Последняя черта - Семен Кожанов

— Правда? А я и не знал, что ты в Афгане воевал, — удивленно произнес я. — Пойдешь вторым номером в снайперскую пару?

— А чего бы и не пойти? Пойду. Кто снайпер?

— Снайпер у нас ого-го! Чемпион Европы по стрельбе! — с гордостью сказал я, показывая рукой на высокую девушку, которая бережно обматывала ствол СВТ-40 серой мешковиной. — Испанец, тебе какой ствол выдать — АКМ или «ксюху»?

— Давай «коротыша», он полегче. — Испанец вылез из «Виллиса» и подошел ко мне. — Я там кое-что привез с собой, думаю, в хозяйстве пригодится.

Испанец, откинул брезент, который скрывал что-то в грузовом отсеке машины. Под брезентом лежало несколько больших ящиков и с десяток патронных цинков. Когда сняли крышку с ящиков, то в одном из них я увидел грязно-желтые бруски тротила. Во втором и третьем ящиках лежали по два пулемета «Максим» в каждом. Под ящиками лежала тяжелая металлическая конструкция, в которой я с удивлением узнал станок для зенитной спарки из четырех пулеметов «Максим».

— Ничего себе? Четыре пулемета! Вот это да! А сколько здесь взрывчатки? Килограммов тридцать?

— Пятьдесят четыре килограммов тротила в шашках по шестьсот грамма каждая. Всего девяносто шашек. К ним около сотни зажигательных капсюлей-детонаторов и метров шестьдесят огнепроводного шнура.

— Испанец, а чего же ты не поделился этим богатством вчера? Нам бы не пришлось минировать дорогу с помощью газовых баллонов!

— А чего они меня с собой не взяли?! — с вызовом в голосе выкрикнул Испанец. — Если они не хотят брать меня в свой отряд, то почему я должен делиться с ними своим тротилом? Я и так отдал весь свой арсенал!

— Ну да! Арсенал он весь отдал, — с усмешкой сказал я. — А четыре пулемета «Максим» — это что, заначка на черный день?

— Тю! Завалилась мелочь под плинтус, а я сразу их и не нашел.

— Ну раз четыре пулемета — это мелочь, значит, мы тебя возьмем в отряд.

— А я и не сомневался! — самоуверенно ответил Испанец, отсалютовав всем присутствующим серебряной фляжкой.

Через двадцать минут, когда вещи были уложены в машины, мы выехали за пределы интерната. Колонна из трех машин отъехала от интерната на несколько километров, пропетляв по городу, и заехала на тихую улицу частного сектора.

Рядом, через две параллельные улицы, плескалось море. Дом, в который мы приехали, принадлежал одному моему знакомому, который постоянно жил в России. В Керчь он приезжал на лето и жил всей семьей. Дом был большой, двухэтажный, с огромным подвалом. Большой заасфальтированный двор и гараж на две машины.

Все три машины поместились внутри двора дома. Когда из машин вышли все, кто в них ехал, то я понял, что людей намного больше чем ожидал. А я еще, думал по дороге, почему в «Хонду» набилось аж шесть человек.

Во дворе дома перед машинами выстроилось двенадцать человек: Данила Ветров — он же Сквозняк, Женя Творгин — он же Енот, Анатолий Скорошин — он же Шило, Михаил Тарасин — он же Тазик, девушка Ветрова — Настя, Испанец — он же Испанец, Варвара Крашина — снайпер отряда, Николай Петров — он же Пирог, Света Петрова — младшая сестра Пирога, Павел Петрович Шишкин — электрик интерната, прозвище Дед, и Андрей Горошко — он же Горох.

Пирог и его сестра Света попали в интернат пять лет назад, Николаю было четырнадцать лет, а сестре восемь лет. Пирог только две недели как вернулся из армии. Хотел продолжить службу по контракту. Не удивительно, что Ветров взял Николая к нам в отряд. Пирог был отличным спортсменом и стрелком, у него был первый разряд по стрельбе. То, что Светка, увязалась за братом, тоже не было ничего удивительного. Когда Николай жил в интернате, то она таскалась за ним как хвостик.

Горох — двадцатитрехлетний увалень, ростом два метра и весом сто двадцать килограммов. Горох тоже был воспитанником интерната, но он выпустился из интерната за год до того, как я с братьями Серовыми возглавил руководство интерната. У Гороха за плечами было две «ходки», обе за поножовщину. Горох был «нациком» или, как он себя сам называл, — борцом с воинствующим исламом. В армии Горох не служил, боевого опыта у него не было, но, несмотря на это, бойцом Горошко был хорошим. Поговаривали, что он проходил курс по боевой подготовке где-то на севере России, в лагере национал-патриотов. Вот только с дисциплиной у него были проблемы.

