Вирусапиенс - Сергей Гатаулин

Анатолий непонимающе уставился на возбужденного лектора.

– Какие романы? Какой лозунг? – недовольно спросил он, злясь на себя за непростительную словоохотливость.

– Лозунг? – Медведь непонимающе выпучил глаза. – Молодой человек, каких только сентенций наша интеллигенция не выдавала на-гора за последние годы!

– Например, как вам эта? «Для достижения эстетического наслаждения все средства хороши!» – он скривился. – Или: «Творчек – венец эволюции». Я не против творчества, как такового, но нельзя же превращать его в инструмент управления людьми, – медведь, возмущенно запыхтев, прервался, но только на мгновенье. – А эти их последние придумки? Дистанционный духовный наставник – это ж совсем ни в какие ворота…

Анатолий испуганно пощупал шишку в ухе. Ему вдруг показалось, что она исчезла.

– Да-да, плейт! – закивал Медведь.

Молчавшая до сих пор Галочка недовольно сморщила носик.

– Дима, неужели ты не видишь, что ему наши проблемы до одного места? – вытолкнула она грубо, – он заблудился и просто хочет попасть домой, но не знает, как это сделать!

Отрезвевший интеллигент удрученно покачал головой.

– Ну почему меня никто и никогда не хочет выслушать до конца? – длинно вздохнул он.

– Да потому, что ты можешь сколь угодно долго и сколь угодно красиво рассказывать о каких угодно проблемах, но никогда о тех, которые волнуют собеседника!

«Вот тут ты, красавица, не совсем права, – подумал Анатолий, пощипывая ухо. – Именно плейт меня волнует сейчас больше всего».

Медведь скис, уныло махнул рукой, всем своим видом показывая, что не согласен с обвинением. Он даже гневно топнул ногой, подняв тучу грязных брызг.

– Расскажите о плейте, – попросил Анатолий. Мужчина засиял, дернув подбородком, торжествующе глянул на девушку. «А ты говоришь!» – кричали его глаза.

– Плейт, – начал он, устраиваясь на трубе поудобнее, – это результат лености ума отдельных особей. Когда-то не было плейтов, и люди сами читали книги, сами делали заключения о том, что хорошо, а что…

– Я имел в виду, как он устроен? – прервал Анатолий, чувствуя, что лектор решил прочитать ему полный курс местной истории. – Технически!

Медведь в очередной раз тяжело вздохнул.

– Биотехнология, – вмешалась Галочка и продолжила уверенно, со знанием дела. – Симбиоз растения и микрочипа на органических молекулах. Беспроводное устройство для передачи информации в мозг приемника. Попадая в тело, семечко плейта прорастает в мозг и может мирно сосуществовать с ним.

Заметив недоумение во взгляде молодого человека, пояснила:

– Я тот, кого у нас не очень любят – технарь.

– Сами по себе плейты безвредны, – вступил в разговор Медведь. – Вредно лишь то, что они передают в мозг и, самое главное, как передают. Эти умельцы, – мужчина коснулся взглядом Галочки и быстро отвернулся, – сделали так, что когда вы не согласны с ценностями, которые вам преподносят серверы творчеков, плейт грубо подавляет вашу волю.

– Он вырабатывает фермент, вызывающий у реципиента чувство страха, – пояснила девушка. – Если фермент вырабатывается слишком часто, то на управляющий сервер идет информация об абоненте и его начинают обрабатывать особыми психоэмоциональными программами. И днем, и ночью – во сне. Основная метода стара как мир, кнут и пряник – дрессируют, как животных.

Анатолий сжал ухо, пытаясь сковырнуть ставшую ощутимой опухоль.

– Не суетись, – остановила Галочка. – На тебя он, похоже, не действует.

– С чего ты взяла? – разозлился Анатолий…

– Ты должен был от страха выть, пока не донесешь на нас. Творчеки на близком расстоянии чувствуют друг друга и могут даже обмениваться элементарной информацией. Стоило тебе только заикнуться о плейте… – девушка смущенно пожевала пухленькие губки. – Думаешь, мы зря тебя по голове…

– Черт! – выругался Анатолий. – Я ведь все сделал, как сказал Первый. Почему меня выбросило в ваш мир?

– Молодой человек, полагаю, своим необдуманным вмешательством вы настолько изменили свой мир, что он перестал быть вашим… – неожиданно произнес Медведь. И тут же смущено замолчал.

– Ты создал новую ветку древа времён, – закивала девушка. – И она отпочковалась от той, из которой ты стартовал. Эта ветвь продолжает расти независимо от породившей её реальности. Это наша ветвь – наш мир.

– Черт-черт-черт! – зачастил Анатолий.

«А ведь она права и к тому же очень умна, – добавил он мысленно и тут же воскликнул: – Вот кто здесь профессор!»

– Профессор? – стоящий перед Медведевым генерал раздраженно разглядывал появившееся из воздуха «привидение». Руки, нервно теребившие пуговицу дорогого пиджака, замерли на миг, успокоились и расслабленно провалились в глубокие карманы.

– И вы! – иронично произнёс Юрий Николаевич, укоризненно покачав головой.

Хозяин великолепно обставленного кабинета указал на большое кожаное кресло. Его чистые и аккуратно уложенные тёмные волосы слегка колыхнулись, открыв затаившуюся у корней седину.

– Сядем!

Медведев кивнул, но при этом остался стоять.

– А вы молодец! Относительно спокойно встретили моё появление, – сказал он.

– Ну не в обморок же мне было падать? – проворчал генерал, располагаясь на роскошном диване кремового цвета, облокотился на львиную голову, темного дерева, венчающую спинку.

– Я, наверное, глаза бы руками ловил от удивления, – пояснил профессор.

– Ну! Я на своём веку повидал такого! – рассмеялся генерал. – Другой бы в бога поверил. Или в дурдом загремел. Хотя лукавить не стану – удивлен. Да вы садитесь!

Проваливаясь в мягкую глубину согревающей кожи, Медведев поплыл, наслаждаясь. Уставшие мышцы мгновенно расслабляясь, превратились в желеобразное спагетти. Сердце, замирая, остановило бешеный галоп и зашагало ровно и спокойно.

– Тук-тук-тук! – застучало в груди. Профессор прислушался к чёткому ритму. – Цок-цок-цок! – мысленно перемещаясь к вечному огню, где шла смена почётного караула, он едва не заснул. – Тук, тук, тук…

Не так-то просто принимать участие в битвах титанов. После столкновения Вира с полковником он ощущал себя старым и беспомощным. Уставшее тело требовало покоя. Хотелось забиться в дальний, тёмный угол, где его никто не смог бы достать, и заснуть. Веки отяжелели, смежились. Говорить не хотелось.

Юрий Николаевич, очевидно, понимая состояние гостя, ждал, когда профессор сам начнет разговор.

Из соседней комнаты раздался громкий вздох и шорох шагов. Дверь кабинета едва слышно скрипнула и отворилась.

Медведев встрепенулся, открыл глаза и, с трудом высвобождаясь из дремотного плена, выпрямился и лениво посмотрел на дверь.