Великие битвы великой страны - Сергей Алексеев

Казаки не без хитрости. Плывут так, что еле-еле чубы из воды виднеются. За гривы лошадиные держатся. За шеи лошадиные прячутся.

Глянешь с противоположного берега: плывет табун расседланных лошадей – видать, от своих отбился.

Смотрят французы, довольны. Спустились они к реке. Поджидают живой гостинец.

Подплыли гвардейцы к чужому берегу. Почуяли землю. Вскочили. Схватили пики, перебили французский пост.

Расхрабрились совсем казаки. Мало им, что побили пост, решили ворваться к французам в лагерь.

Прыгнули на лошадей. Гикнули. Свистнули. Пики вперед: уступай молодцам дорогу.

Обомлели французы: что за чудо – голые всадники. Пронеслись казаки по лагерю, поработали пиками, развернули коней – и назад.

Скачут, смеются:

– Я память двоим оставил.

– Мы с Гаврей троих прикончили.

– Я офицера, кажись, пырнул.

Весело озорникам. Только рано они смеялись. Поднялся по тревоге кирасирский полк. Помчались французы вдогонку. Зашли слева, справа. Погнали казаков на камни к крутому, словно стена, обрыву Двины.

Подскакали лейб-казаки к обрыву, придержали коней:

– Братцы, стена!

А кирасиры все ближе и ближе.

– Н-да, плохи наши дела.

А кирасиры все ближе и ближе.

Вот уже взлетели в небо тяжелые кирасирские палаши.

– Эх, погибать, так со славою! – выкрикнул кто-то.

Похлопал казак скакуна по гриве:

– Спасай, выручай, родимый!

Взвился конь на дыбы. Метнулся, заржал – и в воду с обрыва.

Следом бросились остальные.

Дружна с удальцами удача. Никто не побился. Переплыли гвардейцы Двину. Ступили на берег. Прокричали:

– Привет французам!..

Бывший при полковом лагере штабной офицер возмущался:

– Голыми! Да по какому уставу! Его величества полк, и вдруг… Тут же конфуз для российского войска!

Доложил он Барклаю де Толли.

– Да, да, – соглашался Барклай. – А ну, садись-ка, пиши приказ: плетей казакам за бесстыдство, за геройство вручить медали.

Два курьера

Мчится курьер из Первой русской армии от генерала Барклая де Толли во Вторую русскую армию к генералу Багратиону.

Мчится курьер из Второй русской армии от генерала Багратиона в Первую русскую армию к генералу Барклаю де Толли.

Пробираются курьеры окружными дорогами. Объезжают французские сторожевые посты, обходят французские части. Стараются ехать то лесом, то балкой. Больше ночью и меньше днем.

Мчатся офицеры навстречу друг другу, съехались на половине пути.

– Ну как у вас в армии Первой?

– Ну как у вас во Второй?

Разговорились курьеры. Каждому хочется геройством похвастать.

– А мы под Полоцком девятьсот французов пленили, – заявляет первый курьер.

– А у нас под местечком Миром атаман Платов с казаками устроил засаду и порубал без малого целый французский полк, – отвечает курьер второй.

– А у нас генерал Коновницын под Островной сразился с самим Мюратом.

– А наш генерал Раевский под Дашковской побил Даву[22].

Спорят офицеры. Один другому не уступает.

– У нас солдаты самые смелые.

– Нет, у нас самые смелые.

– У нас генералы самые умные.

– Вот и неправда: умнейшие в нашем войске.

Чуть не подрались курьеры. Хорошо, что шел в это время лесом старик крестьянин. Остановили его курьеры:

– Рассуди-ка нас, старый.

Торопятся, перебивают один другого.

Выслушал молча крестьянин.

– Да-а, – произнес.

Полез в карман. Достал яблоко, вынул нож, разрезал на две половины:

– Ешьте.

Съели курьеры.

– Ну, какая доля вкуснее?

Смотрят офицеры удивленно на старого. Что за нелепый вопрос! Оно же из единого целого. Как же так, чтобы вкус у одного яблока и вдруг оказался разный!

Не ясен курьерам намек крестьянский.

– Да-а, – произнес старик. Смотрит – над лесом сокол кружит. Соколиными крыльями машет. Указал крестьянин рукой на небо. – Какое крыло сильнее?

Смотрят офицеры удивленно то на сокола, то на крестьянина. Что за нелепый вопрос! Как же так, чтобы у сокола и крылья по силе вдруг оказались разные!

Опять не понимают офицеры намек крестьянский.

– Ты нам головы не мути!

– Зубы не заговаривай!

– Э-эх! – обозлился старик, выломил две хворостины. – А ну-ка, снимай мундиры, – и вновь за свое: – Посмотрим, какая больнее хлещет.

Переглянулись офицеры. Хотели обидеться. И вдруг рассмеялись. Дошло наконец до спорщиков.

