Спящая кукла - Джеффри Дивер

Один из административных служащих нес документы в Управление шерифа округа Монтерей, когда у входа в здание КБР он заметил затормозивший на стоянке темный автомобиль. Водитель, молодая женщина в темных очках, несмотря на туман, окинула взглядом стоянку. «Что-то ее беспокоит, – подумал служащий. – Но здесь это вполне естественное и частое явление, ведь сюда приходят готовые к признанию преступники, запуганные свидетели, пытающиеся оправдаться подозреваемые». Женщина взглянула на себя в зеркало, натянула кепку и вышла. Однако не пошла к главному входу, а приблизилась к служащему.

– Простите.

– Да, мэм.

– Здесь находится Калифорнийское бюро расследований?

Если бы она взглянула на фасад здания, то мгновенно увидела бы огромную табличку с тремя словами, которые только что произнесла. Будучи вежливым человеком и добросовестным служащим, ее собеседник ответил:

– Да, мадам. Могу я быть вам чем-то еще полезен?

– Именно здесь и работает агент Дэнс?

– Кэтрин Дэнс? Да.

– Она сейчас на месте?

– Я не… – Служащий окинул взглядом стоянку и расхохотался. – О, только представьте, мисс, вон она собственной персоной. Та, что помоложе. – Он указал на Дэнс, стоявшую с матерью и двумя детьми.

– Хорошо. Спасибо, офицер.

Служащий решил не поправлять ее. Ему нравилось, когда его принимали за настоящего полицейского. Он сел в машину и выехал на подъездную дорожку. Отъезжая, взглянул в зеркало заднего обзора и увидел, что женщина продолжает стоять на том же самом месте, где он с ней расстался. Она выглядела чем-то крайне обеспокоенной.

Следовало бы предупредить ее, что ей нечего бояться. Кэтрин Дэнс, по мнению служащего, была одним из самых приятных сотрудников КБР.

Дэнс захлопнула дверцу автомобиля матери, он выехал со стоянки, и Кэтрин на прощание помахала им рукой. Еще несколько минут она стояла и смотрела, как серебристая машина Эди медленно движется по извилистой дороге по направлению к шоссе № 68. У Кэтрин внезапно испортилось настроение. В голове зазвучал голос Хуана Миллера.

Убейте меня…

Проклятие!

Хотя выпады его брата не имели к ее нынешнему состоянию никакого отношения, Кэтрин все равно испытывала чувство вины из-за того, что послала именно Хуана проверить, что происходит в камере временного содержания. Хуан был самой естественной кандидатурой для выполнения этого задания, но теперь она начала мучиться мыслью, что если бы на его месте оказался более опытный человек, может, трагедии и не случилось бы. Невозможно вообразить, чтобы Майкл О'Нил, или Альберт Стемпл, или сама Дэнс позволили бы Пеллу разоружить их.

Возвращаясь в здание КБР, Дэнс вспоминала первые мгновения пожара и бегства Пелла. Пришлось действовать очень быстро. Но возможно, она все-таки должна была лучше продумать свою стратегию?

Такое самоедство из-за якобы упущенных возможностей часто встречается среди полицейских.

Направляясь к главному входу, Кэтрин напевала песню Джульетты Венегас. Красивая мелодия защищала ее от мрачных мыслей о страшных ранах Хуана Миллера, его жутких словах, о смерти Сьюзен Пембертон… и о взгляде ее собственного сына, который из радостного мгновенно сделался холодным и враждебным, как только увидел ее в сопровождении Уинстона Келлога.

Что ей с этим-то делать?

Дэнс шла по пустынной стоянке по направлению к центральному входу в КБР, радуясь тому, что хоть дождь прекратился.

Она приближалась к ступенькам, когда услышала у себя за спиной шаги. Кэтрин быстро обернулась и увидела, что за ней почти бесшумно следует женщина. Она находилась на расстоянии всего каких-нибудь шести футов от Дэнс и явно направлялась к ней.

Кэтрин быстро остановилась.

Женщина тоже остановилась. Переминаясь с ноги на ногу, она произнесла:

– Агент Дэнс… я…

Мгновение длилось молчание.

Затем Саманта Маккой сказала:

– Я передумала. Я хочу вам помочь.

Глава 32

– Я не могла уснуть после вашего визита. И когда узнала, что он убил еще кого-то, ту женщину, поняла, что должна прийти.

Саманта, Кэтрин и Келлог сидели в офисе Кэтрин. Саманта сидела прямо, крепко ухватившись за подлокотники кресла, переводя взгляд с одного агента на другого. Однако задерживала она взгляд на каждом не более секунды.

– Вы уверены, что именно Дэниэл убил ее?

– Да, уверены, – ответил Келлог.

