Восход Чёрной Звезды - Фредерик Пол

— Ладно, — сказала губернаторша, и наступила тишина.

Делила, извернувшись внутри своего кокона, оглядела остальных.

— Как, по-вашему, что это с ней? — спросила она. — Голос у нее какой-то странный. — Но Кастор ничего ответить ей не мог, и Многолицый — тоже, а Юп и Миранда, разумеется, держали язык за зубами.

Юпитер хранил гордое молчание — враги не должны догадаться о его секретном задании, — но внутри у него все пело. Мысленно Юпитер парил на орлиных крыльях славы. Еще бы, сейчас от него зависела судьба Америки! Он смело встретил пристальный взгляд Делилы, стараясь придать лицу выражение равнодушное и даже безмятежное. Но пальцы его сами собой забарабанили по саквояжу с парализаторами, который лежал рядом. Во время запуска станнеры немилосердно давили ему в бок. Синяки все еще побаливали, но даже кровоподтекам Юпитер был рад, как знакам боевой доблести. Он улыбнулся Миранде, она заговорщицки подмигнула ему. Может, стоило один станнер отдать ей? Этот вариант обсуждался перед стартом, но остальные американцы Миранде явно не доверяли. Больше одной крапленой карты в колоду не втиснуть. Миранда повернулась к Многолицему, тихо лежавшему в своем кресле рядом с ней, а Юпитер безмятежно глядел на Делилу и Кастора. Кастор осторожно, цепляясь руками, перебирался через пространство между своим креслом и Делилиным. Поскольку корабль находился в свободном полете по баллистической траектории, на борту воцарилась невесомость — вещь довольно коварная. Юпитер усмехнулся, когда Кастор, выпустив ремень, замахал руками, словно мельница, пока Делила не ухватила его…

— Юпитер! Вы, все! — Это был голос Миранды. — Что-то стряслось со стариком!

Все они, хватаясь за все, что под руку попадется, поспешно сгрудились вокруг кресла Многолицего. Делила схватила его за запястье, нащупывая пульс. Кастор оттянул вниз веко, чтобы проверить зрачок.

Пульс оказался слабым, но ровным, дыхание — тоже. Когда Кастор отпустил веко, глаз закрылся и остался закрытым.

Они удостоверились, что Многолицый жив. По всем внешним признакам он мирно спал. Но вот разбудить его никак не удавалось.

5

В лоскутном мозгу, когда-то принадлежавшем Фунгу Босьену, поднялась паника. Часть голосов панически вопила, часть — зловеще молчала. «Что произошло? Почему нам больно?» — нервно вскрикнула Поттер Алисия. Ангорак же Аглат, как всегда сердито, рявкнул: «Старого болвана хватил удар, должно быть! Ну и тряпка, ни на что не годен! Теперь всем нам крышка!». Су Вонму сказал же: «Товарищи, товарищи! Давайте не будем ссориться! Не время сейчас для перебранок. С нашим телом что-то стряслось — это ясно. Но давайте прежде выясним, что натворил Фунг Босьен, а потом уже будем его ругать!» А сам Фунг произнес устало: «Слушайте, заткнитесь вы все. Вы что, не понимаете — это эмболия, закупорился сосуд, а может, аневризма».

Беззвучные вскрики и гневные возгласы: эмболия! Удар! Нет, успокаивать их было делом безнадежным. Сейчас они ничего слушать не желали, не в состоянии понять, что их последняя надежда — хладнокровное спокойствие и сплоченность. Пара имплантов вообще не подавала признаков жизни. «Корелли!» — как мог громко позвал Фунг. «Хсанг!» Они не отзывались. Похоже, комитет поредел. Присутствующие же на собрании вопили все громче — если слово «вопили» считать подходящим, ведь голоса оставались беззвучными, — забыв о всяком благоразумии, заглушая друг друга, то есть царила совершеннейшая дикая неразбериха. И субличности не просто были напуганы, они кричали и от боли тоже. Череп, ставший для них общежитием, раскалывала жуткая головная боль, она накатывала волнами, и каждый раз голоса вскрикивали все громче. «Умоляю, вас, тише! — обратился к сотоварищам Фунг Босьен. — Не сходите с ума! Паника делу не поможет!» «Но что они там делают с нами?» — запричитала Поттер, не в силах разобраться в путанице ощущений, которые еще просачивались в ее сферу восприятия через органы чувств.

Удивительно, но ответил ей не кто иной, как Шум Хенджу. Бывший сталелитейщик до сих пор лишь скромно выслушивал вопли и тирады всех прочих и вдруг решил взять слово: «Алисия, по-моему, они пытаются оказать нам помощь».

«Помощь!» — насмешливо воскликнуло несколько голосов, но Шум не поддавался.

