Печать василиска - Татьяна Корсакова

– Не он заревел, а трубы, – поправил товарища Николай. – Трубы тут старые.

– А с водой что? – стараясь, чтобы розовые брызги не попали на одежду, Аля обошла фонтан, остановилась так, чтобы не видеть разверстую змеиную пасть. – Почему она такого странного цвета?

– Трубы старые, – повторил Николай задумчиво, – наверное, это все из-за ржавчины. Фонтан же уже лет сто никто не включал. Я, честно говоря, очень удивился, что насос еще работает.

– А где насос? – спросила Аля, поежившись.

– Так никто не знает, – усмехнулся Гришаев. – Вот Егор пошел за планом дома, попробуем насос найти и обезвредить.

– Егора только за смертью посылать, – Толик спрыгнул с бортика. – Уже полчаса ждем, а он все не идет.

Точно в ответ на его возмущение мраморный змей зашипел, поперхнулся кровавой струей. Аля взвизгнула и спряталась за широкой спиной Николая.

– Спокойно, мадам, все под контролем, – в голосе Николая слышался смех. – Похоже, враг найден и успешно обезврежен.

Змей пошипел еще пару секунд, а потом струя воды в последний раз взметнулась в небо и просыпалась кровавым дождем в мраморную чашу фонтана.

– Отключил! – на крыльцо вышел Егор. Завидев Алю, он сдержанно кивнул, а потом взмахнул над головой какой-то бумажкой. – В подвал пришлось лезть, чтобы насос этот найти. Там, оказывается, генератор установлен, старинный, наверное, еще при царе Горохе сделанный. Кто-то генератор включил, вот насос и заработал.

– И кто же это генератор включил, когда мы во дворе были, Ивановы в деревне, Елена Александровна с Марьей Карповной вон до сих пор в зимнем саду копошатся, а Алевтина совершала променад? – удивился Гришаев.

– Ну, не знаю, – Егор пожал плечами. – Там особого ума не надо, чтобы его включить. Нажал на кнопочку – и готово! Может, крыса какая пробежала, хвостиком махнула...

«Или змея проползла...» – вдруг некстати подумала Аля.

– Нет, вы мне скажите, на хрена во дворе этого монстра держать?! – Толик подобрал с земли камешек, со злостью швырнул в скульптуру. Змеиный бок обиженно вздрогнул, пошел рябью, и зажатое в черных кольцах девичье тело вдруг рассыпалось на мелкие кусочки, обрушилось в кроваво-красную воду каскадом мраморной крошки.

– Молодец, Толик! – с укором сказал Николай и отвесил товарищу подзатыльник. – Вот сейчас явится законный хозяин и выставит тебе счет за порчу имущества.

– Да законный хозяин, если хочешь знать, мне еще спасибо должен сказать, – огрызнулся Толик, опасливо косясь на теперь уже одинокую фигуру змея, – что я его от пакости такой избавил.

На шум из дома вышли экономка и Марья Карповна. Увидев, что случилось с фонтаном, домработница ахнула, торопливо перекрестилась и зачастила:

– И закончится срок любимой жены его, и просыплются слезы ее кровавым дождем, и поднимется он со дна, выбирая себе новую невесту...

– Мать, ты что такое бормочешь? – испуганно спросил Толик. – Ну подумаешь, композицию поломал! Так композиция ж совсем никудышная была. Девица вон без рук, без лица. Монстра, а не девица!

– Марья Карповна, да прекратите же вы причитать! – Елена Александровна обошла фонтан по периметру, остановилась в нескольких шагах от змеиной морды. – Право слово, стыдно вам всяким россказням верить и людей пугать!

– А что за россказни? – спросил Егор, пряча в карман джинсов план дома.

– Семейная легенда, – посмотрев на домработницу сочувственным взглядом, сказал Гришаев. – Тут где-то даже на барельефе это увековечено, – он мотнул головой в сторону дома. – Считается, что дочка прежнего хозяина Настасья заключила перед смертью договор с озерным змеем. Договор этот должен длиться триста лет и закончиться в день, когда на поместье просыплется кровавый дождь и последнее Настасьино изображение исчезнет с лица земли. Ну вот, обратите внимание, – он развернулся лицом к фонтану, – скульптура, изображающая Настасью, рассыпалась, а кровавый дождь – это, скорее всего, аллегория. Так что, если верить легенде, грядут великие перемены.

– Бред! – Елена Александровна скривила губы в презрительной усмешке. – Бред и суеверия! Нет никакого договора, нет никакого змея, а есть человеческая дремучесть. И вам, Дмитрий Сергеевич, как человеку образованному, должно быть стыдно, что вы подогреваете интерес ко всяким идиотским легендам.

– А если не бред? – в спор вмешался Николай. – Ведь не можете же вы отрицать тот факт, что в здешних местах творятся очень странные вещи? Наверное, уже каждый из нас столкнулся в Полозовых воротах с чем-то необъяснимым.

– Я ни с чем таким не сталкивалась! – экономка упрямо вздернула подбородок, и в ту же секунду, точно в ответ на ее упрямство, мраморный змей вздрогнул и выплюнул ей в лицо густую, кирпично-красную струю.

– Вот и столкнулись, – пробормотал Толик, на всякий случай отходя подальше от фонтана. – Егор, ты точно выключил насос?

– Выключил, – Егор выглядел растерянным и испуганным. – Елена Александровна, – он шагнул к экономке, – вам помочь?

– Сама! – Она смахнула с лица кровавые капли, развернулась на высоких каблуках, едва не налетела на крестящуюся и что-то бормочущую Марью Карповну, бросилась к дому.

– Ну и ничего особенного, – немного подумав, заключил Николай. – Может, остаточное давление в трубах? Типа лебединая песня.

– Тогда скорее уж змеиная, – усмехнулся Гришаев.

– А в чем состоял договор? – вдруг спросил Егор. – Ну, тот, который Настасья заключила с озерным змеем.

– Ну, об этом легенда умалчивает, – Гришаев пожал плечами. – Известно лишь, что Настасья согласилась на триста лет стать супругой Василиска.

– Ну, с Василиском ясно, получил на триста лет в личное пользование симпатичную утопленницу, – Егор нетерпеливо взмахнул рукой, – а Настасье-то что за прок был от договора? Не просто же так согласилась триста лет этакого монстра ублажать!

– Не знаю, – Гришаев выглядел растерянным и, кажется, немного расстроенным. Даже удивительно при его-то гипертрофированном самомнении. – В летописях тех лет о второй части договора ничего не сказано.

– Интересно, интересно, – Егор задумчиво взъерошил волосы. – А что там со сменой супруги? Что с Настасьей станется? Кого взамен?

– Ну, Настасья, скорее всего, прямиком в ад, за такой-то мезальянс, а взамен?.. – Гришаев, не мигая, уставился на Алю. – А взамен он себе точно выберет цыпочку молодую и красивую. Чего ж ему мелочиться-то?

Скотина! Бездушная скотина! Видит же, что ей и без того страшно, знает же, что тут творится, и смотрит...

Аля отвернулась, подняла с земли свою сумку.

– Уезжать собираешься? – вежливо поинтересовался Егор.