Тревожные галсы - Александр Золототрубов

— Я капитан и не могу бросить свое судно.

Лицо у Кесарева налилось краской, и весь он напружинился.

— Если вы не уйдете, я не стану разоружать мину. Я просто не имею права это делать, если на судне есть хоть один человек. Что, не верите? Тогда спросите у Склярова.

Серов свирепо посмотрел на Кесарева.

— Это ты сам спроси у Склярова, он ведь твой командир. А здесь, на траулере, я хозяин. И ты не смей тут кричать. Это ты с Верой мог так... — Он вдруг понял, что сказал лишнее, испугался, когда увидел вспыхнувший огонек в серо-зеленых глазах Кесарева. Чутье подсказало капитану, что не следовало так грубо и вызывающе поступать. Он подошел к минеру, положил ему на плечо свою длинную натруженную руку и тихо сказал:

— Извини, Сергей... — Качнув головой, без жалости к себе, добавил: — Горячо мне... Дочь с мужем уезжает в Ригу, а у меня душа на части рвется. Ты же знаешь, какой он, Борис? И чего она вышла за него замуж, ума не приложу. На старости лет пожить спокойно не дают, — голос Серова дрогнул, зазвенел как разбитое стекло. — Извини, погорячился я. А на судне останусь, хоть что делай... Оно же моя судьба, а кто станет ломать себе судьбу?..

Кесарев молча повернулся и зашагал к борту, где был спущен трап.

Катер вновь вернулся к борту «Бодрого».

Кесарев доложил командиру все подробности. Умолчал лишь о том, что едва не поссорился с Серовым. «Не надо ему это знать, а то еще запретит работать», — подумал Сергей.

— А если отбуксировать мину? — спросил капитан второго ранга.

— Может взорваться. Эти «эски» каверзные...

И все же Скляров с этим вопросом обратился к Савчуку. Тот категорически возразил, сказал, что Кесарев прав: надо сначала извлечь запалы и отключить схему ликвидатора.

— А если рискнуть?

— Может взорваться, погибнут люди. Нет, не советую... Решительно не советую. Я помогу Кесареву удалить запалы. Вдвоем мы укротим «эску».

Скляров задумался. Его и обрадовало предложение конструктора, и огорчило. Невольно пришли на память слова адмирала Журавлева: «Вы в ответе не только за корабль, Павел Сергеевич, но и за конструктора». Скляров посмотрел в усталое лицо Савчука:

— Вас я не пущу.

— Вы шутите, Павел Сергеевич, — усмехнулся Савчук.

— Нет же, — возразил Скляров, — не шучу. Не ваше это дело.

— Прав командир, — вмешался замполит Леденев. — К тому же Кесарев у нас уже имел дело с «эсками», и будем надеяться, что все пройдет благополучно.

Савчук, явно рассерженный, пожал плечами:

— Странно, однако, весьма странно. Тогда я прошу разрешить мне держать с Кесаревым связь по радио: возможно, у него возникнут вопросы.

— Об этом я хотел просить вас. — Скляров подозвал к себе Грачева: — Пришлите на мостик радиста с переносной радиостанцией. Установите связь с «Горбушей». А вы пойдете на траулер вместе с Кесаревым...

Трижды катер ходил к судну, чтобы снять людей. Всех их разместили на палубе «Бодрого». На траулере остался лишь капитан.

Погода начинала портиться. Море все больше темнело, усилился ветер, и волны стали круче. Скляров не на шутку забеспокоился. Он подошел к матросу Гончару, сидевшему у рации, и попросил микрофон. Щелкнула кнопка, и Скляров запросил траулер. Ему ответил зычный голос Грачева, мол, все в порядке, Кесарев к работе приступил.

— Добро. Если что — дайте знать.

Кесарев склонился к мине. Он весь напрягся, на лице выступили мелкие капли пота и медленно покатились за воротник. Дыхание как бы остановилось, замерло. Он ощутил торопливые, очень четкие толчки сердца. Пальцы потеряли гибкость, и он несколько раз сжимал и разжимал их, чтобы разогнать кровь. Наконец отключил схему ликвидатора. Но кто знает, может, это одна из ловушек? Теперь осторожно вынуть электрозапал. Нежно, словно прикасался к девичьей руке, нащупал пробку и с трудом вынул ее. И вдруг послышалось зловещее шипение. На секунду он растерялся, потом рывком бросился к рубке, подальше от мины. Упал на мокрую палубу и замер. Минута, другая... Кесарев чуть приподнял голову — мина по-прежнему неподвижно лежала на палубе. Что же могло произойти? Кесарев вошел в рубку капитана, где находился Грачев, и взял у него микрофон. Связался с кораблем:

— Кто у рации? Вы, Евгений Антонович?

И Кесарев сообщил ему о странном шипении. Похоже, что сжатый воздух выходил наружу. Но неясно, откуда он мог появиться.

Савчук предупредил Кесарева пока ничего не трогать, а сам подошел к Склярову.