А до всех ли из вас дошло?

Африка

Два дня французы штурмовали город Смоленск. Под Смоленском соединились русские армии и приняли бой.

Атака. Снова атака. Еще одна.

Топот солдатских ног. Звериный рев пушек. Груды людей побитых.

Рвутся солдаты навстречу французам. Не ожидая команд, ударяют в штыки. Безрассудны герои. Картечь так картечь. Гранаты – пусть будут гранаты. Нет страха в солдатских душах. Один на роту французов лезет. Двое – на целый полк.

Бьются рядом полки: Симбирский, Волынский, Уфимский.

– Вперед, братцы!

Бьются герои. Льется потоками кровь.

Подходят на помощь французам все новые и новые части. Понимает Барклай де Толли: не осилить русским французов, ночью отдал войскам приказ отойти.

Снялись полки с позиций, бесшумно ушли за Днепр.

Французы шли из Смоленска к Дорогобужу. Группа солдат во главе с молодым лейтенантом продвигалась вдоль днепровского берега. И вдруг из-за береговой кручи, из-за кустов и развесистых ив послышались выстрелы.

Один, второй, третий…

Без промаха бьют свинцовые пули. Что ни выстрел – французом меньше.

Приказал лейтенант остановить продвижение. Прижались солдаты к земле, открыли ответный огонь.

«Видать, значительный отряд, – соображает лейтенант. – Рота, а может быть, и больше». Стал он просить подмогу. Доложил по команде.

Явилась подмога. Прислали и пушку.

– Пушка, пали!

Грянула пушка. Пронеслось ядро по кустам, прошипело, волчком закружилось по круче. Второе ядро врезалось в старую иву. Расщепило, искалечило ствол. Качнулась, рухнула ива.

– Ура! – закричали французы.

Стреляют солдаты. Бьет, не смолкая, пушка.

Идет настоящий бой.

– Целься сюда! – подает команду лейтенант. – Целься сюда! Левее, правее, еще правее…

Стреляют французы, а не знают того, что у Днепра в ивняке всего-навсего один русский солдат находится. Перебегает солдат от куста к кусту, от ивы к иве, стреляет из разных мест – вот и кажется со стороны, что целый отряд сражается.

До самого вечера шла перестрелка. Наконец русский солдат умолк.

– Франции вива! Императору слава! – закричали французы.

Доложил лейтенант начальству, что одержал он большую победу, уложил целую роту русских солдат.

Утром к этому месту прибыл сам генерал. Интересно ему взглянуть на побитых русских. Двинулись французы к берегу Днепра, под старые ивы. Идет лейтенант, сердце стучит. Думает: «Человек пятьдесят русских побил. – Потом поправляется: – Нет, сто». Ждет он наград за усердие.

– Там рота, целая рота легла, – докладывает генералу.

Вышли они к Днепру, идут по крутому берегу. Идут, да только русских не видно. Обошли берег и в одну и в другую сторону – всего один русский солдат валяется. Приник он к земле, словно в атаку бежать собрался.

– Ну где же ваша рота? – обратился генерал к лейтенанту.

Не может понять лейтенант, в чем дело. Где же действительно русские?!

– Тут они, тут они были. Видать, разбежались…

Усмехнулся генерал.

– М-да… Вот она, ваша рота, – ткнул рукой на русского егеря.

В тот же день о подвиге русского солдата доложили Наполеону.

– Один? – переспросил император. – С ружьем против роты солдат и пушки?

– Так точно, ваше величество.

– Лев, лев… – произнес Наполеон. Потом повысил голос и почти закричал: – Все они львы. Львы, а не люди. Не Россия, а Африка.

Глава вторая Новый главнокомандующий

Новые порядки

Михаилу Илларионовичу Кутузову исполнилось 67 лет. Пора бы уже в отставку, на стариковский покой. Так ведь нет – помнит народ Кутузова. Вот и сейчас. Собирайся, мол, старый конь. Кутузов едет к войскам.

Вспоминает былое. Не счесть боев и походов. Крым и Дунай, поля Австрии, Измаильские грозные стены. Бой под Алуштой, осада Очакова, у Кагула упорный бой. Много всего позади…

Едет Кутузов к войскам. Новый главнокомандующий едет.

Ликуют солдаты: «Едет Кутузов бить французов».

Объявили первый приказ Кутузова: продолжать отступление.

– Как же так? – спрашивают солдаты нового главнокомандующего. – А бой?

– Ваша светлость, что же, опять отступление?

Посмотрел на солдат Кутузов, хитро прищурил свой единственный глаз:

– Кто сказал отступление? Сие есть военный маневр!

Взял Кутузов с собой штабных генералов, поехал осматривать боевые полки и роты. Едет, встречает пехотный полк. Лежат на привале солдаты.

Увидели пехотные командиры главнокомандующего и генералов:

– Встать!