Вызов - Андрей Валентинов

Лида, закрыв дверь, неловко, но достаточно уверенно прошла по коридору в свою комнату. Келюс попытался помочь, но девушка коротким жестом отстранила его и, дойдя до кресла, медленно села, отложила палку и перевела дух.

– Сейчас… минутку, – попросила она. – Я все расскажу… Думала, сердце не выдержит… Но Господь рассудил иначе…

– Ты же неверующая, – машинально удивился Келюс. Лида вздохнула: – Не знаю… Ничего не знаю, Николай… Ну вот, кажется, немного успокоилась. Я была одна, и это так страшно… Извини, я уже в полном порядке…

– Ты не спеши, – как можно мягче произнес Келюс, понимая, что девушке и без того досталось больше, чем всем прочим.

– Можешь считать меня сумасшедшей, – негромко заговорила Лида. – Но все, что я скажу, – правда. Этой ночью… Да, этой ночью меня что-то разбудило…

Лида спала крепко. Она принимала целую жменю различных таблеток, прописанных эскулапами, и засыпала сразу, без сновидений. Но этой ночью она вдруг почувствовала, что в глаза бьет свет. Проснувшись, она в первые секунды не могла попять, что происходит. В комнате было темно, ни одна лампа не горела, но откуда-то лился яркий солнечный свет. Лида попыталась приподняться и наконец поняла всю невероятность происходящего. Свет шел от стены. Вначале ей пришла в голову нелепая мысль, что в стене почему-то прорубили окно, но тут же сообразила: на улице ночь, никакого окна в стене не было и нет, а свет идет из картины, висевшей напротив кровати. Это был пейзаж, подаренный когда-то Фролом.

Картина светилась. Она стала объемной, и девушке подумалось, что это все-таки окно, но не на улицу, а куда-то в другой мир – В голову пришла мысль, что все это ей попросту снится. Но Лида оглянулась и поняла: это не сон. Все было по-настоящему, лишь картина на стене светилась. Девушке показалось, что рама даже выросла в размерах и перед ней не окно, а целый проем в стене, ведущий в сосновый лес. Она даже почувствовала легкое дуновение ветерка, принесшего еле заметный аромат хвои.

Лида всмотрелась и поняла, что свет не дневной, а скорее вечерний. Впрочем, на картине и был изображен вечер. Она стала понемногу успокаиваться, успев подумать, что Фрол и в самом деле замечательный художник. И тут она увидела, что картина потеряла неподвижность. Вновь повеял еле ощутимый ветерок, верхушки деревьев начали раскачиваться, облачко на небе неторопливо снялось с места, и до ее слуха донесся шорох соснового леса.

Вдруг на дороге появился человек в куртке, с небольшим рюкзаком за плечами. Он сразу показался Лиде знакомым, и она тут же сообразила: Фрол! Дхар шел быстро, приближаясь к переднему краю картины. Лида уже могла разглядеть его лицо. Девушка заметила под подбородком Фроата небольшую бородку, которую он никогда на ее памяти не носил. Впрочем, выражение лица его было обычным, дхар слегка улыбался, настроение его было, похоже, неплохим. Она уже решилась, окончательно поверив, в странное видение, позвать Фрола, как вдруг он остановился, чем-то встревоженный. Откуда-то из-за деревьев появилась огромная черная собака. Фрол резко обернулся, собака прыгнула и вдруг отлетела в сторону. До Лиды донесся слабый визг, собака вновь пыталась прыгнуть, но Фрол взмахнул рукой, и страшилище исчезло среди деревьев.

– А что было дальше? – спросил Келюс, увидев, что девушка замолчала.

– Дальше… Дальше… Фрол упал. Появился человек. Такой странный, вроде японца…

– Китаец?

– Не знаю, – покачала головой Лида. – Он подошел к Фролу, но Фрол вскочил, выбил у него пистолет, а затем… Нет! Не могу…

– Кто его убил? – спросил Келюс, и девушка вздрогнула, услыхав это страшное слово. – Этот… Китаец?

– Нет, какой-то в шляпе… Он был в таком длинном пальто. У него такое лицо… Неживое…

– Сиплый. – Николай понял, что ночное видение полностью подтверждается. Фрол узнал его… Кто же это?

– Не знаю, Келюс, – тихо проговорила Лида. – Когда… когда Фрол упал, я вдруг поняла, что стою у картины. Я даже пыталась… это, конечно, глупо… Пыталась вбежать туда внутрь, но упала… Наверное, потеряла сознание, а когда очнулась, то было уже утро. И картина была, как прежде… Но я смогла встать…

– У тебя был шок, – предположил Николай. – Кажется, тебе говорили об этом. Это тебя вылечило…

Девушка не ответила. Силы, похоже, оставили ее, она закрыла глаза, откинувшись на спинку кресла.

