Ангел-мститель (СИ) - Ирина Буря

— человек, — возмутился вдруг я попыткой родного ведомства лишить Татьяну долгожданного эффекта йоги, — я ее просто сопровождаю.

— Ага, — саркастически протянул голос, — а мы тут сидим и ждем, когда нам какой-нибудь коллега еще пару-тройку человек приведет — подкормить по знакомству. Что, похвастаться перед женой захотелось преимуществами положения?

— Да при чем здесь — похвастаться! — задохнулся я. — Нам этими упражнениями для здоровья посоветовали заняться! И для внутреннего очищения. Знал бы я, что вы наждаком очищаете…

— Минуточку, — напрягся вдруг голос, — Вы в какой функции на земле пребываете?

Слава Богу, вспомнили, наконец, о приличиях!

— Я — хранитель, — со сдержанным достоинством представился я.

— Ну, знаете, — взвизгнул голос, — это вообще все границы переходит!

— Какие границы? — спросил я сквозь зубы. Не хочет субстанцией снабжать — пусть так и скажет. Чего орать?

— Должностных обязанностей! — По-моему, хозяин голоса уже начал плеваться. Нет, наверно, все-таки это — хозяйка. — Ваших! Это Вам положено поддерживать своего человека в его возвышенности над бренностью бытия и не давать ему опять в нее рухнуть! Нам, что, кандидатов в ваши подопечные не хватает?

— Господи, да каких кандидатов? — завопил я в отчаянии. — Вы можете мне по-чело… по-простому объяснить, куда меня занесло и почему мне там не место?

— Люди постоянно обращаются к нам с просьбой помочь им сделаться лучше, чище и терпимее, — с готовностью перешел голос на менторский тон. — Мы отвечаем только на те запросы, которые приходят от субъектов, уже внутренне готовых воспарить над обществом, но еще не располагающих достаточным запасом собственных сил. При нашем содействии они становятся впоследствии вашими подопечными. И уж дальше, извините, справляйтесь сами, — не сдержался он под конец.

Я почувствовал себя хозяином каравана верблюдов, груженых бурдюками с водой, распихивающим во все стороны очередь изнуренных зноем страдальцев к скудному ручейку живительной влаги.

— А с другими что происходит? — с любопытством спросил я, вспомнив Людмилу Викторовну.

— Большинству людей достаточно создать ощущение бодрости и прилива сил, — нехотя объяснил голос, — они их потом обычно на самоутверждение в обществе направляют. Но ведь каждый запрос проверить нужно! Каждый! А каждый случай подпитки вообще кучей документов оформляется. Строгой отчетности. Вы себе представляете, сколько времени на это требуется? А тут Вы еще…

— Ну, извините, — неловко пробормотал я, — я действительно не знал…

— Не знал он! — вернулся к привычной, видно, сварливости голос. — А самому подумать, что своего-то сотрудника сразу, небось, по зеленому коридору пустят — мало ли, вдруг у него форс-мажор какой-нибудь…

— Слушайте, — оживился вдруг я, — а Вам от моей жены тоже ведь запрос пришел?

— Пришел, — тяжело вздохнул голос, — сейчас вот отказный формуляр заполнять придется…

Ой-ой-ой, потом возьмут еще и проверять начнут, чьей подопечной дополнительные внешние силы понадобились, и по какой, собственно, причине…

— Не надо! — быстро предложил ему я. — Я у Вас столько времени отнял — давайте теперь сэкономлю. Вы можете ее запрос прямо на меня переключить?

— Пожалуй, смогу, — неуверенно ответил голос. — Но Вы же сами на нее прямо воздействовать можете…

— Э, нет! — рассмеялся я. — Обычно инициатива от меня исходит, а так я ей по ее же просьбе внушать буду. Согласитесь, есть разница?

— Нет-нет-нет, — запротестовал голос, — мне эти ваши тонкости ни к чему. Ладно, направлю.

— И последующие тоже, договорились? — решил я выжать из вторжения в чужой огород все возможное. Пока хозяева не опомнились и не выкинули меня оттуда.

— Какие еще последующие? — как и следовало ожидать, снова взвизгнул голос.

— Но ведь нам и дальше придется эти упражнения делать, — принялся я уговаривать его. — И она всякий раз будет к вам обращаться — не стану же я ее посвящать во все наши подробности! Так вот Вы, вместо того чтобы с каждым из них возиться, просто перебрасывайте их мне — и все дела! По-моему, так всем проще будет.

— М-да? — На какое-то время голос затих. Я затаил дыхание. — Ну, не знаю… Не положено так, конечно, но с другой стороны… Волокиты уж точно меньше… И человек без внимания не останется… Ладно, договорились. И Вы… это… если у нее какая-нибудь непредвиденная реакция возникнет — обращайтесь, проконсультирую.

— Спасибо, — уже загорелся я, — давайте, переключайте — вот сейчас и проверим.

Я ей дам непредвиденную реакцию — в ответ на ее же просьбу!

Вот так впервые в жизни и совершенно неожиданно для себя я получил доступ к Татьяниным мыслям.

Ну, кто бы сомневался, что первой мне попадется на глаза именно эта: «Почему, почему у него опять все с первого раза получается — сидит вон, ни одной мышцей не вздрогнет — а у меня уже все затекло?»?

Ха, не я один подглядывал! Я мысленно расплылся в широчайшей улыбке и принялся осторожно-осторожно нашептывать ей, что рядом со мной и у нее все будет получаться. И даже если не с первого раза — так я ведь для того и послан к ней — весьма высокой инстанцией — чтобы научить ее, помочь, поддержать и направить. И противиться мне бесполезно, как горному потоку, катящемуся с той самой высокой… вершины — все равно унесет, куда следует, только синяки о встречные камни понабиваются. Куда разумнее довериться ему, чтобы он мягко и нежно, в обход всех препятствий…

Время от времени я чуть приоткрывал один глаз — сосредоточенность на лице у Татьяны сменилась растерянностью, затем удивлением, затем задумчивостью… Та-ак, похоже, мы этой йогой будем каждый вечер заниматься!

Вдруг я уловил рядом с Татьяной еще… нечто. Сознание — не сознание, но какой-то клубок… запутанный клубок всевозможных ощущений. Скорее даже, клубочек. И не совсем рядом, а как-то… еще ближе. От неожиданности я сбился с особо продуктивной мысли о неизбежном со временем превращении любого бурного горного потока в плавную и могучую равнинную реку, в которой нет и намека на всякие камни с корягами, а лишь удовольствие от поддерживающей тебя со всех сторон стихии. Это, что, я подсознание ее нащупал, что ли?

Сгорая от любопытства, я взялся исследовать неопознанный объект. И буквально через несколько мгновений увидел… нет, почувствовал, конечно, но увидел — так слепые пальцами видят — нечто крохотное, свернувшееся калачиком, затаившееся в полной неподвижности…

Это… что? Это, что… партизан, что ли? Похоже на то — вон и маленький такой же, как Татьяна, и недоверчивый… Ну, привет, парень — хорош прятаться, я тебя все равно нашел! Куда рванул? Метнулся в сторону, отвернулся и руками… с ума сойти, настоящими ручонками за голову схватился, словно уши прикрывает! Это я его напугал, что ли? Татьяна ведь тоже замерла, когда я ей в первый