Правила крови (антология) - Вадим Панов

— Какая прелесть! — Аля осторожно провела рукой по холодному дверному зрачку. — А внутри все сделано так же интересно?

— Внутри все гораздо интересней, — заверил ее Ираклий. — Идемте, Алечка. Я покажу вам, как в нашем мире творится прекрасное.

Дверь отворилась абсолютно бесшумно.

— С электричеством еще не закончили, уж простите великодушно. — Ираклий ловким жестом достал откуда-то две толстые красные свечки. — Но мне кажется, так гораздо романтичнее. Давайте я зажгу… У нас все-таки свидание.

Воробьиное сердечко девушки суматошно забилось. Ираклий поднес огонек зажигалки к ее свече, и та вспыхнула сразу, как будто всю свою короткую жизнь к этому готовилась. О, как же там, внутри, было красиво — на Алечкин взгляд. Мраморная мозаика полов отражалась в бесчисленных зеркалах, отчего зал салона казался огромным. Потолок был затянут какой-то полупрозрачной тканью, сквозь которую проглядывал блестящий свод. Незнакомые Але конструкции стояли перед зеркалами, а на свободных участках стены висели старинные портреты. Отгороженные кабинки по углам скрывали в себе кресла с высокими спинками.

— А там что делают? — хмелея от собственной смелости, спросила Аля, указывая на таинственные кабинки.

— Там, моя очаровательница, наши специалисты будут пробуждать внутреннюю красоту женщины, — загадочно проговорил Ираклий.

— Как бы мне хотелось попробовать! — Аля даже зажмурилась от восторга.

— Непременно, — он проникновенно, как герой любовного романа, взглянул на девушку. — Я обещаю, вы станете нашей первой клиенткой. Раз уж я испортил ваш костюм.

— Ираклий, — Аля улыбнулась кокетливо, — а давайте на «ты».

— С удовольствием, — с удовольствием ответил Ираклий.

Ночь выдалась теплой. Выйдя из салона, они прогулялись по скверу. Когда ноги устали, Ираклий вызвал машину. «Как удобно жить богатым!» — подумала девушка. Внезапно где-то недалеко надрывно и тоскливо завыла собака. Аля вздрогнула и порвала практически новый чулок о дверцу машины. Собак Аля боялась с детства.

— Что это? — напряженно спросила она.

— Пес воет, — подумав, ответил Ираклий. — Садись, замерзнешь. Это на Ваганьковском кладбище… Сейчас там стая ходит, масаны прикормили. Не бойся.

— А я и не боюсь, — храбро ответила Аля.

И правда, чего ей бояться, сидя в теплой и уютной машине?

Умытая дождем улица смотрелась празднично. Солнечные зайчики играли в стеклах витрин, скользили по бокам проезжающих машин, щекотали открытые лица спешащих по своим делам москвичей. Возле двери с броской вывеской «Косметический салон „Пробуждение“ — мы открыты!» задумчиво переговаривались две стройненькие светловолосые девушки.

— Ты полагаешь, у него получится? — с сомнением спрашивала одна, на пальце которой сверкал перстень с крупным зеленым камнем.

— Я думаю, Ираций снова сделал что-то необыкновенное, на что слетится весь Город, — уходила от ответа другая. — У него иногда бывают странные идеи вроде концепции того берлинского ресторанчика, оформленного «a la» деревенский сортир, но они всегда пользуются успехом.

— Ты еще вспомни про дебютное выступление поющих птеродактилей! — фыркнула окольцованная. — Нет уж, Дара, я думаю, нам все-таки стоит посмотреть на все это самим.

— Я разве против? — ее собеседница пожала плечами. В этот момент дверь открылась, выпустив из недр новоиспеченного салона сияющего Ираклия.

— Девочки! — заулыбался он. — Как я рад, что вы пришли! Аля, познакомься, это ведущие косметические эксперты Москвы: Дара и Лара, компания «Красивые люди».

Из-за его спины робко выглянула женщина лет этак за тридцать, лицом напоминающая интеллигентную лошадь. Видимо, что-то все-таки отразилось во взглядах фей. Женщина порозовела немного, что ей было очень к лицу, и спряталась обратно, сухо кивнув новым знакомым. А Ираклий запнулся на секунду и тут же зачастил:

— Девочки, это Аля, наша первая почетная клиентка. В порядке пиар-акции весь комплекс услуг будет оказан ей бесплатно. Идемте, я все покажу. У нас тут собралась уже целая очередь. Против демонстрации процедур и результата Алечка не возражает.

— Ты как считаешь, ей это поможет? — вполголоса спросила Дара, наклонясь к уху своей подруги.

Та засмеялась, прикрывая изящной ладошкой рот. Человская женщина даже не обернулась, хотя плечи ее заметно вздрогнули. Наверное, голос Дары был недостаточно тих. На диванчиках, составленных полукругом в большом зале, с комфортом расположились дамы. От обилия драгоценностей рябило в глазах. Дамы пили зеленый чай, полезный для организма, и обменивались сплетнями со знакомыми. Всем известно — вовремя рассказанная хорошая сплетня — залог здоровья каждой настоящей светской женщины старше сорока.

Алю промучили два часа. Маски сменялись притираниями, музыка в наушниках — невнятными нашептываниями, а горячая вода — холодной. Все это время она буквально спиной ощущала полупрезрительные, полужалостливые взгляды двух блондинок — приятельниц Ираклия. Разумеется, они были моложе, богаче и поэтому выглядели куда лучше ее.

— Милочка, а ведь мне знаком этот запах, — неожиданно произнесла дама, сидящая прямо напротив Альки. — Теперь я точно знаю, что именно входит в эту их необыкновенную программу.

Дама была худа и горбоноса, что делало ее похожей на отощавшего попугая. Ее подруга, женщина средних лет, с приятным лицом, украшенным модными в этом сезоне серебристыми бровями, заинтересованно промямлила:

— Неужели? И что же это?

— Кислотный пилинг, — горбоносая доверительно наклонилась к собеседнице, впрочем, даже не потрудившись понизить голос. — Одна моя подруга очень пострадала из-за него. Представляешь, у Тадеуша ей сожгли все лицо. Разумеется, она подала на них в суд и выиграла дело, но ей это не помогло. Бедняжка так страдает. Муж — ты его знаешь, он снимался у Вавы в последнем фильме — отправил ее лечиться в Швейцарию, а сам…

Остальное она проговорила, совсем уткнувшись в ухо сребробровой, и Але ничего не было слышно.

— Какой мерзавец! — ненатурально воскликнула дама с приятным лицом, всплеснув пухлыми ручками.

— Да-да, — поддакнула ей горбоносая. — Бедняжка. Мы с девочками так ей сочувствуем…

Маска действительно была неприятной — она странно пахла, и лицо от нее горело. Однако мастер не выказывал беспокойства, и Аля решила мужественно дождаться окончания сеанса. Девушка уже почти не чувствовала свою кожу и готова была заплакать от усталости и обиды, когда занимавшийся ею мастер торжественно произнес: