Что, если?.. - Донован Ребекка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но еще больше я хочу сама поплакать в подушку вместе с ней.
– Знаю, глупо переживать из-за этого, – говорит она, шмыгая носом. – Но, Николь, до чего же мне больно. И я не знаю, как эту боль прогнать.
– Очень хорошо тебя понимаю.
Не подумайте, что я просто пытаюсь утешить Райчел. Нет, это чистая правда. Когда я сама узнала про Лили и Кэла, в груди у меня вдруг появилась такая тяжесть, будто меня раздавили. А потом, когда я приехала к Райчел и увидела ее лицо, стало еще хуже. Поэтому я стараюсь быть для нее самой лучшей подругой и предпочитаю помалкивать о своем разбитом сердце. Сижу и слушаю, как она выкрикивает свою боль в подушку.
Райчел вздыхает, старается успокоиться и дышать ровно. Садится, прижимая подушку к груди:
– Знаешь, что больнее всего? – (Я жду.) – Что Кэл мне рассказал обо всем, даже не задумываясь. Он явно считает, что мы с ним просто друзья. Ну да, сама виновата: ведь я написала ему тогда, что между нами все кончено. Хотя на самом деле я так и не думала. Просто не могла же я ему сказать правду… – Голос ее дрожит.
– Знаю, – говорю я. – Вся беда в том, Райчел, что ты его любишь, а он об этом даже и не подозревает.
– А вдруг Кэл вообще никогда ко мне ничего такого не чувствовал? – Она в отчаянии шмыгает носом. – Ума не приложу, что теперь делать. Может быть, лучше вообще с ним больше не разговаривать? Слишком больно.
– Да, Райчел, я тебя понимаю. Но ты ведь не можешь перестать с ним общаться.
– Почему? Ты же перестала.
– Но это же…
– Из-за меня, да? – перебивает Райчел.
– Нет. Я хотела сказать – это же был мой выбор. Не отпускай его, как я отпустила когда-то.
Потому что не проходит дня, чтобы я об этом не жалела.
Глава 19
– Ты столько сладкого набрала, как будто на месяц едешь, – замечаю я, когда Ниель пытается застегнуть свой рюкзак: пакет с зефиром все время высовывается наружу.
– Сам ведь сказал, что это у черта на рогах, – говорит она и гордо улыбается: туго набитый рюкзак наконец застегнулся.
– Ты что, только этим и намерена питаться? – спрашиваю я и перекидываю ремень сумки на плечо. – Я, кстати, собирался по пути в магазин заскочить.
– Теперь можно не заскакивать, – довольно заявляет она и надевает куртку.
Я смеюсь и жду ее в дверях:
– Обязательно надо. Я не могу питаться так, как ты. Мне иногда нужно есть и то, что на земле растет.
Ниель катит по коридору свой чемодан на колесиках:
– А твой дядя будет дома, когда мы приедем?
– Нет. Он сегодня вечером уезжает, отправляется вместе с друзьями по горам лазать. Но я ему позвонил, сказал, что мы приедем. Он ключи оставит.
Мы выходим на улицу и тут же вздрагиваем от холода. Я завожу пикап, весь трясусь и думаю: надо было сначала нагреть салон.
– Ты мне не говорил, кем ты у него работаешь. – Ниель прижимается ко мне, чтобы согреться.
Я выезжаю с парковки и обнимаю ее за плечи:
– Зак ремонтирует мотоциклы и сам собирает их по индивидуальному заказу.
Только когда мы уже едем по шоссе, я замечаю, что Ниель недоверчиво-восхищенно смотрит на меня.
– Что такое?
– Ты – и мотоциклы? Правда?
Я с любопытством смотрю на нее:
– Не понял.
– Это же круто. Все девушки мечтают о байкерах.
– Сам я на мотоциклах не езжу, – поясняю я. – И татуировки у меня ни одной нет. Так что никакой я не крутой. Просто умею с гаечным ключом обращаться.
– Не разочаровывай меня, – говорит Ниель. – Дай еще минутку помечтать, представить, что мой парень – байкер. – Она улыбается и закрывает глаза.
– Да что такого сексуального в байкерах? – смеюсь я. – И вообще, имей в виду, лично я никогда на мотоцикл не сяду. Даже и не надейся.
Это правда. Мама бы меня сразу убила, если бы я вздумал хоть раз прокатиться на одном из тех мотоциклов, которые помогаю собирать. Ее родной дядя погиб в аварии совсем молодым, и она никому из нас и думать не позволяет о таких вещах. Даже мои братья не решаются нарушать это правило.
