Адвокат вольного города 4 - Тимофей Кулабухов

— Не надо. Я же адвокат, попозже сделаю договор на юридические услуги.

— А пока как?

— А пока я пытаюсь определить характер и способ исполнения услуг. И пока что, я бы хотел проработать папку уставных и учредительных документов.

— По прошлой фирме или по новой, директорской?

— Обе.

— Отдать не могу.

— Я не буду забирать, — мягко придвинулся я, — только изучу. Это важно.

— Вы ничего не испортите? — всё ещё беспокойно спросила главный бухгалтер, но после некоторых колебаний открыла с лязгом сейф и выдала мне две папки: одну пухлую и вторую потоньше.

— Я всего на часок возьму. А на заводе есть копир?

— В приёмной, только секретаря нет, она того, уволилась, потому была молодая и красивая, а Владислав Сергеевич к ней, он… словом, ушла она…

— На Вы мне поможете, если мне понадобится копию документа какого-то сделать?

— Поможем. А что Вы собрались копировать?

— Пока не знаю, мы формируем первичку по основным средствам.

— Какую первичку?

— Мне нужно согласовать этот вопрос с директором, уж простите, я не работник, я нанят по конкретной проблеме, — уклонился от ответа. Всё же я им не могу доверять.

Вернувшись в свой кабинет, я нашёл искомое уже через три с половиной минуты.

К стандартному учредительному договору прилагались квитанции оплаты государственной пошлины и копии паспортов трех учредителей. Распределение долей было своеобразным, Владос (Владислав Сергеевич Тихой) — 55 %, Михей (

Андрей Николаевич Михайлов) — 25% и Черепан (Роман Дмитриевич Пшунцев) — 20%.

На копиях были достаточно чёткие чёрно-белые фотографии их морд.

Выделив эти документы, я направился в приемную.

Владос отсутствовал. По обрывкам фраз отдала технического контроля я понял, что он вообще бывает редко, приезжает утром, орёт на рабочих, приезжает вечером или среди дня, напяливает белую каску и в таков виде шарахается по предприятию, из-за чего его за глаза называют «шампиньон».

Копировальный аппарат был много проще, чем его родственник из моего мира.

Одна кнопка, чтобы включится, одна, чтобы копировать. Настроек ноль штук, копирование только по одному листу. В процессе гремит и жужжит.

Я откатал листы с фотографиями членов банд и их поддельными документами и немедленно убрал их с глаз долой в свой портфель, пока кто-нибудь не увидел, потому что по рабочим и служащим видно, что их запугали, но доверять я им не могу.

Вернув папки, я, ни с кем не прощаясь, надел на шею защитный амулет и покинул завод.

* * *

В прокуратуре привычно предъявил адвокатскую корочку.

— Я к Колонковой, по уголовному делу материалы сдать.

— Да-да, идите, — охранник на вахте раздражённо помахал рукой, чтобы я проходил и не мешал ему работать (под стойкой был кроссворд).

В коридорах власти было пыльно, в оконное стекло упорно билась муха.

— Можно войти? — в кабинете никого не было, когда девушка узнала меня, то её лицо озарилось улыбкой.

— Привет, — она убрала локон со лба.

— Здравствуйте, сударыня! — учтиво поклонился я, не сводя с неё взгляда.

Положил перед ней написанный практически на коленках документ с копиями паспортов. Я не сдал «донос» через приёмную, а притащил напрямую.

— Вот эти типы гражданской наружности.

Она бегло прочитала мою депешу.

— А кто такой Зинкевич Казимир Северинович? — нахмурилась она.

Ну да, я ж выдумал этого человека, как и его обратный адрес в Москве. Написал от его имени, сам же черкнул подпись, так сказать, и чтец и жнец и на дуде дудец. Но говорить ей, как человеку, патологически повернутому на честности и законности, такое выдавать я не собираюсь.

— Клиент. Жалуется, что его пугают соседи по бизнесу, которые делают ему намёки, что заберут у него кузнечный цех, так как забрали бизнес у Хокшилда. Кстати, о птичках, не знаешь почему по ситуации с Хокшилдом не было возбуждено уголовное дело? А если было возбуждено, то почему прекращено?

— А что там за история?

— Есть медный завод с собственным порталом на пустую Изнанку. Изнанка-то пустая, ни макров, ни монстров, но британцы там нашли медь и понемногу её таскали, и выплавляли. И в момент, когда Кротовский производил свою национализацию, бандиты отжали у собственников предприятие. И всем плевать.

Она задумалась.

— Врать не буду, такую историю слышу впервые. Это, конечно, явный криминал, но наверняка твои англичане не подали заявление, а поскольку среди английской диаспоры было много перемещений, то этого никто и не заметил. Наверняка все думают, что англичане её продали. Хочешь, чтобы я подключила фискальщиков и они провели проверку? Или пробила через регистрационную.

— Нет. Просто пробей этих типов, они похвалялись что сбежали с каторги где-то в центральной России и живут тут без забот. По идее управление наказания их подало в розыск, только объективно их никто не ищет. А фискальщиков не подключай, чтобы не спугнуть.

— Я сдам твою писульку в канцелярию, отпишу себе и проведу проверку, но на возбуждение уголовного дела того, что написано тут не тянет, кто-то кому-то что-то сказал. Их слова против его. Тем более он пишет из Москвы. А как обращение у тебя оказалось И чей будет почерк, если я графологу отдам?

— Почерк мой. Говорю же, клиент. Написал с его слов, подпись тоже его.

— Он тут? Мне бы его допросить.

— Умчал в Златоглавую, пока родная прокуратура спасает его от криминальных элементов.

— Ну, то есть, его самого я допросить не смогу. То же самое с теми, как ты сказал, Хокшилдами? Будут они писать заявление?

— Они на Кипре. Нет, не будут. Спрошу для очистки совести, но предполагаю, что нет.

— Заявлений нет, факта нет, полиция спит, не уходя с дежурства. Ну вот как тут возбуждаться?

— Ты когда такие слова говоришь, меня как током прошибает.

— Аркадий, — она притворно замахнулась на меня комплектом документов

— Прошу прощения, если сказал что-то двусмысленное. И да, чтобы не было двусмысленностей, Ангелина Родионовна, ты мне нравишься, как девушка и очень интересуешь, притягиваешь и лишаешь рассудка. Ты мне нравишься, не как друг, понятно?

Девушка застыла на мгновение с задумчивой полуулыбкой. Потом сглотнула.

— Короче, я их пробью, — перевела она тему, — возбу… уголовного дела не будет, на Зинкевича полетит отписка.

— Да и пёс с ним, с у.-д. Если они в розыске, то мне достаточно если прокуратура захочет