Николай, подойдя к картине, стал рассматривать знакомый пейзаж с золотистыми в закатных лучах соснами. Внезапно он заметил, что на картине что-то изменилось. Он присмотрелся и понял: посреди дороги краснело маленькое пятнышко. Келюс удивился и, осторожно сняв пейзаж со стены, заглянул на обратную сторону. И тут руки вздрогнули , он чуть не выронил картину: пятнышко проступило с другой стороны плотного ватмана. Николай осторожно прижал палец: красная точка отпечаталась на коже. Лунину стало не по себе, и он поспешил повесить картину на место.

Вскоре Лида очнулась, но чувствовала себя настолько скверно, что Николай решил остаться с нею, пока девушке не станет немного лучше. Вскоре, однако, в замке повернулся ключ, и в квартиру вошли родители Лиды, задержавшиеся в эту ночь на даче. Николай, не желая вступать в объяснения, которые бы все равно ничего не дали, шепнул им, что ночью Лиде стало плохо и она позвонила ему. После чего Келюс поспешил попрощаться, решив, что все равно ничем не сможет помочь.

В ближайшем переговорном пункте он заказал разговор с ПГТ имени Шестнадцатого Партсъезда. К телефону подошла мать Фрола. На осторожный вопрос Николая она сообщила, что Фрол недавно прислал телеграмму, почему-то из Ухты, и скоро должен приехать. Келюс, не став ничего говорить, повесил трубку. Затем он вышел на улицу, нашел ближайший телефон-автомат и набрал номер, который не значился в его записной книжке.

К аппарату долго не подходили, затем в трубке что-то клацнуло, и сильный мужской голос произнес: «Слушаю».

– Это Келюс, – поспешил представиться Николай.

– Какой еще Келюс? – В голосе Генерала послышалось раздражение, но затем он хмыкнул: – А, Келюс! Слушаю тебя. Что там еще случилось?

– Пропал Фрол Соломатин, – быстро заговорил Николай, боясь, что Генерал, не дослушав, повесит трубку. – Это… Вы его должны помнить. Его представили к ордену…

– Помню. Так что с ним?

– Он пропал, – повторил Николай. – Похоже… Похоже, его убили… На него напали двое, один Шинджа, вы его должны знать, другой в длинном пальто. У него сиплый голос, он все время ходит с собакой…

– Где это случилось? – спросил Генерал после секундного молчания – По-моему… по-моему, возле его дома, недалеко от станции, нерешительно ответил Николай. – Он живет… Жил…

– Не надо. – Лунин понял, что Генералу не составит труда узнать адрес Фрола. – Так ты думаешь, его убили?

– Да, – выдавил из себя Келюс, – это связано с объектом «Ядро»…

– Стоп! – В голосе Генерала послышался гнев. – Спятил, что ли, такое болтать! Не уезжай из Столицы, понял? Если что-то узнаю, сообщу…

В трубке загудел отбой. Келюс вышел из автомата и неторопливо побрел по оживленной улице. Больше он ничего не мог сделать…

Два следующих дня не принесли ничего нового. Келюс побывал у Лиды, которая, к невероятному изумлению своих родителей, уже пыталась ходить без палочки, и узнал, что она тоже звонила в ПГТ. Родители Фрола, как она поняла, уже начинали волноваться, но ничего существенного сообщить не смогли – Правда, один из соседей сказал им, что три дня назад якобы видел Фрола на станции, но полной уверенности у него нет.

Келюс пытался вновь перечитывать свои записи, но понял, что работать не сможет. Тогда он забрал у Лиды фотопленки и два вечера печатал фотографии. Он изготовил три экземпляра, два из которых вместе с пленкой отвез обратно Лиде, а один оставил у себя. Просматривая готовые фотокопии, он вновь обратил внимание на таинственную карту Объекта. Немного подумав, он изготовил точную копию на кальке и на следующий день отправился в «Ленинку», в отдел картографии. Все это позволяло как-то убить время, чтобы не думать постоянно о том, что случилось с Фролом. Пару раз Келюсу хотелось бросить все и махнуть в Крым, чтобы найти Ольгу, но каждый раз он сдерживал себя. Те, кто не нашел девушку в Столице, смогут легко выйти на нее вслед за Николаем. Теперь, когда Фрол исчез, Лунин часто вспоминал угрозу Волкова. За себя он не боялся. Похоже, события последних месяцев отбили даже инстинкт самосохранения. Но подвергать риску тех немногих, кто был вместе с ним, Николай не имел права.

Однажды вечером, когда за окнами библиотеки уже начало темнеть, Келюса, сидевшего в маленьком зале отдела картографии, отозвали в сторону. Сотрудница библиотеки сообщила, что кто-то просит его к телефону. Николай поневоле удивился: в «Ленинке» посетителей к телефону обычно не приглашали. Впрочем, он даже не испугался: было все равно.

Его провели в комнату, где действительно оказался телефон, но никто, понятное дело, ему не звонил. Николая ждал высокий хмурый мужчина в штатском. Он внимательно взглянул в лицо Келюсу, словно сверяя его облик с виденной им фотографией, затем, не представившись, предложил немедленно сдать атласы, с которыми Лунин как раз работал, и следовать за ним.