Близнец Бешеного - Виктор Доценко

— Каким это образом? — не понял тот.

— А таким: назовёшь, к примеру, её другим именем и она тебе всю физиономию расцарапает! — старший лейтенант задорно рассмеялся.

На эту шутку Федор даже не улыбнулся: подумав секунду, он вдруг на полном серьёзе согласно кивнул:

— Если честно, то однажды со мною так оно и случилось… — он даже машинально погладил пальцами свою щеку.

На этот раз не выдержал, рассмеялся и Серафим, а вскоре хохотали уже втроём… Всем им было весело от одного и того же: не нужно было ломать друг другу кости.

Выпили ещё, потом третий тост, который провозгласил Серафим: афганский тост — за погибших.

— А ты знаешь, Понайотов, Колян-то тоже с Афганом связан, — неожиданно проговорил старший лейтенант.

— Каким образом? — спросил Серафим.

— Его отец, капитан Гранаткин, более пяти лет в Афганистане отбарабанил…

— Капитан Гранаткин? — тут же воскликнул Серафим. — Константин Ефимович?

— Не знаю отчества, но имя его, действительно, Константин, — подтвердил Василий и добавил: — Коляна-то зовут Николаем Константиновичем, а что?

— Капитан Гранаткин был моим командиром в Афгане… У меня даже фото есть, на котором наша спецгруппа, вернувшись с тяжёлого, но успешно выполненного задания, удостоилась чести сняться с нашим комбатом, — с гордостью подчеркнул Серафим и добавил: — Строгий был командир, но справедливый: всегда разберётся, прежде чем накажет… Между собой мы все его «батей» называли… — он тяжело вздохнул. — Погиб он…

— Знаю, — кивнул старший лейтенант. — Год назад… Когда на него похоронка пришла, Колян и сорвался: месяц пил без разбору… До смерти отца он ведь совсем другой был, ., внимательный, товарищ хороший, спокойный, рассудительный, а потом… — Василий махнул рукой. — Словно подменили парня… Кидается на всех, недовольный всем и всеми, вспыльчивый стал, несдержанный, нетерпимый… Поначалу-то мы все с пониманием к нему относились, жалели его… да, видно, зря: от жалости он совсем невыносимый стал, — он глубоко вздохнул.

— Попробую помочь, — после недолгих размышлений заметил Серафим, после чего подошёл к лежащему Коляну, попассировал руками над его неподвижным телом, после чего резко выбросил правую руку раскрытой ладонью вперёд в сторону его солнечного сплетения.

Тело лежащего чуть дёрнулось, с напряжением прогнулось в спине, задержалось на мгновение в этой позе, потом резко опустилось на пол и застыло в том же самом положении, в котором и находилось.

Старший лейтенант и Федор с удивлённым изумлением смотрели то на Серафима, то на тело Коляна.

— Что это было, приятель? — с трудом выдавил из себя старший лейтенант.

— Биоэнергетическое воздействие… — не глядя, машинально ответил Серафим, не успев «вернуться» в нормальное состояние, потом повернулся к Василию. — Что это такое, долго объяснять… Короче говоря, я постарался вернуть Николаю то, что он потерял после гибели отца…

— Ничего себе… — протянул Федор и даже присвистнул от увиденного и услышанного.

— Господи, неужели такое возможно? — прошептал старший лейтенант.

— Скоро сами увидите… — задумчиво отмахнулся Серафим, после чего озабоченно нахмурился. — Послушай, Василий, а у вас не будет напрягов по службе со старшим Кумом за то, что не выполнили «работу»? — спросил он.

— Напрягов? — ухмыльнулся старший лейтенант. — Пусть только попробует пасть разинуть, я с ним… — буркнул он, но тут же осёкся: чуть не ляпнул лишнее. — За нас не волнуйся: всё будет, как говорится, тип-топ, но тебе нужно быть настороже: Баринов очень не любит, когда что-то идёт не по плану, им задуманному… Послушай, Понайотов, чем это ты ему насолил?

— Лично ему — ничем! Мне кажется, более того, я уверен, что старший Кум, как и вы, тоже выполняет чей-то заказ, — ответил Серафим.

Это уже легче, — с облегчением вздохнул Василий и подмигнул. — Помнишь, как в анекдоте про кобылу: «Ну не шмогла я, не шмогла!..» Послушай, а как это ты умудрился за грабёж-то загреметь? Есть ничего было? Без работы сидел? Или так, лишнего адреналину захотелось?

— Да нет, и работа была нормальная, и кушать что было, и с адреналином у меня все в порядке, — покачал головой Серафим и добавил: — Можешь, старлей, мне, конечно, не верить, но у меня сложилось такое впечатление, что я кому-то очень помешал на свободе…

— Догадки есть?

— Очень смутные, — признался Серафим.

— Тебе адвокат хороший нужен, — задумчиво проговорил Василий.

