Изумрудное пламя - Лаура Грант

– Что ты еще будешь делать, пока он не в себе? – спросил Алан, несмотря ни на что побаиваясь оставить ее наедине с раненым.

– Что?.. Молиться, – ответила она, вытаскивая старые деревянные четки. – И всем в замке советую делать то же, – не удержалась она от насмешки.

Ричард пришел в себя незадолго до рассвета от мучительной жажды. Желая посмотреть, нет ли чего поблизости, он повернулся и чуть не потерял сознание от боли.

– Лежи спокойно, а то опять кровь пойдет, – услыхал он знакомый скрипучий голос и тут только обратил внимание насидевшую возле кровати старуху с четками.

– Мэг? Зачем ты тут? Я ранен? – спросил он, ничего не понимая. Однако, прежде чем она успела ответить, он все вспомнил. И как увидел бездыханное тело барона, как пришел Годфри в монашеской рясе и как увели Джоанну. – Не надо. Я помню! Помоги мне одеться и дай меч... Надо поймать негодяя, который увез леди Джоанну.

Сжав зубы, он попытался встать, однако старуха не дала ему подняться.

– Не глупи, милорд. Вчера еще ты чуть не умер, и умер бы, если бы не мои травы. А сейчас хочешь встать, чтобы кровь опять пошла. Лежи спокойно. Я дам тебе выпить настойку. Она у меня тут теплая.

В комнату вошел Алан.

– Милорд, слава Богу, вам лучше! Не зря мы все молились за вас!

– Спасибо этой женщине, – ответил Ричард, покорно проглатывая ложку варева, которую Мэг поднесла к его рту. – Будьте добры, поищите двух парней, которые приехали вместе со мной. Их зовут Тим и Эрик. И пришлите их ко мне. Побыстрее.

Ричард говорил тоном, не допускавшим непослушания, и Алан тотчас отправился на поиски.

Через час барон Кингслир в сопровождении двух юношей на подаренных им лошадях выехали по опущенному мосту из замка. Не обращая внимания на возражения Мэг, он заявил ей и управляющему, что догонит негодяев, похитивших леди Джоанну, и тогда они пожалеют о том, что родились на свет. И ждать стражников он тоже не будет, все равно они не нашли ни разбойников, ни рыцаря-злодея. С помощью своих проводников он сможет ехать быстрее.

– Да он до Уоша живым не доберется, – покачала головой Мэг, глядя, как барон пришпоривает коня.

Ричард был бледен, и от тряски наверняка рана опять открылась.

– Да, я тоже боюсь за его жизнь, – согласился с ней управляющий. – Но ведь он никого не слушает.

– Конечно, нет. Они увезли женщину, которую он любит, и один Бог знает, что ей грозит! – заявила Мэг. Однако она тоже не принадлежала к тем, кто чуть что опускает руки. – Приведи-ка моего мула, – приказала она управляющему.

– Поедешь домой? Ну и хорошо. Спасибо тебе за помощь. Я прикажу, чтобы тебе принесли цыпленка, хлеба и бекона. Этого хватит?

Мэг ответила ему, не скрывая своего возмущения:

– Да не домой я, дурак, а следом за сэром Ричардом! Может, он еще не умрет, когда я подоспею с моими травами.

Они медленно ехали среди страшных топей к югу от замка Уиллоуби, потому что разбойники Годфри не знали здешних мест и им приходилось часто останавливаться, чтобы разведать дорогу.

Такое неторопливое движение могло бы вселить в Джоанну надежду на спасение, если бы она не видела собственными глазами истекающего кровью Ричарда. А что, если он умер? Ведь Мэг тоже не всесильна. Алисии она не смогла помочь.

Если Ричард умер, ничто не помешает ей обвинить Годфри в убийстве барона Уиллоуби и Вильяма, потому что тогда его угроза переложить убийство барона на плечи Ричарда станет бессмысленной. Тогда ей нечего будет бояться. Если Ричард умер, не все ли равно, что станется с нею? А пока ей приходилось смотреть в оба, чтобы удержаться на Робине.