– Не знаю. Сексуально, и все. – Ниель включает радио. – Кэл? – говорит она и кладет голову мне на плечо.
– Да? – Меня тревожит ее неуверенный тон.
– Ты мне так и не сказал, почему бросаешь всех девушек, с которыми встречаешься.
– Я ухожу, потому что я вообще всегда ухожу. А когда нечего терять, уйти легче, – говорю я, не совсем понимая, чего она добивается. – Слушай, мы это уже сто раз обсуждали. Разве не так?
– Так, – кивает она, играя с молнией на моей куртке. – Но… Просто мне кажется, что тут кроется что-то еще.
– Ты так думаешь?
Откровенно говоря, мне не хочется ни соглашаться, ни отрицать. Но Ниель почему-то то и дело возвращается к этому разговору. Уж не знаю, что она надеется обо мне узнать, кроме того, что я всегда сбегаю, пока не начались сложности.
– Угу. Мне кажется, когда ты разрываешь отношения, то причина тут не только в том, что это опять не та самая девушка, мисс «Что, если…».
– Вполне возможно, – осторожно говорю я, не понимая, к чему она клонит. – И в чем же еще, по-твоему?
Ниель откидывается назад, чтобы видеть мое лицо, и моя рука соскальзывает с ее плеча.
– Ну объясни мне, Кэл, почему ты это делаешь? Почему всегда уходишь первым? Неужели ты никогда об этом не задумывался?
Я крепче стискиваю руль:
– Я не пытаюсь скрыть от тебя какую-то тайну, Ниель. Просто мне совсем не хочется думать об этих девушках, тем более когда я с тобой. Ты не такая, как они. Тут даже никакого сравнения быть не может.
– Очень приятно это слышать. – Она наклоняется ко мне и целует в щеку. – Но я все равно от тебя не отстану. Так скажи мне правду, пожалуйста.
Я набираю побольше воздуха и говорю:
– Просто не хочу делать им больно.
Она молчит. Я поднимаю глаза – на лице у нее застыла печальная улыбка.
– Что такое? – спрашиваю я. – Никак ты расстроилась?
– Ты бросаешь девушек, пока не успел сделать им больно, – тихо говорит Ниель. – А… кто сделал больно тебе самому?
Я смотрю прямо на дорогу. Мне не хочется больше продолжать этот разговор. Да и что тут можно сказать?… «Да ты сама же и сделала, вернее, вы с Райчел на пару растоптали меня в то лето, и я так и не пришел в себя». Это правда, но такое у меня просто язык не повернется выговорить. И я не говорю ничего.
– Прости, – шепчет Ниель и снова кладет голову мне на грудь. – На самом деле я вовсе не хотела… – Она не договаривает. Но я знаю, что она собиралась сказать.
– Ничего страшного, не стоит переживать. – Я крепко прижимаю ее к себе и целую в макушку. – Со мной все будет в порядке.
Мы оба знаем, чем это закончится. Ниель уезжает через неделю, хотя мы и не говорили об этом с того самого вечера, когда она случайно увидела старый рисунок. И когда Ниель уедет, мне будет очень тяжело. Хотя я прекрасно понимаю, что ее настоящее место вовсе не здесь. Но… А где ее настоящее место? Хочется, конечно, ответить: «Рядом со мной» – но ведь это неправда. У меня совсем мало времени. Разлука неизбежна, но лучше пока об этом не думать. Мне наверняка будет без Ниель очень, ну просто очень паршиво.
* * *Извилистая грунтовая дорога меняет направление, становится ýже и ведет к дому. Я останавливаю взятую напрокат машину возле гаража и выключаю двигатель.
– Ниель, приехали, – тихо говорю я, проводя рукой по ее щеке.
Она моргает, открывает глаза и оглядывается:
– Уже?
– Да.
Но не успевает Ниель открыть дверь, как из-за дома выскакивает Хенли, лает и радостно машет хвостом. Я выхожу из машины и слышу, как она восклицает: «Хенли!» Опускается на колени, чтобы его погладить. Пес прыгает на нее, лижет в лицо. Ниель обнимает его, гладит по спине, а он все лижет и лижет ей щеку, бешено виляя хвостом.
Когда Ниель встает, видно, что она взволнована. Хватается за пассажирскую дверь, чтобы не упасть.
– Эй! – подбегаю я к ней. – Тебе плохо? Что случилось?