Взлет и падение третьего рейха (Том 2) - Уильям Ширер

В своих заметках об этом совещании, как и в предыдущих ссылках на план нападения на Россию, генерал Гальдер пользовался кодовым наименованием «Отто». Менее чем через две недели, 18 декабря 1940 года, кодовое наименование, которое войдет в историю, будет изменено. В этот день Гитлер перешел Рубикон — он издал Директиву э 21. Операция получила наименование «Барбаросса».

Совершенно секретно

Ставка фюрера

18.12.1940 года

Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии. (Вариант «Барбаросса».)

Сухопутные войска должны использовать для этой цели все находящиеся в их распоряжении соединения, за исключением тех, которые необходимы для защиты оккупированных территорий от всяких неожиданностей…

Приготовления… следует начать уже сейчас и закончить к 15 мая 1941 года.

Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны.

Итак, нападение было назначено на середину мая будущей весны. Общий замысел операции «Барбаросса» Гитлер определил следующим образом:

Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособного противника на широкие просторы России должно быть предотвращено…

Конечной целью операции является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга — Архангельск.

Затем в директиве значительное место было уделено детальному изложению основных направлений наступления[87].

Были поставлены задачи Румынии и Финляндии. Они должны были обеспечить исходные районы сосредоточения для наступления на Крайнем Севере и на южном фланге, а также выделить войска в помощь немецким армиям, действующим на этих направлениях. Особенно важная роль отводилась Финляндии. Финско-немецкие армии должны были наступать на Ленинград и Ладожское озеро, перерезать Мурманскую железную дорогу, захватить никелевые рудники Петсамо и оккупировать русские незамерзающие порты в Арктике. Многое, по признанию Гитлера, зависело от того, разрешат ли шведы транзит немецких войск из Норвегии. И он правильно предсказывал, что шведы в данном случае уступят.

Границей главных операций, по мнению фюрера, должны были стать Припятские болота. Основной удар предполагалось нанести к северу от болот двумя группами армий. Одна группа армий будет наступать через Прибалтийские государства на Ленинград; другая группа армий — через Белоруссию, затем повернет на север, чтобы соединиться с первой группой. Таким образом, остатки советских войск, которые попытаются отступить из Прибалтики, окажутся в западне. Только после этого будет предпринято наступление на Москву. Захват русской столицы, еще две недели назад казавшийся фюреру «несущественным», теперь приобретал большое значение. «Захват этого города, — писал он, — означает решающую политическую и экономическую победу, не говоря уже о падении самого важного железнодорожного узла страны». И он подчеркивал, что Москва является не только главным центром коммуникаций России, но и основным производителем вооружений.

Третья группа армий будет наступать южнее болот через Украину на Киев; ее главная задача — сокрушить противника атакой во фланги и уничтожить войска к западу от Днепра. Далее, на юге немецко-румынские войска будут прикрывать фланг главных сил на этом направлении и наступать на Одессу вдоль побережья Черного моря. После этого будет захвачен Донецкий бассейн, где сосредоточено до 60 процентов советской промышленности.

Грандиозный план Гитлера был окончательно отработан перед самыми рождественскими праздниками 1940 года, причем настолько хорошо, что позднее не потребовалось вносить в него никаких существенных изменений. В целях обеспечения секретности было изготовлено только девять копий директивы: по одному экземпляру для каждого из трех видов вооруженных сил; остальные хранились в штабе ОКВ. Даже высшим командирам полевых войск, как давала понять директива, следовало разъяснить, что план подготовлен в качестве меры «предосторожности», на случай, «если Россия изменит свое прежнее отношение к нам». И Гитлер дал указание, что число офицеров, допущенных к этому секрету, «должно оставаться минимальным. Иначе существует опасность, что наши приготовления станут известны, и это вызовет серьезнейшие политические и военные осложнения».

