Уходя, не уходи - Лилия Фандеева

больше волновался мать или сын, сказать было трудно. Проще было устроить торжество дома, но Андрей был непреклонен.

– Сделаем всё, как положено, – говорил он. – Гости должны прийти одной компанией, а не «порциями». Подведём итоги: у нас есть праздничный наряд на этот случай. Банкетный зал на двадцать человек, а платье за тобой. Здесь у тебя полная свобода выбора.

Платье Евгения купила белое в отделе для беременных. Оно не скрывало живот, но смотрелось нарядно и в тему. Кружевные рукава в три четверти, тонкое кружево на кокетке, а юбка от груди из мягкого шёлка полусолнцем.

Евгению пришла поздравить в загс Виктория Вольская, а в ресторан принесли букеты от Стаса и Комаровского. Цветов было много, настроение было праздничным, все присутствующие были рады, прежде всего, за Евгению.

– Полянская, вот ты и стала Платовой, – говорил Андрей, помогая ей раздеться в прихожей. – Мне кажется, праздник удался.

Ничего не хочешь мне сказать?

– Я тебя очень люблю, Платов. Как давно и сильно я тебя люблю, – говорила Евгения, прислонив свою голову к его груди. – А праздник, действительно, получился замечательным. Спасибо тебе. Поможешь мне с цветами?

– Жень, у нас в доме не хватит ваз для цветов.

– Наполни ведро водой и поставь в него букеты. Те, которые доживут до утра – найдут место в вазах, – посоветовала она.

– А что делать с подарками?

– Пусть стоят до утра. У меня складывается впечатление, что ты, намерено, оттягиваешь нашу брачную ночь? – улыбнулась Евгения. – Я права?

– Ошибаешься. Я с нетерпением жду этого момента…

Солнце только поднялось из-за горизонта, когда доктора Платова вызвали на работу.

– Жень, ты спи, ещё рано. Привыкай, к таким вызовам, они неизбежны, хотя и редки, – целуя жену, сказал он. – Буду, как только освобожусь.

«Тебе легко говорить, – подумала Евгения, поднимаясь с постели через полчаса. – Мне к твоему присутствию привыкнуть ещё нужно, а уж потом к твоим вызовам». Включив чайник, она занялась цветами, разобрав букеты и расставив их в ёмкости с водой.

– Родители, я дома, – громко сказал Женька, раздеваясь в прихожей. – У нас не гостиная, а цветочная оранжерея, – продолжал он, заметив мать в кухне. – Какие планы на сегодня, мадам Платова?

– Жень, моя фамилия Платова-Полянская, и не надо иронии, – ответила мать. – Завтракать будешь? С понедельника я выйду на работу, а с двенадцатого апреля пойду в декретный отпуск.

– Мам, я так далеко не заглядываю, я о планах на эти два выходных. А отец где? – спросил он.

– Отца вызвали на работу, а у нас с тобой будет небольшая экскурсия, здесь недалеко. Я не ломаю твоих планов? Могу подождать, – ответила Евгения, улыбнувшись. – Позавтракаем и прогуляемся.

– Прогуляемся, и ты всё мне покажешь и расскажешь, – моя руки под краном, согласился сын. – Мам, а что ты мне можешь показать? У тебя появились от меня секреты? От любопытства у меня и аппетит пропал.

– Это скорее не секрет, а сюрприз. Какой сам увидишь, если наберёшься терпения минут на тридцать, – улыбнулась мать.

Через полчаса они вышли из дому, и пошли маршрутом, который выбрала Евгения. Женя вопросов больше матери не задавал, шагая рядом с ней. Прошли минут двадцать неспешной ходьбы, когда Евгения свернула к дому.

– Заходи, – открыв дверь своим ключом, пригласила мать.

– Чья это квартира и зачем мы здесь? – спросил Женя.

– Дед её купил за две недели до трагедии для тебя, оформив на моё имя документы, – ответила Евгения.

– Квартира хорошая, но я хочу жить дома, – сказал Женя, обходя квартиру. – Вы меня выселяете?

– Глупый, мы тебя не выселяем из твоей комнаты. На твоё личное пространство никто не претендует. Ты теперь знаешь, что у тебя есть и собственное жильё.

– Теперь у меня есть квартира, будет и машина, – улыбнулся Женя.

– Жизнь налаживается? Всё как ты хотел? А отдыхать раз в год ты можешь, где захочешь, если будешь справляться с учёбой.

– Мам, ты сейчас порадовалась за меня или Никиту Орлова вспомнила? – спросил виновато Женя.

– Если Никита искренен в своих словах и поступках, я только порадуюсь. Он был у меня в больнице. Мы разговаривали не так долго, но что-то в нём изменилось. Либо он умело скрывал свою надменность, либо отказался от высокомерия в моём присутствии. Мы сумели поговорить спокойно. Знаешь, мне всегда хотелось, чтобы ты был собой, без подражания и заимствования. Хорошо, когда кто-то может помочь и хочет это сделать, но для себя чего-то требовать, в моём понятии, непорядочно. Я не хотела, чтобы мой сын стал потребителем, а раз я воспитывала тебя своим примером – это моя вина. Меня мой дед часто баловал, я всё это принимала, но никогда не просила. Я знала, если ему это под силу, он сделает, пусть и не сразу.

– Мам, зачем вы с отцом так долго ждали? – присаживаясь рядом с матерью на диван, спросил сын.

– Трудно ответить, одним словом. Я сделала самую большую ошибку, когда не выслушала отца, не поговорила с ним, а указала на дверь. Сама мучилась, его мучила, а потом он женился. Я тоже могла выйти замуж, уехать из страны или остаться, но я не могла это сделать без тебя. Получается, это условие меня и спасло от безрассудных поступков. Да и любила я всегда только Андрея. Он ждал, когда я позову, а я ждала, когда он перейдёт к решительным действиям. Если бы не Виктор Иванович, так и страдали бы дальше, – с грустью ответила Евгения. – Жень, я всё думаю, если дед покупал путёвку с тобой, почему ты не знал что вторая у папы?

– Мам, я помог выбрать место отдыха, а потом дед отправил меня погулять. Партизан. Я был уверен, что путёвку он брал для тебя одной. Мне и в голову не могло прийти, что он решил, таким образом, вас с отцом соединить, – оправдывался сын.

– Тридцать пять лет он был мне другом, дедом, ангелом-хранителем. Мне его не хватает, – сказала мать, обнимая сына за плечи. – Он приложил столько усилий, чтобы мы с тобой были счастливы. Я говорю не только о материальной помощи, а о его моральной поддержке. Он умел убеждать, дать совет, утешить, и всё это как-то ненавязчиво, между делом, но всегда вовремя.

С уходом в декретный отпуск, Евгения распределила своё свободное время на две части: прогулка и шопинг, творчество и отдых. К появлению малыша она подошла со всей серьёзностью. Она помнила, какой скудный был выбор детских вещей, когда ждали Евгения. Всё покупалось с рынка или по знакомству. Теперь выбор был настолько велик, что глаза разбегались. Делая покупки, она придерживалась