Тень Саганами - Дэвид Вебер

Почётный караул встал по местной версии стойки "смирно" и чётко отсалютовал, однако Рангхильд заметила, что одна или две пары глаз расширились при виде неё. Чёрт подери, она уже была сыта по горло тем, что её принимали за ребёнка, даже дома, где люди были знакомы с пролонгом!

Она силой удерживала спокойное и собранное выражение на лице, следуя за капитаном Тереховым и коммандером Фитцджеральдом и выслушивая вежливые официальные приветствия от представителя президента Адольфссона. Несмотря на все усилия, которые она прикладывала для того, чтобы казаться достаточно взрослой для посещения хотя бы средней школы, она сознавала, что у планетарных президентов не было обычая посылать своего личного секретаря для приветствия простого капитана прибывшего с визитом военного корабля. В пределах своего собственного царства на "Гексапуме" Терехов был первым после Бога, и даже Его авторитет несколько блек. Однако, как бы там ни было, Терехов был всего лишь капитаном тяжелого крейсера, а этот Векслер приветствовал его так, как будто он был по меньшей мере одним из старших флагманов.

Капитан принял всё это и бровью не поведя, и Рагнхильд позавидовала его самообладанию и уверенности в себе. Конечно же, капитан был на пятьдесят пять лет старше неё. Он выглядел практически ровесником Векслера, и, к тому же, был капитаном первого ранга, но тем не менее…

— Я счастлив лично приветствовать вас, капитан, — говорил Векслер. — Почему-то, это совсем не то же самое, что через коммуникатор. — Он криво улыбнулся. — Конечно, половина наших местных коммуникаторов не имеет визуальных каналов, так что, думаю, я не должен жаловаться, раз уж у президента имеется эта возможность на всех линиях.

Рагнхильд держалась за капитаном, скромно прислушиваясь к беседе, и задаваясь вопросом, не подчеркивает ли Векслер отсталость техники Понтифика преднамеренно. Такое случалось, время от времени. Во всяком случае, так ей говорили преподаватели в Академии. Иногда обитатели планет, общество или техника которых подверглись особенно тяжёлым испытаниям, испытывали своего рода агрессивную вызывающую гордость своим статусом неоварваров.

— На самом деле весьма удивительно, насколько широко могут варьироваться технологические возможности различных обществ, — заметил Терехов. — Возможности различаются, однако отношения и основные движущие людьми мотивы остаются, похоже, неожиданно неизменными.

— В самом деле? — произнёс Векслер. — Я часто сожалею, что не имею возможности путешествовать и лично увидеть, как живут на других планетах. Полагаю, именно это для меня является главным предметом зависти людям вроде вас, капитан. Профессиональным офицерам флота, проводящим своё время, посещая мир за миром.

— В действительности, мистер Векслер, — с улыбкой произнёс Терехов, — флотские офицеры проводят большую часть своего времени глядя на дисплеи и мониторы — когда не заняты бесконечной писаниной или не любуются на переборки своих кают. Нам в самом деле удаётся увидеть довольно много миров, по крайней мере в мирное время. Однако в промежутках между высадками на планету мы, в основном, проводим время, болтаясь вокруг них. В сущности, я иногда завидую людям, которые могут провести на одном месте достаточно времени, чтобы действительно понять планету и её народ.

— Мне кажется, это еще одна иллюстрация того, что чужой кусок всегда кажется слаще, — пробормотал Векслер. Затем он встряхнулся и сделал приглашающий жест в сторону ожидающего их наземного автомобиля.

Президент планеты Джордж Адольфссон оказался очень похож на Альберто Векслера. Он был старше, наверное на десяток стандартных лет старше Терехова, и его ястребиный профиль был тоньше и угловатее. Однако тёмные волосы (уже изрядно тронутые сединой) и тёмные глаза со странными янтарными крапинками, усеивающими радужки, были точно такими же. И таким же было непринуждённое чувство юмора.

— Рад, что вы нашли время поужинать с нами, капитан.

— Благодарю вас за приглашение, господин президент, — ответил Терехов, крепко пожимая протянутую руку. — Могу я представить вам коммандера Фитцджеральда, моего старпома, и гардемаринов Павлетич и д'Ареццо?

— Разумеется, сэр, — Адольфссон пожал руки всем представляемым мантикорцам по очереди. — А это, — он сделал жест в сторону высокого, костлявого и рыжеволосого человека, почтительно стоящего по его правую руку, — коммодор Эмиль Карлберг, командующий Космическими Силами Нунцио.