Самым ценным приобретением был Шишкин, он же Дед. Электрик интерната, а по совместительству еще и инструктор по рукопашному бою. Шишкин, больше сорока лет отдал службе в армии, после развала СССР он уволился в запас. Несколько лет скитался в поисках легкого заработка — пытался быть предпринимателем и коммерсантом, но «прогорел», продал квартиру, чтобы отдать долги. Дед отметился практически во всех «горячих» точках земного шара. Это было в то время, когда СССР и США вели постоянные войны друг с другом на территории других государств. Вьетнам, Корея, Ангола и еще не меньше десятка малых, но кровопролитных войн.

— Испанец, Варвара, Енот и Шило, разбирайте оружие и загружайтесь в «Хонду», — приказал я, оглядывая свой отряд. — Дед остается за старшего. Ветров, установите на «УАЗ» станок под «четверку» «Максима». Из тротиловых шашек изготовьте осколочные гранаты — в сарае есть пустые банки из-под пива и несколько ящиков с болтами, гвоздями и гайками. Настя, возьмешь деньги и съездишь в магазин, купишь еду — на тебе кухня отряда, Светку Петрову берешь в свое подчинение.

Пока все присутствующие разгружали машины, я отвел Петровича в сторону и ввел его в курс дела. Мы определили с ним частоты, по которым будем держать связь. Дед был настроен очень серьезно — он предложил занять соседние дома, чтобы можно было в случае штурма дома устроить засаду на нападавших. Но у нас просто не хватило бы людей для осуществления подобного, поэтому сошлись на том, что надо выставить часового, а всем, кто останется на базе, постоянно носить при себе оружие.

Оставив Деда командовать установкой пулеметов на «УАЗ», я сел в «Хонду», и мы выдвинулись к первому объекту штурма. Я сидел рядом с водителем, за рулем был Испанец. На заднем сиденье расположились Енот, Шило и Варвара. В багажнике внедорожника лежал ПК, рядом со мной стоял РПК, все, кто был в машине, вооружены автоматами Калашникова. Варвара держала в руках СВТ со снайперским прицелом. И чего она взяла винтовку Токарева, ведь в арсенале были «Тигры» и «СВД»?

Пока мы ехали к нужному месту, я прикидывал возможный вариант штурма. Выведя на экран ноутбука план города, я рассматривал место, где расположилась «лежка» боевиков. После плана города я загрузил на компьютер снимки со спутника данного участка города. Снимки были старые, сделанные летом прошлого года. Но я не думаю, что за полгода могло произойти, что-то такое, что сильно изменило рельеф местности.

Нужный нам дом располагался в районе железнодорожной станции, раньше в нем проживали работники железной дороги. Чтобы скрытно подобраться с железнодорожной станции, нам пришлось сделать крюк десять километров.

Машину мы оставили примерно, метрах в трехстах от места «лежки» боевиков, рядом как раз располагалась заброшенная водонапорная башня. Высокая «каланча» башни возвышалась на пятнадцать метров над местностью. На верхний ярус вела ржавая металлическая лестница, местами висевшая в воздухе. Наверх поднялись только я и Варвара.

С верхнего яруса башни открывался прекрасный вид на нужный нам дом. Длинный, выстроенный в форме буквы «П» барак утопал в кустах сирени. Дом стоял посреди бывшего дачного кооператива. Кооператив давно покинули, и о нем напоминали только заросли одичавших деревьев и кустарников. Все пригодные в хозяйстве строительные материалы давно растащили, а большая усадьба, в которой находился дом, сохранилась только благодаря тому, что в ней проживали ветераны труда железной дороги.

Когда я навел окуляры бинокля на барак, то, от увиденного немного ошалел — рядом с нужным нам домом стояло восемь армейских грузовиков «Урал». Рядом с машинами и домом было много солдат. Очень много солдат. Не меньше сотни. Все были вооружены. Это были именно солдаты. Не гражданские, одетые в военную форму, а именно солдаты регулярной армии. Уж кого-кого, а кадрового военного от гражданской «сопли» я отличу всегда.

Машин было много — помимо восьми «Уралов» во дворе П-образного дома стояли еще два «Газона» и три тентованых «Газели».

— Ну что, будем нападать? — страстно прошептала мне на ухо Варвара.

— С ума сошла? — отшатнулся я от девушки. Ее глаза возбужденно блестели, а нижняя губа была закусана. — Впятером переть против сотни?

— А как же наш девиз — «Русские не сдаются?» Струсил? — девушка презрительно скривила губы. — Ты…

Хрясь! — звонкая пощечина отшатнула девушку назад. Варвара на мгновение опешила, но тут же взяла себя в руки и кинулась на меня. Она сделала широкий замах винтовкой, намереваясь ударить меня прикладом, но я ушел в сторону, дернув за ремень винтовки, и девушка, потеряв равновесие, упала лицом на пол. Наступив коленом на спину лежавшей снайперши, я заломил руку и взял ее на болевой прием.