Неопознанный взрыв - Аркадий Карасик

Любовник молча принял пакет с яблоками и вышел из особняка...

* * *

В арендованном двухэтажном коттедже - восемь комнат. Пять - на втором этаже,три - на первом. Генерал с лысым доходягой и вертлявой мамзелькой заняли верхотуру. Там у них - компьютеры,какие-то мигающие приборы,завалы книг и исписанной бумаги.

Одно слово - наука!

Внизу - Завирюха и два боевика. Угрюмые парни,лишнего слова не выдавишь, улыбаются только при виде бутылки или пухлого задка молочницы, продающей владельцам коттеджей свою продукцию. Парни,вроде,надежные,но вот беда - мозги проворачиваются со скрипом,пока дойдет до них сигнал тревоги можно трижды доехать до Москвы и возвратиться обратно.

Поэтому и тревожится Завирюха,старается пореже покидать особняк.

Официально: крупный бизнесмен проживает с дочкой и её мужем. Побаивается покушения и поэтому содержит телохранителей. На вполне законных основаниях. Не верите? Проверяйте. Все бумаги в полном порядке.

Версия подкреплена солидными удостоверениями и паспортами,на виду лежит арендный договор, справки,выданные разными администрациями и префектурами. Настоящие,не поддельные. Один Бог знает сколько баксов перекочевало из кармана Пуделя в карманы чиновников.

Сунулся было в особняк участковый - познакомиться с новыми владельцами, заодно проверить,что они из себя представляют. Завирюха охотно впустил его в вестибюль,одарил приветливой улыбочкой. Здороваясь за руку,оставил в ладони лейтенанта сто баксов. И - замер,как охотничья собака при виде фазана. Как отреагирует на подобную вольность представитель власти? Возмутится или примет,как должное?

В соседней комнате боевики с автоматами в руках прижались к стене по обе стороны от двери.

Принял. Можно сказать,скушал с удовольствием. Даже многозначительно облизнулся,выпрашивая добавку.

- Где хозяин? - доброжелательно спросил он,пряча купюру в карман. Дома?

- Занят, - об"яснил Завирюха. - Запретил беспокоить. Выпей,друг,за его здоровье.

Успокоенные боевики спрятали оружие. Один из них,повинуясь зову старшего, внес в вестибюль на разукрашенном подносе бутылку коньяка и две рюмки.

Выпили,зажевали дольками лимона,посыпанными сахарной пудрой.

- Здоров ли хозяин? - заботливо спросил мент. - В таком возрасте частенько сердце беспокоит...

Опытный мужик, изучая паспорт Иванчишина, даже возраст взял на заметку.

Завирюха взбодрил и без того пышную свою прическу. Вежливо склонился к участковому. Будто приготовился поведать ему важную тайну.

- Точно - болен. Сердце - чепуха,у него болячка пострашней. Недержание мочи. Круглосуточно сидит в обнимку с уткой. Не успеваем её опрастывать... Пьет и писает,писает и пьет... Прямо беда - замучились.

- Да,болячка_ядри её в корень, не позавидуешь. - посочувствовал лейтенант. На всякий случай осведомился. - У тебя и твоих ребят паспорта в порядке?... Понимаешь,требует начальство всех проверять, - неуклюже заизвинялся он. - Особо черных...

- У нас все белые. Коричневых,черных,голубых не держим, - беззаботно рассмеялся парень. - И все документы - в норме.

- Слава Богу, - облегченно задышал лейтенант. - И мне, и вам спокойней.

Он небрежно полистал поданные Завирюхой книжицы. В первой же нашел дополнительные сто баксов. Жестом фокусника слизал и эту бумажку. И снова облизнулся.

Шалишь,мент,здесь тебе не банк,больше не получишь. Касса закрывается.

Разочарованный участковый откланялся. Все в порядке, живите и радуйтесь, ваша милиция вас бережет. Выискивая желанную зацепку, придирчиво оглядывал стены вестибюля, фигуры кланяющихся боевиков, Медленно пошел к выходу - вдруг остановят.

С тех пор лейтенант один раз в неделю появляется в особняке. Будто в кассу для получения зарплаты. Жмется, мнется,снова и снова обнюхивает поданные паспорта,осведомляется о состоянии здоровья болящего хозяина,о работе водопровода и канализации,радио и телевидения. Покидает полюбившийся коттедж только после того, как положит в карман зеленую бумажку. Иногда две. Так сказать,авансом,за слепоту и глухоту.

Повадился на халяву,каждый раз злобствовал Завирюха. Платил он, конечно, не из своих кровных - Пудель,не считая и,даже не спрашивая, субсидировал своего помощника.

Мысль о возможности сжульничать,к примеру,сказать,что участковому плачено значительно больше,не приходила в голову. Не потому,что действовали некие моральные законы - одолевала боязнь расправы. Слищком уж жестоко карал Пудель за более мелкие прегрешения. Узнает - под молотки. Так отделают провинившегося - ни одна больница не излечивает...