— Во всей славе своей, — сухо произнёс Карлберг, протягивая Терехову руку. У нунцианского варианта стандартного английского было особое произношение и проглатываемые конечные слоги, приглушенные гласные и отрывистый ритм речи действительно делал его несколько затруднительным для понимания. Различные планетарные диалекты не были чем-то из ряда вон выходящим, однако этот был намного сильнее выражен, чем в большинстве случаев. Несомненно, длительная изоляция планеты от остальной галактики и потеря в тот период большей части технологий записи звука помогала это объяснить. Однако, наряду с этим, явно имелись и различия в местных диалектах, например произношение Карлсберга заметно отличалось от произношения Адольфссона или Векслера. Оно было резче и более носовое.

— Я просмотрел данные, которые вы любезно предоставили нам для знакомства с возможностями вашего корабля, — продолжил коммодор и покачал головой. — Я понимаю, что "Гексапума" "всего лишь" тяжёлый крейсер, однако, капитан, нам она кажется супердредноутом. Мои "Космические Силы" состоят из одиннадцати лёгких атакующих кораблей, самый крупный из которых имеет массу аж восемнадцать тысяч тонн. Так что масса всего флота Нунцио составляет где-то треть массы одного вашего корабля.

Рагнхильд заставила своё лицо продолжать демонстрировать только вежливый интерес, хотя слова Карлберга потрясли её. Разумом она с самого начала осознавала, что ни одно из нищих правительств Скопления не имело ни средств, ни технологий для создания чего-то похожего на дееспособный флот. Однако это было кошмаром. Меньше, чем одна эскадрилья ЛАКов для того, чтобы защищать — или хотя бы эффективно патрулировать — целую звёздную систему? Ей хотелось взглянуть, как отреагировал на это Пауло, однако она предпочла не отвлекаться.

— Эмиль, не набрасывайтесь на дела так быстро! — с добродушной улыбкой пожурил его президент Адольфссон. — Капитан Терехов вошел в нашу систему менее двенадцати часов тому назад. Я полагаю, вы могли бы дать ему, ну, еще минут тридцать-сорок вежливо поболтать о том, о сём, прежде чем погрязнуть в обсуждении важных дел.

— Ой. — Карлберг опять покачал головой, на этот раз его лицо походило на лицо малыша, которому только что напомнили, что он слишком боек для того, чтобы вести себя прилично.

— Не волнуйтесь, — утешил его президент. — Я не прикажу отрубить вам голову прямо здесь. Это задержало бы ужин, да и отчищать ковер от крови всегда такая мука.

Карлберг рассмеялся, а Терехов и Фитцджеральд широко заулыбались. Гардемарины — нет и Векслер поразил Рагнхильд, сочувственно им улыбнувшись. Её поразила не улыбка; её поразило то, что это была та улыбка, которой обмениваются младшие офицеры в присутствии своего начальства, а не покровительственная улыбка взрослого ребёнку. Она прекрасно знала разницу между этими улыбками.

"Может быть, — подумала Рагнхильд, пока президент вёл их по застеклённому коридору, освещённому ярко-золотистым светом звезды Нунцио-Б в просторный отделанный деревянными панелями обеденный зал, — этот ужин не будет настолько суровым испытанием, как я опасалась".

— Вот примерно так оно всё и обстоит, капитан Терехов, — произнёс Джордж Адольфссон двумя часами позже. Он с комфортом откинулся в кресле, покачивая в руке бокал традиционного понтификанского сливового бренди и разглядывая своих мантикорских гостей. — Для каждого человека на Понтифике шанс присоединиться к вашему Звёздному Королевству является величайшей из возможностей, выпавшей с тех пор, как Кретины-Основатели плюхнули свои безмозглые суеверные зады на Базилику.

Его тон был настолько сух и язвительно юмористичен, что Рагнхильд была вынуждена прикрыться рукой, чтобы спрятать улыбку. Еда была восхитительна, хотя на её вкус бренди был резковат. А президент Адольфссон оказался очаровательным хозяином. Оказалось, что Векслер был не только его секретарём, но и племянником, и она подозревала, что дядя и племянник набили руку в совместном очаровании гостей. И набили руку весьма неплохо, поскольку, когда дело дошло до этого, они были просто естественно очаровательны.

Однако президент мог быть и убийственно серьёзен, что стало ясно, когда он совершенно непреклонно посмотрел Терехову в глаза.