Нет никаких свидетельств, указывающих на то, что генералы в высшем руководстве армии возражали против решения Гитлера повернуть оружие против Советского Союза, который, добросовестно выполняя условия пакта с Германией, позволил последней одержать победы в Польше и на Западе. Позднее Гальдер будет с иронией писать о «русской авантюре Гитлера», утверждая, что с самого начала высшие военачальники были против этого. Однако в записях за декабрь 1940 года в его объемистом дневнике нет ни слова, которое подтвердило бы это заявление. В действительности из дневниковых записей складывается впечатление, что все военачальники были полны энтузиазма в связи с намечаемой авантюрой, за планирование которой сам начальник генерального штаба нес основную ответственность.

Во всяком случае, Гитлер бросил жребий, и, хотя он не мог знать об этом, его судьба была окончательно решена 18 декабря 1940 года. Испытав наконец чувство облегчения от принятого решения, как он рассказывал позднее, фюрер отправился на рождественские праздники к своим солдатам и летчикам на побережье Ла-Манша, чтобы оказаться, вероятно, подальше от России. Нужно было выбросить из головы, насколько возможно, всякие мысли о шведском короле Карле XII и о Наполеоне Бонапарте, которые после стольких побед, не менее великих, чем его нынешние, потерпели катастрофу на бескрайних русских просторах. Насколько серьезно занимали они его мысли? К этому времени, как явствует из архивных материалов, бывший венский бродяга уже считал себя величайшим завоевателем, каких когда-либо видел мир. Им овладела мания величия — фатальная болезнь всех завоевателей.

Шесть месяцев разочарований

Однако после всех этих шумных побед, одержанных весной и ранним летом 1940 года, последовали шесть месяцев сплошных разочарований для нацистского завоевателя. От него ускользал не только окончательный триумф над Британией, но и возможность нанести ей смертельный удар на Средиземном море.

На третий день рождества гросс-адмирал Редер встретился с Гитлером в Берлине, но в его докладе было очень мало радостного. «Угроза со стороны Британии на всем Восточном Средиземноморье, Ближнем Востоке и в Северной Африке устранена, — доложил он фюреру. — Поэтому решающая операция на Средиземноморье, которую мы планировали, более невозможна».

Для Адольфа Гитлера, которого постигло разочарование из-за изворотливости Франко, неспособности Муссолини и даже дряхлости маршала Петена, на Средиземноморье поезд действительно ушел. Его итальянского союзника катастрофа постигла в Египетской пустыне, а теперь он застрял в снежных горах Албании. Эти неприятные происшествия являлись также вехами в войне и в истории третьего рейха. Они произошли не только из-за слабости друзей и союзников Германии, но и частично из-за неспособности нацистского военного диктатора осмыслить более масштабную, межконтинентальную стратегию, на чем настаивали Редер и даже Геринг.

Дважды в сентябре 1940 года, 6-го и 26-го числа, когда открытое наступление на Англию, казалось, было снято с повестки дня, гросс-адмирал пытался раскрыть перед фюрером новые перспективы. Во время второго совещания Редер остался с фюрером наедине, без армейских и авиационных офицеров, чтобы те не вмешивались в их разговор, и прочитал своему шефу длинную лекцию о военно-морской стратегии и способности флота нанести Англии удар в других местах, а не только в районе Ла-Манша.

«Англичане, — говорил Редер, — всегда рассматривали Средиземноморье как центр своей мировой империи… Италия, окруженная британской мощью, быстро становится главным объектом нападения… Итальянцы еще не осознали этой опасности, когда отказывались от нашей помощи. Однако Германия должна вести войну против Великобритании всеми имеющимися в ее распоряжении средствами без промедления, прежде чем Соединенные Штаты окажутся в состоянии эффективно вмешаться. По этим соображениям средиземноморский вопрос необходимо решить в течение зимних месяцев».

Но как решить? И здесь адмирал перешел к делу.

«Гибралтар должен быть захвачен. Канарские острова должны быть захвачены военно-воздушными силами. Суэцкий канал должен быть захвачен».