Человек и государство - Жак Маритен

"Иным аспектом соглашения, установленного Конкордатом, является взаимная автономия церкви и государства. Каждая из сторон является независимой и свободной в отношении сферы своей компетенции. Государство не опекает церковь, а церковь не вмешивается в дела государства.

Сторонники государства хотели бы добавить: подчинение церкви и, аналогичным образом, католического сознания. Но мы говорим: согласно учению церкви, государство обладает полной властью, но лишь в своей собственной сфере.

Именно христианство представило миру разделение между мирским и духовным, на котором зиждется основание всей христианской цивилизации. Здесь первоисточник свободы сознания…

Португалия признает церковь такой, какая она есть, и гарантирует ее свободу; но оно не поддерживает и не защищает ее как установленную государством религию…

То, что церковь утрачивает в официальном покровительстве, она вновь обретает в непорочной свободе действия. Свободный от обязательств в отношении политической власти, ее голос достигает более высокого воздействия на человеческие умы. Она оставляет Кесарю совершенно чистое поле, чтобы самой лучше заботиться о том, что принадлежит Богу. Она являет собой чистый кристалл, излучающий сокровище христианского откровения".

Кардинал Серейра сделал и другое важное сообщение по этому поводу 18 ноября 1946 г.

О Португальском Конкордате см.: Maritain J. Raisonet raisons. Paris: Luf, 1947, ch. XII; Commonweal, February 5, 1943 (в этом издании выдержки из обращения 1941 г., к сожалению, часто неточно переведены); Tablet, London, October 2, 1948; de la Briere Yves. Le Concordat du Portugal // Construire, 1941 (журнал "Construire" во время войны заменял иезуитское периодическое издание "Etudes"); Murray, op. cit., pp. 71–72 n.

[180]

"Через свободного гражданина, который свободно соглашается с ее (церкви. — Прим. пер.) учением и законом и который, таким образом, своим свободным согласием направляет происходящее в Граде (Земном. — Прим. пер.), церковь косвенно соприкасается с жизнью Града. Через него происходящее в Граде обретает такое направление, что косвенно содействует сверхприродной миссии церкви" (Murray. Ip. cit., p. 43).

[181]

См.: Journet. l'Eglise du Verbe Incarne,pp.229–242.

[182]

Действующее лицо (лат.). — Прим. пер.

[183]

Фома Аквинский сформулировал основные положения этой проблемы в существенно важном отрывке. "Закон, — говорил он, — установлен в качестве определенного правила и меры человеческих действий. Так вот, всякая мера должна быть однородна измеряемой вещи… Следовательно, необходимо, чтобы даже законы были предписаны людям в соответствии с их состоянием, поскольку, как сказал Исидор (Etym., Bk. V, p. 21) закон должен быть возможен как в отношении природы, так и в отношении обычая отечества.

Итак, возможность или способность действовать проистекает из укоренившегося навыка (habitus) или расположения субъекта, поскольку не одно и то же возможно для того, кто не обладает добродетелью, и для добродетельного человека — так же как для ребенка и зрелого человека. Вследствие этого у нас нет единого закона, установленного для детей и для взрослых; и многие вещи, допустимые для детей, для взрослых наказуемы законом или считаются постыдными. Сходным образом, людям, не обладающим полной добродетелью, следует позволять многие вещи, которых невозможно терпеть в человеке добродетельном.

Итак, человеческий закон установлен для множества людей, большая часть которого — это люди, не обладающие совершенной добродетелью. Следовательно, отнюдь не любой и не каждый порок, от которого добродетельный человек воздерживается, запрещен человеческим законом, а запрещены лишь важнейшие порочные действия, от которых может воздерживаться [указанная] основная часть множества, и в особенности те действия — например, убийство, воровство и т. д., - которые пагубны для окружающих и без запрещения которых человеческое общество невозможно сохранить" (Sum. theol. I–II. 96.2).

Он продолжает: "Человеческий закон стремится вести людей к добродетели, но не сразу, а постепенно. В результате он не предписывает немедленно большинству несовершенных людей того, что можно требовать от людей, который уже добродетельны, и не обязывает это большинство воздерживаться от любого вида зла. Иначе несовершенные люди, будучи неспособными вынести такие предписания, должны ввергнуться в худшие грехи, как сказано в Книге Притчей 30:33: толчок в нос производит кровь — ив Евангелии от Матфея 9:17: если вливают вино молодое-то есть предписания совершенной жизни — в мехи ветхие — то есть в несовершенных людей, — прерываются мехи, и вино вытекает, то есть предписаниями пренебрегают, и от этого пренебрежения люди ввергаются в худшие грехи" (Ibid., ad. 2).

[184]

Давайте не будем считать, "что поскольку все человеческие мнения любого типа имеют право на то, чтобы их преподавали и распространяли, то государство должно быть обязано признать в качестве юридически действенного для любой духовной группы закон, выработанный этой группой в соответствии с ее собственными принципами. Я не это имею в виду. Для меня данный принцип означает, что, дабы избежать больших зол (то есть крушения мира в обществе либо оцепенения или распада совести), государство может и должно терпеть (терпеть не значит одобрять формы вероисповедания, более или менее отличающиеся от истинной: следует терпеть обряды неверных, учил Св. Фома Аквинский (Sum. theol. II–II. 10.11). [Следует терпеть иные] формы вероисповедания, а также пути постижения смысла жизни и образы поведения; следует признать, что различным духовным группам, входящим в состав политического общества, должен быть дан отдельный юридический статус, который законодательная власть самого государства в его политической мудрости должна приспособить, с одной стороны, к характеру этих групп, а с другой — к общей тенденции законодательства, стремящегося к добродетельной жизни, а также к предписаниям морального закона, ради полной реализации которых указанная законодательная власть должна стараться контролировать, насколько возможно, это разнообразие форм" (Humaneste integral, pp. 172–173; True Humanism, pp. 160–161; я внес некоторые изменения в английский перевод). См. также: Du regine temporelet de la liberte (Freedom in the Modern World), ch. I, n. 12. При таком плюралистическом представлении, как я отмечал (р. 80,Frenched.; p. 66, Еnglish ed.),"гражданское законодательство может совпадать или согласовываться с каноническим правом католиков", тогда как для других духовных групп оно может быть иным, но при этом всегда ориентированным в сторону истинных моральных принципов. В этой связи можно заметить, что статья 24 Португальского Конкордата запрещает развод лишь тем, кто заключил католический брак. "Это положение, — комментирует отец Джон Кортни Мюррей, — иллюстрирует то, что я имел в виду, говоря, что государство организует то, что уже "есть" в обществе" (op. cit., p. 72 п.).

[185]

Murray. Op. cit., p. 48: "Нет ничего более ясного, чем настойчивость папы в том, что добросовестное исполнение государством его непосредственной власти над мирской жизнью людей является вместе с тем сущностной реализацией его косвенной власти и обязанности поддерживать цели церкви и помогать им… Духовная проблема нашей эпохи фактически сосредоточена внутри мирского порядка. И современное "процветающее государство" лишь своим служением человеческому процветанию должно служить церкви лучше, нежели когда-то Юстиниан или Карл Великий" (Ibid., p. 49).

[186]

О привилегиях священнослужителей (лат.). — Прим. пер.

[187]

Давайте наконец отметим, дабы избежать какого-либо неверного понимания, что с позиции того, что обычно называется "положением" ("thesis"), и при условии осознания реального значения слов не существует противоположности между всем сказанным в этой главе и фактом полагания в виде идеальной искомой ситуации привилегированных юридических условий для католической церкви благодаря правам, которыми она обладает как вестник божественной истины. Поскольку при фактическом положении дел, созданном пришествием современного общества и демократического строя, условия реализации такой идеальной ситуации (того, что называется "предположением" ("hypothesis") предполагают народ, в котором исчезло разделение по религиозным вопросам и в котором католическая вера принята всеми. (И давайте не будем забывать, что вследствие взаимного общения между всеми нациями мира невозможно религиозное единодушие в одном народе, если такое единодушие не охватывает все человечество.)