– Но почему?

– Мы не знаем. Сейчас мы пытаемся понять. Ее звали Сьюзен Пембертон. Она работала у Евы Брок. Вам что-нибудь говорят эти имена?

– Ничего.

– Сьюзен работала в компании по организации мероприятий различного рода. Пелл похитил всю их документацию и, как мы предполагаем, уничтожил. Там было что-то такое, что ему хотелось скрыть. А возможно, какое-то мероприятие, в котором он был заинтересован. У вас нет никаких предположений относительно того, что его могло заинтересовать?

– Боюсь, что нет.

– Мне хочется, чтобы вы поскорее встретились с Линдой и Ребеккой, – сказала Дэнс.

– Они уже здесь?

– Да.

Саманта медленно кивнула.

– Мне нужно завершить кое-какие дела, – заметил Келлог. – Я вернусь к вам позже.

Кэтрин на всякий случай сообщила Мари-Элен Кресбах свои координаты и вышла из здания КБР в сопровождении Саманты. Она порекомендовала Саманте оставить автомобиль в надежном месте, в гараже под зданием КБР, чтобы никто его не заметил. Для поездки они воспользовались «фордом» Кэтрин.

Саманта пристегнула ремень и уставилась прямо перед собой.

Внезапно она произнесла:

– И еще одно… Мой муж, его семья… мои друзья. Они ничего не знают.

– Какой же предлог вы придумали для своего отсутствия?

– Издательскую конференцию… И что касается Линды и Ребекки. Я бы не хотела, чтобы они знали мое новое имя и о моей семье.

– С моей стороны никаких возражений. Я ничего не говорила такого, что им уже не было бы известно. Ну, вы готовы?

Неуверенная улыбка.

– Нет, совершенно не готова. Но ничего не поделаешь, поехали.

Когда прибыли в гостиницу, Дэнс переговорила с охранником, находившимся на посту, и тот сообщил ей, что никакой необычной активности вокруг домика, в котором остановились женщины, замечено не было. Жестом Кэтрин предложила Саманте выйти из машины. Та мгновение колебалась, затем, щурясь и внимательно осматриваясь по сторонам, вылезла из автомобиля. Конечно, при подобных обстоятельствах в ее настороженности не было ничего удивительного. Однако Дэнс почувствовала, что за ее повышенным вниманием к окружающему скрывается что-то еще.

Слабая улыбка появилась на лице Саманты.

– Ароматы, шум океана… Я ведь со времени суда не бывала на полуострове. Муж постоянно уговаривает меня поехать сюда на уик-энд, и мне приходится отыскивать массу глупейших отговорок: аллергия, автомобиль, в котором меня укачивает, срочная редактура рукописей… – Улыбка исчезла. Саманта взглянула на домик: – Очаровательный.

– В нем всего две спальни. Мы ведь не рассчитывали на ваш приезд.

– Я могу переночевать и на диване. Мне не хочется никого беспокоить.

«Застенчивая Саманта», вспомнила Дэнс ее прозвище.

Мышка.

– Надеюсь, вам не придется задержаться здесь больше, чем на одну ночь.

Кэтрин Дэнс сделала шаг вперед и постучалась в дверь, которая вела в прошлое.

«Тойота» пропахла сигаретным дымом, чего Дэниэл Пелл не выносил.

Сам он никогда не курил, хотя иногда приторговывал сигаретами, находясь в «Q» и в «Капитоле». Он позволил бы своим деткам в «семье» курить – любую зависимость можно с пользой для себя эксплуатировать, – но испытывал слишком большое отвращение к запаху табака. Он напоминал Пеллу детство, отца, сидящего в громадном кресле, читающего Библию, делающего выписки для проповеди, которую никто никогда не станет слушать, и курящего сигарету за сигаретой. И где-то неподалеку мать, которая курит, пьет и больше ничего не делает. И его брат, который не курит и вообще ничего не делает, а вытаскивает маленького Дэниэла оттуда, где тот обычно прячется: из шкафа, шалаша или ванной в подвале.

– Я не собираюсь делать всю долбаную работу один.

Как бы то ни было, братцу Дэниэла удавалось отлынивать от любой работы. Он вручал Дэниэлу ведро с водой, швабру или жидкость для мытья посуды, а сам отправлялся шататься с дружками. Возвращаясь домой, он частенько поколачивал Дэниэла, если в доме все не сияло идеальной чистотой.

Чистота, сынок, близка к святости. В этом высказывании много правды. Ну а теперь вымой-ка и протри пепельницы. Я хочу, чтобы они сияли.

Поэтому сейчас Пелл опустил стекла, и, пока они ехали с Дженни, в машину врывался освежающий аромат сосен и холодный соленый ветерок с залива.