Крутая тусовка - Валери Домен

— Нет! Вы не имеете права, я выиграл, выиграл! — завопил Кристоф.

Он не заметил, как к нему приблизилась Памела и ударила его кулаком в живот, явно получая от этого удовольствие. Миллер сложился вдвое, проклиная эту самку, которая дерется, как мужик. Но эта самая самка с помощью Клиффа усадила его на стул, а в это время Люси дала знак DR снова включить камеры. В нескольких словах она представила Эрика Леруа и рассказала о достоинствах Миллера. Секундомер был обнулен, и стилист и телеведущий стали свидетелями появления цифр на двух строках результатов голосования. Их испуганные взгляды постоянно бегали с Неба на Землю, с Земли на Небо.

Опять все затаили дыхание, кроме Люси и ее банды: они явно испытывали удовольствие, наблюдая за тем, как тысячи щелчков старались убить того или другого из этих выросших в достатке бездельников. Сомнений не было: телеведущий был явным кандидатом в Рай, и это сводило его с ума. Он вертелся на стуле, бросал полные ненависти взгляды на Леруа, глядевшего широко раскрытыми глазами на экран компьютера. Когда Люси остановила отсчет, Миллер словно взбесился, и у блондинки не хватило времени на то, чтобы улучшить свою постановку. Она направила на него свое оружие и уже приготовилась пристрелить его, как кролика. Но телеведущий вскочил и принялся бегать по комнате, прячась за своих товарищей по несчастью, которые с криками отталкивали его от себя. В конце концов его беготню прервала пуля, зацепившая мимолетом плечо Эрики. Та вскрикнула от боли и от неожиданности.

Люси подошла к стонавшему, как раненый зверь, Кристофу, зажимавшему сведенной рукой дыру в животе. Его рубашка становилась красной от крови. Присутствующие не издали ни единого звука, они подавленно наблюдали за игрой в убийство. Люси уже стояла над ним, направив свой пистолет 38-го калибра в самое сердце. С извращенной ухмылкой она произнесла: «Проиграл!» Пуля пробила грудь Миллера, и тот умер, глядя широко раскрытыми глазами в белоснежный потолок двадцать первого этажа.

Глава шестнадцатая

Памела снова достала аптечку и теперь занялась плечом Эрики, которая пыталась забыть о том, что ей, возможно, тоже придется закончить на одном из стульев этой ужасной игры.

Клифф оттащил от стола тело Клары и положил рядом с дверью на кухню. Затем он прикрыл ее лицо бумажной салфеткой. Этот скромный знак внимания потряс Мари, она громко зарыдала, едва не заглушив звонок на мобильный телефон Серра.

— Заткнись! — прикрикнул DR, нажимая на кнопку разговора.

Он послушал телефон и снова закрыл крышку, не произнеся в ответ ни единого слова.

— Деньги готовы, — сказал он Люси.

— Уже? — проворчала та с гримасой недовольства на лице. — Даже поиграть не дают!

Клифф и Бобби встали у большой входной двери, Памела и DR подошли к двери на кухню.

— Сейчас сюда придет полицейский с большими, набитыми деньгами мешками, — объяснила Люси VIP-персонам, у которых снова появилась надежда. — Стойте в глубине комнаты и не дергайтесь, иначе вам крышка, ясно?

Кивки головами подтвердили бывшей блондинке, что ее поняли правильно. DR перезвонил Дюрано и передал ему требования налетчиков. Выключив телефон, он сказал Люси:

— Они хотят получить одного из заложников.

— Почему бы и нет? — ответила она вопреки всем ожиданиям.

Сердца наших знаменитостей учащенно забились, дыхание стало прерывистым, но они продолжили оставаться неподвижными в надежде услышать, как произнесут их имя.

— Бобби, у тебя есть какие-нибудь предпочтения?

— Может, педик? Он ведь свое уже отыграл, правда?

— Хорошо, отпускаем стилиста! — воскликнула Люси.

В зале послышались вздохи разочарования, негодующее ворчание. Элен не выдержала: она поднялась и обратилась к банде:

— Почему бы вам не освободить раненых? Филипп Серра долго не протянет, да и Эрике нужен врач!

— Смотри-ка, подружка лиса Бебера принимает себя за мать Терезу! — усмехнулся Бобби, медленно направляясь в угол, где продолжала стоять Элен. — Хочешь, я отобью у тебя охоту возражать мне, красотка? Не хочешь ли попробовать моего плюшевого малыша?

— Брось, Бобби! — вмешалась Люси. — Не место и не время для этого, к тому же она не интересуется плюшевыми малышами, понимаешь, о чем я говорю?..

