Легенды первых лиц СССР - Алексей Богомолов

После охоты дичь готовили. Леонид Ильич мне говорил: «Володя, ешь дикое мясо, в нём много микроэлементов».

Но иногда бывали случаи, что меню генерального секретаря срочно приходилось перекраивать: убирать борщ, другую калорийную пищу и ограничиваться бульоном. И всему виной весы. Вернее, не сами весы, а тот вес, который они показывали. А показывали они иногда, как вспоминал Владимир Медведев, на 500 граммов больше, чем при предыдущем взвешивании. Брежнев был в бешенстве.

— На пятьсот граммов? — он нервничал, раздражался. — Этого не может быть, я же мало ем.

Он приказывал поменять весы. Мы меняли, он снова взвешивался. Опять 500 граммов…

— Это не те весы… Поменять.

Весы всех видов и марок отечественных и лучших зарубежных стояли и на даче в Заречье, и в охотничьем Завидово, и в кремлёвском кабинете. С утра дома встал — сразу на весы, приехал на работу, с порога — на весы, перед сном — снова взвешивается.

Как вспоминал Владимир Медведев, соратники всё время успокаивали Брежнева и до последнего старались доказать ему, что он находится в отличной физической форме.

Члены Политбюро успокаивали его:

— Вес — это ничего, Леонид Ильич, вес — это даже хорошо, это энергия.

— Нет, мне сказали — на сердце нагргузка.

Иногда с утра взвесится — всё в порядке, вес в норме, даже поменьше, он совершенно счастлив.

— Вот видишь! — улыбается. — Буду ещё меньше есть. А гулять побольше.

И весь день у него радостное настроение, и окружение — дома и на работе — тоже все довольны. Потом встаёт на весы — опять эти лишние 500 граммов!.. Опять меняем весы. Тут ещё провоцировали его верные соратники. Встретятся, он жалуется на полноту, а они дружно успокаивают:

— Да что вы, Леонид Ильич, вы прекрасно выглядите, подтянуто, свежо.

— Да вес же, вес…

— Нет-нет, всё в порядке. У вас весы врут.

И, конечно, советы: побольше двигаться, гулять. Леонид Ильич спросит кого-нибудь:

— Ты что на завтрак ешь?

— Одно яйцо и чай.

Он, может быть, с утра десять яиц ест, но разве скажет… «Одно…»

На другое утро повара спрашивают, что приготовить на завтрак. Леонид Ильич отвечает:

— Одно яйцо и чай.

Проблема с медицинскими приборами для взвешивания у генерального секретаря стояла очень серьёзно. Сотрудники 9-го управления КГБ должны были держать десятки весов в полной исправности, откалиброванными и не допускающими разночтений. Бывало и так, что Брежнев взвешивался на одних весах, а потом шёл «проверяться» в другую комнату. И упаси бог, если разница была в рамках допустимой погрешности в 50 граммов! Тогда генсе-ковского гнева было не избежать.

Алексей Алексеевич Сальников вспоминал:

— Брежнев ел в начале 1970-х всё подряд, а потом у него появились проблемы с зубами, и он стал отказываться. Как-то раз говорит мне на приёме: «Лёша, я есть не буду!» Я ему: «Давайте я вам чернослива положу или салатика, чтобы для приличия на тарелке было…»

Врачи, я помню, говорили ему, что некоторые продукты ему есть противопоказано. Но он не всегда придерживался рекомендаций. Помню, во время визита в Болгарию ужинали. А там есть напиток типа нашей простокваши. Всем поставили, а Брежневу — нет. Он: «А мне?» Я говорю: «Вам нельзя!» Он: «Поставь!» Потом утром встаёт, а у него проблемы с желудком. Доктор Михаил Титыч — ко мне, говорит: «Зачем дал ему простоквашу?» Я отвечаю: «Просил!»

Конечно, другие члены Политбюро не были настолько патологически озабочены своим весом, как Леонид Ильич. Но все они находились под врачебным наблюдением, с одной стороны, а с другой — имели свои пищевые привычки, или, как выражаются профессиональные диетологи, «пищевое поведение».

Конечно, сейчас трудно собрать информацию о том, какие диеты соблюдали (или не соблюдали) советские руководители в 1970-1980-х годах, поэтому снова предоставим слово Алексею Алексеевичу Сальникову:

— Алексей Николаевич Косыгин, с которым мне приходилось работать с 1965 по 1980-е годы, питался совершенно обычно. У него не было каких-то особых запросов. Единственное, что я могу отметить, это обязательная каша на завтрак. В большинстве случаев — овсянка. Ел он её или с маслом, или с вареньем, причём готовили ему кашу и на родине, и за границей наши повара. Одну привычку Косыгина знали только близкие: он, если питался дома один, мог не использовать приборы, любил брать еду руками. Но в официальной обстановке он был одним из немногих наших лидеров, кто умел правильно пользоваться ножами, вилками и другими столовыми аксессуарами.

Суслов не переносил, как он выражался, «размазни» — баклажанной или кабачковой икры. Даже близко эти блюда нельзя было поставить. Ел кашку, отварное мясо. А вот блюда под соусом не любил. Но очень любил сосиски и сардельки. Даже во время приёмов или фуршетов для него на всякий случай держали сосиски, вдруг закапризничает!

У заместителя Косыгина Дмитрия Полянского проблем с питанием всегда хватало. Он в своё время где-то подхватил сальмонеллёз, и у него была поражена печень. Поэтому для него готовили специальные блюда. Например, суп ему делали не на бульоне, а на воде.

Юрию Владимировичу Андропову в связи с болезнью почек прописали бессолевую диету. Мне, кстати, довольно много приходилось с ним работать и в Москве, и в командировках. В поезде, например, еду готовил ему только я. Сложно, конечно, это делать на ходу, в довольно тесном помещении, но приказ есть приказ…

Сейчас, конечно, не секрет, что Андропов в последний год жизни много времени проводил в стационаре. Я часто ездил к нему в Кунцево. Готовил его любимый клюквенный сок. Он вообще любил всё кислое, например яблоки. Зимой мы даже привозили ему ящик-другой свежих яблок из командировки в Индию.

Помню такой случай: привёз я ему в больницу диетический винегрет. А он попробовал и говорит: «А тут, в больнице, винегрет лучше готовят!» Хотя на самом деле наш, приготовленный на спецкухне, и вкуснее, и приятнее. Во всяком случае, приготовлен с полным соблюдением рецептуры. Но ему понравился больничный. Пришлось поддакивать: «Тут у вас лучше, чем на кремлёвской кухне».

Для приезжавших к нам на лечение высших руководителей зарубежных государств тоже разрабатывали соответствующие диеты. Евгений Чазов, долгое время руководивший «кремлёвской» медициной, вспоминал, как он был поражён «диетой» одного из «перспективных» союзников СССР: