Разведены и непредсказуемы - Валентина Седлова

Я первым дело к Зине за советом: и как тут быть? А она мне в глаза: мол, сама виновата, дуреха! Надо было не нахрапом действовать, а исподволь. Сначала с Никой их рассорить, а уж потом и самой к нему клеиться. Так что ничем не могу помочь!

Ух, как мне тут обидно стало — я и передать не могу! Зинка-то на те деньги, что ей Виктор отвалил, тут же себе новую тачку купила, а мне ровно как подачку свою развалюху отдала. А на кой ляд она мне нужна? Ей красная цена долларов двести! Да еще я, пока Зинка в туалет ходила, в ее сумочку залезла, ради интереса. А там кольцо Стеллы лежит! Она с ним ни за что расставаться не хотела! А колечко то, поди, еще подороже машины будет! И вот выходит, кому-то все — и деньги, и женитьба, а кому-то дырка от бублика!

Тут я озверела и потребовала от Зинки: мол, соловья баснями не кормят, а я по твоей милости на улице оказалась. Так что если не хочешь осложнений, то плати. Хочу такую же тачку, как у тебя!

Она сначала обозлилась жутко, кричать на меня стала, но я на своем стояла твердо: либо так, либо я умываю руки и сообщаю Воронцовым-старшим, что она их наследника шантажирует. Они-то не милиция, быстро с ней по-свойски разберутся. А то и про Стеллу им расскажу, как дело было. Тогда она на попятный пошла, стала на жалость давить: мол, откуда же ей вторую машину взять, деньги-то закончились! Я ей говорю: «Продай кольцо Стелкино!» Тут она аж пятнами пошла, видать, не ожидала, что я про это узнаю. «Не могу, — зубами скрипит, — уж очень оно приметное. Надо хотя бы с годик выждать, прежде чем его на продажу выставлять». Я ей в ответ тут же сообщаю, что год ждать не собираюсь, пусть даже не мечтает. Либо к концу недели я получаю свою тачку, либо вся ее игра идет прахом. И пусть даже не думает мне угрожать — не на ту напала! Я не малолетка пугливая, мне мозги пустыми посулами не запудришь!

Уж не знаю, что мне эта машина так в ум запала, но прямо как заклинило меня. Кроме как о ней, и думать в тот момент ни о чем не могла. Ну, Зинке делать нечего, стала Виктору названивать, чтоб он ей еще бабок отвалил. Он сначала долго трубку не брал, она от нетерпения аж дырку в полу под собой протанцевала. Ну а потом он ответил. Да так ответил, что Зинка аж дара речи лишилась. Что сказал? Да послал ее прямым текстом! Мол, плевать я на тебя хотел, и вообще я уже в аэропорту, сваливаю из России и больше здесь появляться не намерен! И нечего на меня давить, Никита уже в курсе событий, так что недолго тебе осталось на свободе расхаживать.

Ну, тут дело уже всерьез жареным запахло. Зинке-то за решетку, понятное дело, отправляться ой как не хотелось. Значит, чтоб Никита никому растрепать об этом не успел, надо было его заставить замолчать навсегда. Они с Никой после работы куда-то вместе намылились, но тут ему кто-то на мобильный позвонил, и они в итоге каждый в свою сторону разбежались. Зинка меня чуть ли не силком отправила следом за Никой, а сама уселась в тачку Виктора служебную и за ним поехала. Почему именно ее взяла? Так свою-то бить жалко, чай не новая! А эта и мощная, и скоростная к тому же — самое то, чтоб аварии устраивать.

Ну, я тихонько Нике в хвост пристроилась, и часа через полтора приехали мы на дачу какую-то. Ника машину свою припарковала у дома и внутрь вошла. Ну а я чуть поодаль отъехала, чтоб она меня не заметила. Сижу как дура, трясусь, жду звонка от Зинки. Наконец звонит она — злющая, аки черт. Говорит, что увернулся Никита, в последний момент, мол, прямо из-под колес выпрыгнул. Спросила, где я нахожусь. Ну, я, как могла, объяснила ей.

Уж сколько времени после того звонка прошло — не знаю, я на часы не смотрела. Только вижу — едет что-то в сторону дач да всего одной фарой светит. Ну я-то помню, у кого такие повреждения были, поэтому вышла на дорогу встречать. И впрямь, Зинка чешет! Правый борт у машины в хлам! Я уж ее и спрашивать боюсь, что она там еще накуролесила. Ну, припарковала она машину рядом с моей, вылезает. Лицо аж перекошено от злобы! Ну, поняла я, что не срослось у нее что-то опять. А она потом и подтвердила: оказывается, она тачку Никиты нагнала, выждала, пока он на тихую трассу свернет, да и сбросила его с дороги. Потом остановилась чуть поодаль, решила проверить, жив он там или как. Ну, и если жив — то добить, вроде как тот в аварии пострадал. Глядь, а водителя-то и нету! Сбежал!

«И что дальше будем делать?» — спрашиваю я ее. А она мне в ответ: мол, ему все равно деваться некуда, кроме как сюда, к своей крале, топать. Не бросит же он ее одну здесь, а сам в столицу смоется? Так что тут мы его и прихватим. А на всякий случай для надежности и Нику повяжем. Лучше их сразу обоих прикончить, а то кто их знает? Вдруг он ей уже обо всем разболтать успел? Дождемся, пока Никита явится, оглушим его, а дом подожжем. И никаких следов не останется!

Я уж совсем от ужаса затряслась, а деваться-то некуда, понимаете? Если б я в тот момент отказалась ей помогать, Зинка и меня бы с легкостью пришибла, ей уже, по-моему, все равно было, сколько человек убивать. Ровно как бешеная электричка с рельсов сошла!

Ну, добрались мы до домика. Вошли запросто, там открыто было. Зинка Нику по башке стукнула, а пока та в отключке валялась, усадила ее на стул и привязала. А где-то через минут сорок — сорок пять туда же и Никита пожаловал, как Зинка и предсказывала. Зинка тут же на него пистолет наставила, ну а Ника к тому моменту уже очухалась и, видать, жутко перепугалась, что ее мужика сейчас прямо у нее на глазах к праотцам отправят. Да еще и шум послышался от дверей очень уж подозрительный. В общем, она вместе со стулом на Зинку-то и прыгнула. Та, видать, не ожидала от нее такой прыти. Выстрелить выстрелила, да мимо, а сама так и рухнула на спину. Ну а затылком о комод какой-то приложилась, тут ей конец и пришел. Я даже глазом моргнуть не успела, как туда же Воронцов-старший с телохранителями ввалился. Это они, получается, на крыльце-то и нашумели. Я тут же объяснила им, что я здесь ни при чем, да только они меня и слушать не стали. Связали той же веревкой, которой до этого Зинка Нику к стулу примотала. Впрочем, я на них не в обиде: понятное дело, что все сильно возбуждены были, вот и схватили, не разбираясь, первую, кто им под горячую руку попался. Потом через пару часов милиция приехала, то да се… Вот и вся история, собственно.

Вы же теперь сами знаете: я ни в чем не виновата! Это все Зинка, окаянная душа! Чтоб ей на том свете пятки в аду поджарили! Меня теперь отпустят, правда ведь?.. 

Более тоскливого субботнего вечера и представить было сложно. Ника, полдня проведшая в милиции, сидела на кухне и бесцельно пялилась в окно на порыжелую под палящим московским солнцем крону тополя. Пожухлые листья тихо падали на газон, и на душе было паскудно и мерзко, как в тот приснопамятный день, когда Мишка сообщил ей о том, что влюблен в Верунчика.