Шли часы, Джоанна приходила в себя и замечала, что не только Годфри, но и его разбойники сладострастно посматривают на нее.

– Они смотрят на меня, как голодные собаки на кость, – прошипела она Годфри, который ехал рядом и держал ее поводья. Джоанна гордилась тем, что ей удалось придать своему голосу надменность, несмотря на страх.

– Пусть это вас не тревожит, дорогая Джоанна, – успокоил ее светловолосый рыцарь, скинувший монашескую рясу. – Вы принадлежите мне, и они это знают.

– А, так значит, вы не собираетесь отдавать меня им после того, как насытитесь сами? – постаралась она насмешкой отогнать ужас.

Он повернулся к ней, и голос у него был такой же холодный, как и взгляд синих глаз.

– После того как вы блудили с Кингслиром, сомневаюсь, что это вас испугает. Однако берегитесь. Отныне только я имею на вас право.

– И когда вы собираетесь начать?

Если он решил взять ее во время ночного привала, ей ничего не остается, как убить себя. Надо только найти чем. Джоанна даже представить не могла, что позволит ему дотронуться до себя.

Он жадно оглядел ее. Джоанна поняла, что он только и ждет, когда можно будет сорвать с нее платье и взять ее, хочет она этого или нет. Пока они ехали, он сказал ей, что следил за ней в Уолсингеме, спрятавшись под рясой.

И Джоанна словно воочию видела, как он теряет разум, когда они с Ричардом, никого не замечая, кроме друг друга, лучезарно улыбались и обменивались страстными взглядами.

– Я возьму вас, вы понимаете... как только мы остановимся на ночь, – проговорил он, облизывая губы на ее вздымавшуюся от страха грудь. – Вы шлюха и ничего лучшего не заслуживаете. Да я должен был избить вас, а потом насиловать, пока вы не изойдете кровью, да еще на глазах моих злодеев. Вот так-то. Но я этого не сделаю.

По правде говоря, хотя кошелек у него еще не опустел, он понимал, что разбойников все-таки десятеро. Если он пробудит в них похоть, уединившись с Джоанной, ничто не удержит их тогда от убийства. Нет, придется отложить радости плоти.

– Не тревожьтесь, я не посягну на вас, пока мы не обвенчаемся в Хокингеме, моя будущая графиня. Мне очень хочется стать графом... Однако лучше вам не рожать мне наследника раньше, чем через девять месяцев, а то я утоплю ублюдка.

По его голосу Джоанна поняла, что он не шутит, и возблагодарила Бога, не позволившего ей пока понести. Итак, она выяснила, что он не собирается спать с ней, пока они не приедут в Хокингем, и у нее появилась призрачная надежда. Правда, она не могла придумать, кто может помешать Годфри в конце концов овладеть ею.

Убежденный в ее молчании под угрозой обвинить Ричарда в убийстве сэра Роджера, Годфри чего только не наговорит королю Эдуарду. Ну, скажет, например, что не смог ждать и поехал за своей невестой в Уолсингем, а оттуда увез ее прямо в Хокингем венчаться.

Пришлось-де удовлетвориться скромной церемонией, потому что нашли мертвого Вильяма, но они уж очень любят друг друга, а какое еще может быть утешение в горе, если не любовь?

Итак, Джоанна – наследница Хокингема. Странно, что она ничего не почувствовала во все время, пока ее брат мертв, но их ничего не связывало, хотя и не по вине Джоанны. Если Годфри женится на ней, брак будет трудно расторгнуть. Церковь не станет вмешиваться, что бы с ней ни случилось. Она не сомневалась, что он постарается как можно скорее заполучить наследника, а потом, насколько она его знает, ее дни будут сочтены. А зачем ей жить, если она никогда больше не увидит Ричарда Кингслира?