«Да, мне так кажется, — мягким тоном продолжал он. — Они пытаются оказать первую помощь. Правда, на этом корабле нет полной системы жизнеобеспечения, поэтому ничем существенным они нам не… Но все же, товарищи, послушайте меня. Какой смысл нам горячиться, ведь паника ни к чему нас не приведет».

«Глуп ты, Шум, — презрительно фыркнул Су Вонму. — А что же нас приведет и куда? Что нам делать?»

«Знаете, товарищ Су, — сказал Шум спокойно, — помнится мне, что перво-наперво больной, с которым случился удар, должен успокоиться, расслабиться. Давайте хотя бы этому совету последуем, пока наши спутники пытаются нам помочь».

Удивительно, но на несколько секунд наступила полнейшая тишина. Потом Фунг медленно сказал: «Это добрый совет, Шум. Жизнь он нам не спасет — не всем, по крайней мере, потому что кого-то мы, кажется, уже потеряли. Но это лучше, чем ничего…»

Пауза в одну или две микросекунды, остальные члены комитета ожидали продолжения.

«И все?» — с тревогой произнесла Поттер Алисия.

«Нет, не все. Кажется мне, что не столь уж важно, выживем мы или погибнем. По справедливости говоря, все мы давным-давно могли отправиться на тот свет. Главное, чтобы урни не стерли человечество с лица Земли… и помешать им мы пока совершенно бессильны».

Они уже давно подключили маленький бортовой диагностер к большим машинам на поверхности Мира через канал связи, и сейчас Делила считывала показания.

— В общем, он жив, — доложила она. — Но с мозгом у него что-то не то.

— И довольно много чего, — согласился Юпитер. Он пытался придерживать датчики-электроды на руках, груди, горле и голове пациента — клейкие поверхности оказались недостаточно клейкими, чтобы противостоять непредсказуемым, судорожным движениям Многолицего.

— Передай, что он должен выжить! — приказал он.

Делила бросила на него быстрый взгляд — насмешливый и удивленный одновременно.

— Я хочу сказать, — объяснил он, — нам ведь еще два дня лететь и труп на борту нам ни к чему. Он ведь начнет разлагаться! И запах! — Он недоуменно смотрел на лица спутников по космической экспедиции. — Разве нет? Где ваш здравый смысл! — запротестовал он негодующе.

— Слушай, закрой рот и как следует придерживай электроды, договорились? — процедила Миранда сквозь зубы. Она ласково, как мать младенца, устроила громадную голову старика на своих руках. Голова ничего не весила, конечно, но во время спазмов он мог удариться обо что-нибудь или даже повредить шейные позвонки, а то и просто шею сломать.

— Неужели они нам ничего посоветовать не могут? — вспылила Миранда.

— Советуют, и много чего советуют, — вздохнула Делила, — только нет у нас под рукой подходящих средств. Все советы бестолку пропадают.

— Эх, не тот корабль, — с досадой произнес Кастор. — Вот на втором установлена специальная система жизнеобеспечения, рассчитанная на Многолицего.

— Значит, надо было на втором корабле лететь! — резко оборвала его Миранда. И лишь заметив, как остальные с удивлением на нее взглянули, сообразила, что ее озабоченность судьбой старика выглядела несколько странно. Ведь Многолицый — враг! Юпитер запросто его пристрелил бы в случае чего — она ведь сама позаботилась, чтобы именно так и произошло, если на борту возникнут осложнения. Но сейчас, глядя на сморщенное, дряблое лицо под нависающей выпуклостью лба, Миранда почему-то только одного хотела: спасти старику жизнь.

— Надо бы ему еще дозу антикоагулянтов ввести, — капризно сказала она.

— Чай Говард запретил, — сказала Делила.

— Чай Говард ничего не смыслит в медицине!

— Но медсестры-янки с ним согласны, Миранда. Прошу тебя, успокойся. Мы и так делаем все, что в наших силах.

— Он уже несколько часов без сознания! Сколько он еще продержится?

— Сколько нужно, столько и продержится, — твердо сказала Делила. — Жди. Что там с электродами? Все на месте? Жалуются на нечеткий сигнал.

Юпитер с виноватым видом бросился поправлять вверенные его попечению датчики. Ток, протекавший через них, измерял сопротивление кожи и ее температуру, улавливал альфа- и бета-волны мозговой активности, сообщая все возможное о борьбе, происходившей сейчас внутри громадной выпуклой головы. В тысячах километров внизу, собравшиеся у мониторов Центра Управления урни и люди знали об этой борьбе больше, чем могли видеть члены экипажа.

— Все-таки он был не такой уж вредный старикашка, — всхлипнула Миранда.

И сообразила, что говорит о Многолицем в прошедшем времени.