крыльцу большого, нового дома с широкими квадратными окошками, который указали мне встречные люди. Постоял, отдышался и кое-как поднялся по скользким ступенькам невысокого крыльца, вошел в сенки. Кто-то вышел, и я воспользовался открытой дверью — быстро перешагнул через порог. Оказался в полутемном коридорчике. Только сделал шаг — налетел на что-то. На меня опрокинулись тарелки с чем-то горячим, липким и приятным по запаху, упали на пол, разбиваясь и звякая.