Ночные свидания - Клер Уиллис

Пробежав три квартала в сторону Маркет-стрит, она свернула направо в какой-то узкий переулок, в котором мерзко воняло мочой и гниющим мусором. Переулок заканчивался тупиком — запертыми железными воротами, перед которыми стоял мусорный контейнер, доверху набитый мусором. Санни присела, прислонившись спиной к его металлической стенке. Ну что ж, если Ричард все-таки найдет ее, по крайней мере он не застанет ее врасплох.

Страшные минуты шли, но переулок оставался пустым. Санни не теряла бдительности, стараясь думать о том, что ей делать дальше, но ее глаза слипались от страшной усталости, все труднее и труднее было держать их открытыми. Ей было невыносимо неудобно в промокшей от крови грязной одежде, ее все сильнее и сильнее одолевала сонливость, и она то и дело роняла голову на грудь.

— Ладно, не все так страшно. — С этими словами Санни подвинула чуть вперед мусорный бак и, спрятавшись за ним, легла прямо на липкий от грязи тротуар, положив под голову руку.

— Надо немного поспать, — пробормотала она.

Вскоре вонючий бак и грязный тротуар ушли куда-то прочь и растаяли. Она лежала на зеленой полянке, над головой сияло солнце, и ласковый ветерок обдувал ее волосы. В воздухе приятно пахло знакомым запахом — запахом Джейкоба. Он сам лежал рядом и щекотал ей лицо соломинкой. Над его головой сиял ореол, а в синих глазах блестели солнечные искорки. Он нагнулся и поцеловал ее, губы у него были мягкими и терпкими. Он нежно обхватил ее руками и, приподняв, поставил на ноги.

Санни посмотрела вниз на себя и увидела, что на ней простое белое платьице из легкой и тонкой материи, ласковый ветер шаловливо развевает складки подола. В руках она держит букет тюльпанов, перевязанный белой лентой. На Джейкобе свободная рубашка и белые полотняные брюки. Вокруг них собралась небольшая толпа друзей и родственников. Был здесь и Деннис, чудесным образом воскресший, рядом с ним стояла Изабель, стройная и с прямой осанкой, без всяких костылей. Делия и Шерман стояли, взяв друг друга за руки и счастливо улыбаясь. Чуть дальше она заметила женщину, показавшуюся ей знакомой, но поскольку солнце светило в глаза Санни, она никак не могла разглядеть ее лица. Она сделала два шага к женщине, не выпуская руку Джейкоба.

— Мама? — удивилась Санни.

Роуз выглядела точно так же, какой ее Санни запомнила на всю жизнь. Тонкая и гибкая, с длинными темными волосами, ниспадавшими густыми волнами до пояса. Мать посмотрела на дочь и ласково обняла ее. Санни уткнулась лицом ей в шею и с наслаждением вдохнула сладкий цветочный аромат, который она почти забыла, но тотчас же узнала — этот запах принадлежал только ее матери и больше никому.

— Мама, я умерла?

Роуз погладила Санни по голове.

— Ты на пороге, дорогая. Вот почему ты одновременно можешь видеть как живых, так и мертвых.

— И куда же мне теперь идти?

— Узнаю мою Санни, она всегда хочет держать все под контролем. — Роуз отступила назад, тихо усмехаясь. — Пока ничего нельзя сказать. Сейчас просто наслаждайся моментом.

По-прежнему держа дочь за руку, она повернула ее лицом к Джейкобу. Санни подала ему обе руки и, закрыв глаза, подняла лицо к теплому солнцу, ласковому ветру, вдыхая сладостный аромат двух самых дорогих и близких ей вампиров.

Ричард стоял на лестничной площадке, спиной упираясь в стену. Глубоко вздохнув, он левой рукой вставил поврежденный левый глаз обратно в глазницу. Боль была жгучей, острой, но кратковременной. Через полминуты он видел так же превосходно, как и прежде. Ричард нагнулся вниз и прислушался. Из глубины доносился удалявшийся стук шагов Санни, мчавшейся, подобно испуганной лани. Ричард улыбнулся, несмотря на то что его гнев еще не остыл. К его удивлению, она, как дхампир, обладала огромной силой, смелостью и решительностью. Жаль, очень жаль, что при этом она была чертовски упряма.

Ричард поправил помятый и порванный в некоторых местах костюм, застегнул пуговицы. Ну что ж, пора ее догнать. Хотя найти Санни по оставленному кровавому следу представлялось ему достаточно простой задачей. Откровенно говоря, Ричарду не очень-то хотелось ее преследовать. Почему он так разгорячился, что едва не убил в собственной квартире? Более того, он непременно убил бы ее, если бы она не остановила его столь ловким ударом в глазное яблоко. Нельзя сказать, чтобы он хотел ее смерти, напротив, гибель Санни очень сильно огорчила бы его.

Точно так же как и смерть Джейн. Ричард до сих пор мучительно переживал ее кончину, это стало для него самым большим горем в жизни. Он пытался убедить себя, и небезуспешно, будто он здесь ни при чем. Джейн сама была виновата в собственной гибели, так с какой стати взваливать чужую вину на себя? Однако его любовь к Джейн была настолько глубока, а вследствие этого проницательна, что он не мог не понимать, что, отняв у нее Джейкоба, он лишит ее смысла жизни и тем самым убьет ее. Убьет так же верно, как если бы сам затянул на ее шее петлю и выбил бы стул из-под ног. Жизнь не возвратить вспять, но снова испытать такое горе, нет-нет, решено, несмотря ни на что, он не убьет Санни.

В конце концов у него есть Изабель, и та жизнь, которую он себе устроил, вполне его удовлетворяла. Кроме того, Ричард подозревал, что раны Санни могли оказаться смертельными, и она, к его сожалению, могла умереть без его дальнейшего участия. Даже дхампир вряд ли сумеет выжить, потеряв более восьмидесяти процентов крови. А если Санни выживет, то, вне сомнения, вернется опять, подстегиваемая жаждой мести за приемного отца и желанием защитить подругу, и все из-за пустого упрямства. Каждый раз, когда Санни возвращалась к нему, она становилась все сильнее, все могущественнее. Да, она достойна разделить с ним его дальнейшую жизнь. Ричард верил, что со временем сумеет завоевать ее любовь. Он улыбнулся и начал спускаться вниз. До конца игры было далеко.

Перед глазами Санни все плыло, все двоилось и туманилось. Что-то твердое грубо упиралось ей в спину. Казалось, будто она упала и лежит на гранитной остроконечной скале. Левая нога совсем онемела, а правую покалывали тысячи невидимых иголок. Она не понимала, где находится: вокруг стоял сильный запах мусора, а лицо обдавал свежий ночной ветерок. Неподалеку раздавались чьи-то голоса, два голоса были знакомы, но она не могла вспомнить, кому же они принадлежат.

— А ты хорошенькая, — прозвучал незнакомый голос, грубый, полупьяный, в котором явственно слышался ирландский акцент.

— Кто этот старик? Твой дедушка?

— Извините. Позвольте пройти. Мы кое-кого ищем, — прозвучал старческий голос, к которому, судя по всему, обращался ирландец.