— Хороший адвокат и денег хороших стоит… но где ж их взять-то? — развёл руками Серафим.

— Эт-то точно! — согласился старший лейтенант. — Жаль, что у меня нет никого, кого можно было бы тебе присоветовать… Кстати, мой тебе совет: будь повнимательнее, когда тебе предложат государственного адвоката…

— Государственного… Почему?

— Коль скоро ты кому-то мешаешь на свободе, то вполне возможно тебе предоставят такого адвоката, что лучше вообще его не иметь… Так-то вот… — старший лейтенант тяжело вздохнул.

— Думаешь?

— Похоже на то…

— Ничего, Василий, пробьёмся! — заверил Серафим.

Старший лейтенант взглянул на часы:

— Пора заканчивать наши посиделки: мне сказали, что Баринов пока не ушёл с работы: ещё надумает нырнуть сюда, как говорится, для проверки… — он взглянул на все ещё лежащего Коляна и озабоченно заметил: — Что-то долго наш неугомонный коллега в отключке, — Василий подошёл к лежащему. — На-ка, приятель, глотни немного, — и влил ему в рот из фляжки остатки самогона.

Колян сделал машинальный глоток, однако не пришёл в себя и продолжал лежать неподвижно.

— Сейчас очухается, — заверил Серафим, после чего наклонился над Коляном, пощупал пульс на его шее и незаметно надавил на нужную точку за ухом. — Вставай! — тихо, но властно, приказал он.

Лежащий тут же очнулся, приподнял голову и мутным, ничего не понимающим взглядом осмотрелся. Парень явно не понимал, где он находится и как здесь очутился.

— А ведь он может стать нам проблемой… — тихо проговорил старший лейтенант.

— Не станет, Василий! — негромко возразил Серафим и добавил: — Парень ничего не помнит и будет говорить только то, что вы ему внушите.

Бедный Колян, наконец, пришёл в себя и, наткнувшись взглядом на Василия, недоуменно спросил:

— Товарищ старший лейтенант?.. А вы что тут делаете?

— Ну, ты и пентюх, Колян, стакан самогона накатил и с ног скопытился… — и со смехом добавил: — Закусывать нужно! — и передразнил: «Я по первой не закусываю, я по первой не закусываю…»

— Я стакан самогона выпил? — поморщился тот и для проверки сложил ладони «лодочкой», дыхнул в них, потом понюхал, после чего с растерянным удивлением констатировал: — Действительно, самогон… А с чего это мы пили?

— Ты же сам предложил, — усмехнулся Федор.

— Я предложил? — казалось, глаза Коляна вылезут из орбит от изумления.

— Ну, да, — подтвердил старший лейтенант, — увидел Серафима и чуть обниматься не стал…

Колян с удивлением взглянул на Серафима, собрал брови в кучу, явно пытаясь что-то понять: по выражению его глаз было заметно, что лицо Серафима ему знакомо, но откуда?..

— Не узнаешь, Коля? — дружелюбно подыграл Серафим старшему лейтенанту.

— Не-ет… — протянул Колян. — А кто ты?

— Сержант Понайотов! Служил под началом твоего отца — майора Гранаткина Константина Ефимовича: мир его праху, — Серафим поднялся с пола и тихо произнёс: — Пусть земля ему будет пухом!

— Господи, а ведь точно! — хлопнул себя по лбу Колян. — Думаю, откуда лицо мне твоё знакомо: я же тебя на фотографии видел, — он протянул руку. — Рад, очень рад встретить человека, который не только был знаком с моим отцом, но и служил с ним!

Было такое впечатление, что у Николая даже голос стал другим: не хрипел, исчезла злость, глаза заблестели.

Старший лейтенант переглянулся с Фёдором и с нескрываемым восхищением покачал головой:

— Ну, ты и даёшь, сержант!

— О чём вы, товарищ старший лейтенант? — не понял Николай.

— О том, что сержант с твоим отцом в Афгане воевал, а нам приказали его ломать… Как с этим-то быть? — Василий пристально взглянул на Николая.

— Ломать? — вспоминая, прищурился Николай и тут же взволнованно воскликнул: — Да я скорее уволюсь со службы, чем пойду на такую подлость! Веришь, сержант? — спросил он Серафима.

— Верю! — твёрдо сказал он, затем не мигая взглянул в его глаза и очень внимательно добавил: — Верю, что более ты никогда не пойдёшь на подлость!

— Никогда! — эхом откликнулся Николай.

— Вот и хорошо, — с удовлетворением вздохнул старший лейтенант. — Однако, пора нам… — он громко и весьма настойчиво постучал в дверь.

— Удачи тебе, сержант! — сказал Николай и крепко пожал Серафиму руку.

— Да, удача тебе действительно понадобится, — поддержал его старший лейтенант и дружелюбно подмигнул ему. — Держись, Понайотов!