Сломанная печать - Иванна Осипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты где была?
Хриплый со сна голос дышал расслабленным любопытством.
— Нигде. Спи.
— Я волновалась.
— Всё хорошо. Гуляла, — прошептала Мариса.
— А-а, с господином Брумом, — почему-то решила соседка, сладко зевнула и перевернулась на другой бок. — Он милый.
— Милый…
Откинувшись на подушку, Мариса поняла, что не сможет сомкнуть глаз. Она долго разглядывала тени и мелкие трещинки на белёном потолке.
— Вынужден признать…
Снова и снова Северин произносил слова, заставившие сердце Марисы дрогнуть. Она и теперь вертелась в кровати, слушая быстрый стук собственного сердца. Щеки горели.
— Вы не безразличны мне…
Коснувшись пальцами губ, она нахмурилась. Нельзя расслабляться и легко верить всему, что говорят Брумы, а менталы известны своим коварством. Он сам признался, что ложь — часть жизни и первых, и вторых. Но разговор вышел достаточно откровенным. Многое сделалось ясным. Северин не единожды скрыл опасную тайну первокурсницы, потому что понимал последствия для неё, оберегал. Он практикует запретную магию из-за смерти родных, изучая силу, убившую семью. Сестра Северина пострадала при взрыве печати. Магия креаторов задела и её. А потом? Рин не признался, что происходит в подземелье резиденции. Теперь Вистиана — иллюзия, желающая брату смерти, — мысли Марисы метались испуганными светлячками. — Взрыв…
«Ты никогда не узнаешь, что говорил с дочерью Фроста Талеса, Рин. Иначе не захочешь и смотреть в мою сторону», — устало подумала Мариса.
Она старалась не думать о будущем, где всё выглядело таким зыбким и ненадёжным. Кажется, совсем недавно господин Брум мягко взял её под руку и повёл прочь по туннелю в библиотечный зал. Затем проводил до жилого корпуса. Академия спала. Редкие огоньки горели в студенческих комнатах. Кто-то засиделся за конспектами и учебниками. Кто-то весело проводил время с друзьями, обойдя правила.
— Обещайте, что не предпримете новых попыток достать книги, Мариса.
И опять Северин хотел коснуться её, взять за плечи, но вместо этого начал крутить пуговицу на сюртуке.
— Постараюсь, — она хмуро отвернулась.
Нелегко было признать, что план провалился, и что делать дальше она не знала. Мариса осталась один на один с амарантовой силой.
— Помните, что у нас общая тайна, — Рин обязан был улыбнуться, но губы не дрогнули. — Предоставьте мне позаботиться о будущем.
Оба больше не вспоминали о порыве, который смешал чувства, заставив Марису повести себя так несдержанно. Насколько больно она его ударила? Было ли это обидно? Как и говорил, господин Брум вёл себя с обычной строгостью и отстранённостью. Ужасное прошлое Марисы незримой тенью стояло между ними.
«И так будет всегда», — она закрыла глаза, пристраиваясь поудобнее и ненадолго засыпая.
Мариса не заметила сколько проспала, как шустрый топот Келены разбудил её. Соседка носилась по комнате.
— Сегодня же практикум по водной магии!
Она хватала то одну, то другую вещь, на ходу натягивала платье и расчёсывала волосы. Глядя на подругу, Мариса улыбнулась. Все они дарят ей тепло: магистр Дэй, Келена и… даже ледяной принц. Всё-таки они мирно разошлись, несмотря ни на что, сохранив тонкую ниточку отношений. Ни друзья, но и не враги друг другу.
— Нагулялась вчера? — Стихийница сделала строгое лицо. — Ты мне должна интересную историю про свидание с господином Брумом.
— И с чего ты взяла, что мы встречались?
Мариса села на кровати, растирая лицо, чтобы окончательно проснуться и заодно скрыть стыдливый румянец.
— А с кем же?! — Келена удивлённо взмахнула руками, приостановившись в бесконечном и почти бессмысленном движении.
— Он преподаватель. Я студентка.
— И что? К тому же в Уставе Академии нет запретов на романы между стажёрами или лаборантами и студентами. Брумчик не магистр какой-нибудь, а такой же ученик, только повыше рангом. Вы очень друг другу подходите. Две серьёзные птицы в скорлупке из льда.
Как же у Келены всё всегда было просто. Хотела бы и Мариса иногда чувствовать себя лёгкой, летящей над землёй. Когда губы Северина ласкали её, она на миг почувствовала этот полёт и свободу. Пока Лирой Фолэнт снова незримо не вторгся в жизнь Марисы, отравив и первый поцелуй с тем, кто ей действительно нравился.
37.
Следующие дни Мариса полностью посвятила практикумам. После встречи с Северином её дар эмпата немного ожил, и учёба давалась легче. Магия текла через руки свободными нитями, сплетаясь именно в те чары, которые она желала. Много думая об этом, Мариса так и не поняла, почему золотое сияние внутри неё настолько зависит от холодного ментала, но ощущать собственные силы были приятно.
Жизнь потекла по привычному расписанию, где посиделки в чайной с Келеной чередовались с занятиями, работой в библиотеке и тревожным сном. Мариса несколько раз видела Лироя, который словно и не замечал маленькую первокурсницу, проходя мимо с надменностью высокородного мага, знающего себе цену. Каждый раз она замирала, переставая дышать, и с облегчением выдыхала, стоило ему завернуть за угол или скрыться в аудитории.
Магистр Дэй с удовольствием отметил, что воспитанница немного повеселела и показывает хорошие результаты в учёбе. Однажды и Виктору удалось удивить Марису. Она заглянула в чайную, когда искала подругу. За одним из столиков сидел разрумянившийся магистр и куратор Астрид. Оба чему-то улыбались, обмениваясь короткими фразами. Круглое милое лицо магистерс сияло, а Виктор смущённо держал женщину за руку.
«Как странно. У Астрид был муж, кажется», — в изумлении Мариса наблюдала за общением магов, которое больше напоминало воркование влюблённых, чем деловую беседу коллег.
Поражённая увиденным, она рассеянно побрела через парк в главный корпус, пока густая тень не легла на дорожку, перекрывая проход.
— Свободна сегодня?
Незнакомый старшекурсник бесцеремонно схватил Марису за руку. Оторопев, она непонимающе уставилась на высокого светловолосого парня.
— Свободна, говорю?!
В раздражении, с неприятной усмешкой, он навис над ней, в глазах горело напускной бравадой и напористостью. Скромный дар эмпата позволил Марисе уловить, что на самом деле студент смущён, но прикрылся нарочитой грубостью.
— Я не понимаю… — высвободив руку, она отступила назад.
— Ну, это… — он повёл широкими плечами, точно недогадливость