Дни шли за днями,недели - за неделями.

Иванчишин с помощниками вкалывал по черному. Старик поднимал Ковригину и Коврова в шесть утра. Торопливо пили поданный боевиками кофе с булочками и усаживались за столы. Часовой перерыв на обед и послеобеденный отдых, получасовой - на ужин. Отбой - в одинадцать.

Никаких телевизоров,никаких прогулок. Работать,друзья, работать, подгонял помощников генерал,отдыхать будем на том свете - времени отведено предостаточно.

Судя по веселому настроению старика, что-то у них получается,что-то склеивается. Ходит он, подпрыгивая,прищелкивая пальцами,напевая невесть какую игривую песенку.

Однажды,когда в коттедж доставили с какого-то завода небольшой продолговатый предмет,похожий по форме и по размерам на граненный стакан, ученые потребовали шампанского. Чокались,пили,произносили малопонятные тосты, смеялись.

Завирюхи все это - до фени. Он откровенно скучал. Охранять ученых бездельников с поехавшей крышей,следить за ними,наводить в особняке порядок - разве это можно называть работой,достойной настоящего мужчины?

Бурный,взрывчатый характер парня настойчиво требовал более активной жизни. Пусть с опасностями,но - жизни,а не прозябания.

Серые будни немного скрашивало общение с Евдокией, глупой и наивной бабой,которая верила в трепотню любовника. Только перед ней можно рисовать фантастические картины своего,якобы,высокого происхождения.

Но телка,похоже,вошла во вкус сексувльных упражнений и требовала многократного их повторения.

- Что я тебе бык-производитель? - не выдержал однажды Завирюха. Получаешь два раза в неделю - хватит. Думаешь легко заполнить такую емкость, - раздраженно шлепал он по жирному,оплывшему животу. - Кормила бы салом да мясом - ладно,а то даешь одни любимые,черт бы их жрал,яблочки...

- Когда приманивал, што обещал? - обиженно верещала сторожиха, наваливаясь на парня. - Все вы - козлы вонючие,только и добиваетесь справить свое удовольствие. Бабы,мол,все стерпят,им так природой дадено терпеть,наслаждаться не обязательно...А я вот хочу! - заканчивала она страстный монолог на самой высокой ноте.

- Наслаждайся на здоровье,разве я запрещаю? Только два раза в неделю, не больше, - устало отбрехивался Завирюха. - От твоих "наслаждений" скоро копыта отброшу, уже не хожу - передвигаюсь. С пшенки да макарон разве на любовь потянет?

- Говоришь,кормлю плохо? - наседала сторожиха. - А на прошлой неделе нахваливал жаркое... Сказано,целуй! - переходила она на приказную форму обольщения. - Покрепче и послаще! После накормлю - пельмени накрутила!

Пришлось подчиниться. Ради пельменей,по части приготовления которых Евдокия была настоящей мастерицей. Звериный вой, потное бабье тело, жирные груди - все это уже не возбуждало любовника - приелось.

Дошло до того,что Завирюха постепенно сократил общение с излишне страстной телкой сначала до одного раза в неделю,после - двух раз в месяц.

По вечерам Евдокия заявлялась в соседний особняк,отлавливала неверного мужика,красноречиво кивала ему в сторону своего коттеджа. Шагай, дескать, милок,ожидает тебя и мясцо и сальцо,и все остальное.

Угрюмые боевики многозначительно переглядывались,ехидно ухмылялись. Не подменить ли тебя, братан, на ночку другую? Мы со всем нашим удовольствием, постараемся, не подведем.

Отощавший и поблекший Завирюха отчаянно матерился,но, подстегиваемый повелительными взглядами сторожихи, плелся в её осточертевшую комнату. Не устраивать же "семейный" скандал!

Скоро произошли события,заставившие героя-любовника позабыть все свои горести. На третий или на четвертый день после праздника на верхотуре, Иванчишин потребовал к себе Завирюху.

- Подавай мне твоего бандитского босса, - счастливо улыбаясь, потребовал он. - Да поскорей,дело не терпит...

Глава 21

Если Окунев и его супруга благополучно отсиживались в подмосковном санатории, то Федорчук мучился от вынужденного безделья. Он бродил по санаторному парку,ненавидяще провожал взглядами озабоченных врачей, порхающих медсестричек и балдеющих отдыхающих.

Пока Екатерина, запыхавшись,бегала по лечебному корпусу - то к врачам-консультантам,то на процедуры - Владимир Иванович посиживал на лавочке,делая вид - увлечен очередными газетными байками. Держал газету перед лицом,будто отгородившись ею от мерзкой обыденности. Не читал мучительно думал,выискивая между газетными строчками ответы на поставленные им самим вопросы.