— Мне надо на судно, — сказал он. — Очень надо. Я ничего делать не буду, я только взгляну. Павел Сергеевич, мина сложной конструкции. Поверьте, это очень важно.

— Я доложу в штаб... — начал было Скляров, но Савчук прервал его:

— Зачем? Слово моряка, только взгляну. Кесарев может ошибиться. Надо помочь ему... Ну?

Скляров взглянул на Леденева. Тот согласно кивнул головой:

— Добро...

...Савчук присел на корточки рядом с миной. Осмотрев ее, он сказал, что корпус «эски» нагрелся на палубе и увеличилось давление, а когда Кесарев отдал пробку электрозапала, воздух стал выходить наружу. Савчук посоветовал Кесареву вначале извлечь запалы, а потом гидростат с прибором срочности.

— Не вздумайте бросать инерционный взрыватель на палубу; он непременно взорвется, — предупредил Савчук.

Кесарев вынул один запал, принялся за другой. Наконец устало выпрямился. И только сейчас он ощутил запах рыбы на палубе, немало подивился, почему раньше не ощущал его.

— Все вынул запалы? — спросил Савчук.

— Все, — ответил Кесарев. — Осталась аппаратная камера.

Савчук сказал, что мину надо совсем обезвредить и только потом опустить на воду:

— Я открою аппаратную камеру. Там наверняка есть патрон-ловушка.

Однако Кесарев сам взялся это сделать.

— А вы, Евгений Антонович, идите на «Бодрый». Командир уже трижды меня запрашивал. Спасибо вам за помощь. Я сам все закончу. Сам...

Савчук постоял, постоял и молча направился к трапу. Раз уж Кесарев так решил, он не станет возражать. Интересно, есть ли ловушка в аппаратной камере? Должна быть... Да, есть! Савчук остановился, окликнул Кесарева.

— Там есть еще ловушка!

Он увидел, как лицо минера расплылось в улыбке, он махнул ему рукой, мол, все понял.

«Рисковый Кесарев, у таких людей страха нет», — подумал Савчук, садясь в катер. Ох как не хотелось ему уходить, но если Кесарев сам взялся обезвредить мину, пусть делает. «Сергей, конечно, задел твою гордость, — сказал себе Савчук, — но ты не сердись. Ты не имеешь на это права».

А Кесарев уже отвинчивал гайки. Снимались они нелегко. Первая... третья... шестая. Но вот что странно, Кесарева охватило нервное напряжение, от которого никак он не мог избавиться. Ему казалось, что еще никогда он так не волновался, как в этот раз. А чего — и сам не знал. Савчук, у которого на мины особое чутье, ободрил его, и теперь он думал только о том, как бы скорее обезвредить мину. «Ты, Сережа, человек храбрый, но порой легко глядишь на опасную работу, а надо быть осторожным», — пришли ему на память слова Наташи. Она сейчас далеко в деревне и не знает, что он, Сергей, ведет поединок с миной.

«Она так и не узнает, что я был на волоске от смерти», — подумал Кесарев.

Осталась одна гайка, только одна, и тогда можно будет снять крышку камеры. Но гайка не поддавалась. Кесарев даже вспотел. Вот черт, небось заржавела. Что делать? Пришлось запросить корабль. Савчук словно бы ожидал этого, потому что сразу отозвался.

— Попробуйте еще разок. Там, у капитана, есть бензин. Одну каплю на винт...

Кесарев сделал это, но гайка словно прикипела к металлу. Придется мину буксировать, другого выхода нет. Так он и заявил Савчуку. Тот предупредил его быть осторожным.

«А вот это уже лишнее, — усмехнулся в душе Сергей. — Я и сам не лыком шит...»

С «Бодрого» прибыла подрывная команда. Мину спустили на воду, взяли на буксир. Катер дал малый ход, Буксировали к островку, находившемуся в нескольку милях от судна. Провожая Кесарева, капитан «Горбуши» Серов по-флотски обнял его:

— Спасибо, что выручил...

— А мне поначалу было страшно, — признался ему Кесарев, — даже руки дрожали. А пришел Савчук — и сил у меня прибавилось. — Он помолчал, о чем-то задумавшись, потом сказал: — На острове я ее подорву. Там безопасно, и я подорву ее.

Катер все дальше удалялся от судна. Над ним кружились белобокие мартыны и белые, как снег, чайки. Кесарев стоял рядом с рулевым. День выдался ясный. Солнце купалось в воде. Над островом курился сизо-молочный туман. Бирюзовое море уходило далеко к иссиня-голубому горизонту. Сергей невольно подумал: «Море такое голубое, как глаза у моей Наташки. — И тяжко вздохнул. — Как она там? Небось и не вспоминает... И зачем я только связался с Верой?..»

— Куда причаливать? — нарушил раздумья Кесарева рулевой.

— Давайте вот к тем камням, что чернеют у самого берега! Только сбавьте ход...

— Не волнуйтесь, товарищ капитан-лейтенант, проведу как по ниточке. — Он взглянул на Кесарева. — Подрывать будете?