— Дерьмо! Ведущая детской передачи любит девочек! А не хочешь ли стать следующей в нашей игре, а? Я с удовольствием узнал бы, что думают обо всем этом родители, позволяющие своим малышам смотреть твои глупости…

— О'кей, не заводись, сейчас надо будет забрать бабки! — предупредила его предводительница банды.

Пока DR обговаривал последние детали передачи, Эрик глядел на всех этих знаменитостей, так гордившихся тем, что стали гостями босса самой большой телестанции Европы. И кого же он увидел? Небольшую группу людей с ватными конечностями, сбившихся в кучу, с растерянными или перепачканными тушью глазами. Руки их дрожали, прекрасные наряды превратились в лохмотья. Перед тем как покинуть этот зал в обмен на два чемодана наличными, он постарался вспомнить первые минуты этого приема, обещавшего стать божественным. В течение нескольких недель он бредил им, как нетерпеливый ребенок ждет новогодние подарки. Были использованы все превосходные степени прилагательных: удивительный, гламурный, ослепительный, грандиозный, несравненный, чудесный… И что от этого осталось? Кошмарный эпизод, достойный триллера и закончившийся смертью дивы и телеведущего, раной ПГД телеканала и журналистки из его журнала. И это еще был не конец…

Он не удержался от того, чтобы представить себе крупные заголовки газет, и почувствовал странную дрожь, осознав, что ему суждено было попасть в самый центр всеобщего внимания: сначала полицейских, потом прессы. Как у него будут брать интервью, расспрашивать без конца, жалеть, а потом смотреть как на героя. Эрик не смог сдержать довольной улыбки. Это внезапное удовлетворение не ускользнуло от внимания пристально наблюдавших за ним Софи и Виктории. Но только журналистка поняла, что происходило в его извращенном уме, и не удержалась:

— Слушай-ка, ты!

Словно внезапно проснувшись, присутствующие повернули головы к Софи, которая начала громко отчитывать стилиста:

— Ну вот, теперь ты готов идти хвастаться своей смелостью!

Эрик, как только мог, пронзил ее взглядом, но звезда теленовостей была очень смелой, и это ее ничуть не смутило:

— И не стоит смотреть на меня так, словно я тебя оскорбила, ты трус, который совсем недавно помочился в штаны, а теперь готовится заявить всему миру, что он — агент 007!

— А ты-то кто? — зло оборвал ее Эрик. — А ты сама разве не подлая обманщица? Ты думаешь, что никто не знает твою историю? О бедной девушке, которую ты спихнула со стула ведущей 20-часовой программы новостей, или обо всех твоих репортажах из районов боевых действий, где ты предпочитала трахаться в тыловых гостиницах, а не оплакивать погибших на поле боя!

— Это, дорогой мой, не входит в мои обязанности, — возразила Софи. — Я не должна плакать, мне нужно информировать. Что же касается моих опрокидываний ногами вверх, то тут больше вымысла, чем правды, но стоит признать, что мы неплохо веселились между боями…

— Тогда не читай мне мораль! Циничнее тебя нет никого на свете!

— Есть. Есть Серра, но он наполовину мертв, — коварно возразила журналистка.

Президент — генеральный директор «Премиума», которому Памела снова впрыснула обезболивающего, открыл один глаз и посмотрел на свою звезду информации. В его взгляде по-прежнему светилась доля жестокости, и можно было с уверенностью предположить, что, если он выйдет из этого живым, обязательно проведет зачистку.

Разогретая этой злобной перепалкой, Виктория тоже бросилась в бой:

— Она права, — сказала она озадаченному Эрику, — тебе явно весело! Что же заставляет тебя улыбаться, стоя у двери?

— Да ничего! Бедняжки, вы обе совершенно обезумели! Я просто рад тому, что ухожу отсюда, и это нормально: здесь так воняет!

— Мсье «счастлив»! Что ж, тем лучше, потому что мы, возможно, сдохнем, а ты будешь ни при чем! — продолжила Вики с недобрым выражением на лице.

— Если ты, силиконовая кукла, сдохнешь, то я действительно буду ни при чем! Что ты даешь миру, а? Свою задницу и большой рот, из которого вылетают одни глупости?

Люси явно наслаждалась, слушая их, и сделала успокаивающий жест рукой парням, которым эта троица начала действовать на нервы.

Вики изобразила на лице негодование, но не сдавалась:

— Значит, Эрик Леруа — великий человек? Из тех, кто революционизирует общество?

— А что — нет? Через меня проходит вся мода: это тоже — общество…

— Не надо преувеличивать, Эрик, ты занимаешься этим не так давно…

Это в разговор вступила Анни Дюмьель и, казалось, была готова критиковать всех и вся.