Предвестник - Василий Горъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С «пассажирами» она разобралась так же лихо. В мой «конверт» загнала Таньку и Триггера, себе забрала Кнопку, Кречета и Черепа, а остальных отправила к Берестову.
Пока рассаживались по машинам, я пытался проанализировать логику этого решения и пришел к выводу, что придраться, собственно, и не к чему. Ведь возможности выделенной мне парочки перекрывали практически весь спектр возможных проблем; Анька, в случае чего, могла посадить за джойстики управления своего «Гнева» свободного профессионального пилота и вырваться на оперативный простор, а в распоряжении Леры, Линды и Заката, не имеющих наработанных навыков работы «на земле», оставалась Зима, обладающая соответствующим опытом. Кстати, одним распределением «личного состава» по машинам Ростовцева не ограничилась — как только между «конвертами» установили конференцсвязь, она напомнила, что в штате Калифорния запрещено открытое ношение оружия аж с двенадцатого года, предельно подробно описала еще несколько важных нюансов местного законодательства, довольно подробно разобрала поведение членов команды при возникновении наиболее вероятных экстремальных ситуаций, а в самом конце «лекции» сочла необходимым сгладить произведенный эффект:
— В общем, вы должны быть готовы к чему угодно. Но только внутренне. Ибо Большая Чистка, этой ночью поставившая на уши всю планету, для Чумы и его свиты не стресс, не сенсация, не повод для гордости, а рядовое событие, приближающее неминуемое объединение Земли в одно государство.
— Говоря иными словами, жизнь продолжается, а наша компания летит развлекаться! — поддержала ее Танька.
— Ань, а что за Большую Чистку ты только что упомянула? — убедившись, что раздача ценных указаний завершилась, осторожно спросила Завьялова.
— Расскажу по дороге…
…Перелет до стояночного места нашего «Гольфстрима» обошелся без каких-либо эксцессов: диспетчера городской службы управления воздушным движением и аэропорта Лос-Анджелеса были вежливы, предупредительны и благожелательны до безобразия, а пилоты конвертопланов, попадавшихся на пути, не слишком навязчивы. Поэтому, выбираясь из салона своего «Астона», я был сосредоточен на будущем разговоре и все необходимые манипуляции с телефоном проделал на полном автомате. Пока опускался трап, посмотрел на часы, сообразил, что до времени «Ч» осталось целых шестнадцать минут, и загрузил Ростовцеву работой. Поручил заглянуть в оружейный отсек, позаимствовать там недостающие гарнитуры скрытого ношения, добавить к уже имеющемуся каналу тактической связи еще как минимум один, разобраться с уровнями доступа и так далее.
Как только она исчезла за дверью второго салона, я огляделся и краем глаза зацепил какое-то движение за иллюминатором. Сделав шаг в сторону, убедился в том, что это свои — Триггер с Кречетом, разглядывающие обводы не самого стандартного бизнес-джета. Потом обратил внимание на девчонок, тусующихся возле конвертопланов, и пришел к выводу, что имеет смысл как-то скрасить им ожидание.
Зима, поднявшаяся на борт вместе со мной и Закатом, обнаружилась в своем закутке рядом с пилотской кабиной и вместо ответа на мой вопрос открыла дверцу холодильника. Мороженое, которое мы приобрели еще в Москве, лежало на законном месте, и я выдал еще одно ценное указание:
— Построй кого-нибудь из ребят и выдай ему упаковку минералки. А то после сладкого захочется пить.
— Будет сделано, шеф! — молодцевато воскликнула она и повернулась ко мне задницей, обтянутой уже знакомыми джинсами.
«Так, Мише с Костей нужны часы, а ей нормальное шмотье…» — отметил я, развернулся на месте и отправился проверять состояние спецсвязи. Само собой, не по памяти — ибо таких знаний у меня отродясь не было — а по пошаговой инструкции, которую перегнал на телефон еще в НЦУОГ. С флешки, полученной из рук Юрия Федоровича.
Идентификация и прогон контрольных тестов прошли штатно, так что за две минуты до нужного времени я заблокировал замок доступ в первый салон со стороны кабины и трапа, опустил спинку рабочего кресла, чтобы она не лезла в кадр, уселся на диван и снова встал, чтобы откалибровать камеру. Не успел закончить с настройками и вернуться на облюбованное место, как в помещение влетела Анька, аккуратно положила на журнальный столик сверток с девайсами и плюхнулась рядом со мной.
В ее эмофоне ощущалось неслабое напряжение, и я ласково прикоснулся к тренированному бедру:
— Мы все решим. Вот увидишь!
Она благодарно потерлась щекой о мое плечо, затем выпрямила спину и развернула плечи:
— Все, я в норме…
Я встал с места еще раз, ткнул в иконку программы дозвона, уселся поудобнее и буквально через пару секунд увидел на экране Еремеева, часть его рабочего стола и портрет президента, висящий на дальней стене кабинета.
Поздоровался, уточнил, может ли он говорить, получил подтверждение и выдал подготовленное вступление:
— Несмотря на то, что мою службу в рядах Вооруженных Сил нельзя назвать долгой, я был, есть и буду «Яровитом». Как для себя, так и для моих сослуживцев. Поэтому регулярно интересуюсь несекретной составляющей происходящего в подразделении, а бойцы, которые меня уважают, точно так же интересуются происходящим со мной. К сожалению, некоторые новости заставляют напрягаться. К примеру, весьма своеобразное отношение нового куратора, задавшегося целью любой ценой прорваться в руководство ССО Объединенной Земли, к специализации подразделения, процессу подбора и планирования операций, определения количества бойцов, требующихся для решения каждой отдельно взятой задачи, и обеспечения их потребностей. Да, я не тактик и, тем более, не стратег. Но очень не хочу, чтобы мои друзья и подруги гибли из-за амбиций какого-то урода!
Виктор Викторович слушал мой монолог, не перебивая и не меняясь в лице. До тех пор, пока не услышал слово «урод». Но и в этот момент лишь едва заметно прищурился. И я продолжил давить:
— Определение, которое я использовал, взято отнюдь не от балды. В день знакомства с «Яровитами» он заявил, что командировка Ани слишком сильно затянулась и приказал в течение суток вернуть ее обратно. А когда выяснил, что она уволилась и обратно не вернется, устроил безобразную истерику. Для того, чтобы вам было понятно, с какого перепугу он вдруг заинтересовался местонахождением рядового бойца, хочу дать вам послушать предысторию…
Монолог Ростовцевой заставил Еремеева разозлиться. Да, его лицо так и осталось спокойным. Но во взгляде появилось бешенство. Так что последние гвозди в гроб господина Грибушина я загонял, усиленно скрывая злорадство:
— Но и это еще не все. В разговоре с Кречетом и Триггером, целью которого было заставить их отказаться от ваших договоренностей, личность, которую сослуживцы на одном из предыдущих мест службы метко обозвали Мухомором, имела наглость назвать меня зажравшимся бизнесменом от спорта и бабочкой-однодневкой, которой рано или поздно опалят крылья…
— О, как!
— Я не присутствовал при этом разговоре и не слышал его записи. Но словосочетание «завуалированные угрозы» запомнил. И основательно разозлился. Поэтому не собираюсь ждать, пока этот урод утвердится на новом месте, превратится во второго генерала Вяземского и решит воспользоваться