Возрожденный Дракон - Роберт Джордан

— Разлюбили сойки сайки! — промолвила вдруг Амерлин. — Надоела нашим беглянкам свободная охота!

— Но мы вовсе не убегали, мать! — Найнив нескрываемо боролась с собственным трепетом, желая казаться спокойной, но голос ее дрожал от чувств, переполнявших все существо женщины. И главным из ее переживаний, как знала Эгвейн, был гнев. Сильная воля Найнив слишком часто сопровождалась гневом. — Лиандрин сама нам сказала, чтобы мы следовали за ней, и мы… — Но тут сильный треск заставил ее замолчать; Амерлин громко хлопнула рукой по столу.

— Не ссылайся на имя Лиандрин, дитя! — тихо проговорила Амерлин. Лиане следила за происходящим с неколебимым спокойствием.

— Мать, эта Лиандрин — Черная Айя! — не сдержала себя Илэйн.

— Мне это известно, дитя мое. По меньшей мере, подозреваемая, и, значит, это общеизвестно. Несколько месяцев тому назад Лиандрин покинула Башню, а вместе с ней отправились двенадцать других женщин. С тех пор их след затерялся. Перед своим исчезновением они пытались прорваться в сокровищницу, где хранятся у нас ангриалы и са'ангриалы, но ухитрились проникнуть лишь туда, где сложены меньшие тер'ангриалы. Несколько тер'ангриалов они украли, в том числе несколько таких, способы использования коих нам неизвестны.

Найнив подняла на Амерлин полный ужаса взгляд, а Илэйн вдруг стала тереть свои руки так, будто они замерзли.

Эгвейн чувствовала, что и она тоже дрожит. Много раз девушка представляла себе, каким торжеством насытится ее душа в день возвращения в Башню, когда она встретится лицом к лицу с Лиандрин и предъявит ей обвинение, а потом увидит сию гордячку приговоренной к страшному наказанию, изобрести которое Эгвейн, к сожалению, не удавалось, ибо она не знала, какой удар может быть заслуженным ответом на деяния этой Айз Седай с кукольным личиком. Иногда она воображала, как ей сообщат о побеге Лиандрин из Башни, в ужасе от возвращения Эгвейн, естественно! Но ничего подобного «подвигу» Лиандрин в Башне Эгвейн не представляла себе никогда. Если Лиандрин и другие — сама мысль, что есть и другие, крайне страшила Эгвейн — украли реликвии Эпохи Легенд, то никто не возьмется сказать, какое применение они найдут похищенному. Благодарю тебя, о Свет, ибо преступницы не унесли с собой никаких са'ангриалов, подумала она. Но и свершенное ими достаточно ужасно.

Са'ангриалы могли служить почти так же, как ангриалы, помогая Айз Седай направлять больше Силы, чем можно было в полной безопасности получить без их содействия, но они давали возможность добиваться более мощного потока Силы, чем способны были ангриалы. Встречались же са'ангриалы чрезвычайно редко. Тер'ангриалы имели много важных отличий. Во-первых, они имелись в большем количестве, чем ангриалы или са'ангриалы, хотя и попадались, разумеется, не на каждом шагу, и они в большей мере сами использовали Единую Силу, чем способствовали направлять ее, и никто не понимал в полной мере, что они такое. Многие из них работали лишь для тех, кто мог направлять, требуя подлинного обращения к Силе, в то время как другие тер'ангриалы готовы были работать на любого человека. При этом все ангриалы и са'ангриалы, о которых когда-либо слышала Эгвейн, отличались маленькими размерами, а тер'ангриалы могли, видимо, встречаться и огромные. Каждый из тер'ангриалов был, вероятно, создан для исполнения определенной задачи предшественниками нынешних Айз Седай три тысячи лет назад, но с тех пор не одна Айз Седай погибла, стремясь узнать, каково же именно их позабытое ныне назначение. Пытаясь свершить сие, некоторые Айз Седай лишились способности направлять Силу, у них ее выжгло будто каленым железом. Не одна сестра из Коричневой Айя в течение всей своей жизни изучала один тер'ангриал.

Некоторые из тер'ангриалов пошли в употребление, причем, вероятно, для исполнения вовсе не тех целей, для которых они были созданы. Весьма упитанный с виду белый стержень, который Принятым полагалось держать в руках в тот момент, когда они давали Три Клятвы, — ритуал, необходимейший при посвящении в Айз Седай, — тоже был из тех тер'ангриалов, он связывал женщин с произнесенными клятвами так, точно слова зароков впитывались в мозг их костей. Другой тер'ангриал использовался наставниками при последнем испытании послушниц перед их посвящением в Принятые. Имелись в Башне и другие тер'ангриалы, среди них были такие, заставить которые работать не мог никто, и иные, не годившиеся, казалось, ни для какого практического применения.

Почему они унесли с собой предметы, способов использования которых не ведает ни один из живущих, недоумевала Эгвейн. Или же Черные Айя знают, как с ними обращаться? Возможность подобного поворота дел заставляла ее желудок сжиматься. Ибо факт подобного знания страшнее, чем то, что са'ангриал угодил в лапы Приспешника Тьмы.

— Кража, — продолжала Амерлин тоном столь же хладным, каковы были ее глаза, — остается пока наименьшим злом из всего содеянного ими. В ночь их побега погибли три сестры, это кроме двух погубленных Стражей, семерых стражников и девятерых слуг. Убийства совершены с единственным умыслом: сохранить в тайне и само воровство, и побег воровок. Разумеется, все это можно не считать доказательством их принадлежности к Черной Айя, — последние слова соскользнули с ее губ как-то брезгливо, — но по-иному понимают событие лишь немногие. По правде сказать, я тоже в их числе, в числе сомневающихся. Вы увидели в воде рыбьи отгрызенные головы и кровь. Значит, чтобы знать: в реке живет серебряная щука, — вам нет нужды ее увидеть.

— Но в таком случае почему с нами обращаются точно с преступницами? — потребовала ответа Найнив. — Нас обманула своим коварством женщина из Черной Айя, разве этого не достаточно, чтобы любое наше неправильное действие получило оправдание?

Амерлин испустила столь невеселый смех, что похож он был на собачье лаянье.

— Ты в этом уверена, дитя мое, верно? Спасти тебя может лишь то, что в Башне никто, кроме Верин, Лиане и меня не подозревает тебя в некоем сговоре с Лиандрин. Но если о причастности твоей к исчезновению Лиандрин станет известно, причем намного меньше, чем об удали, тобой проявленной в стычке с Белоплащниками, когда ты нацепила себе на нос геройскую гордость, — и не смотри на меня с таким удивлением, знай: Верин мне все рассказала. Так вот, если б стало известно, что ты ушла с Лиандрин, Собрание Башни не замедлило бы весьма дружно проголосовать за то, чтобы усмирить вас, всех трех, — ты бы и дух перевести не успела!