Пути России. Народничество и популизм. Том XXVI - Коллектив авторов

‹…› хочу школу построить». Губернатор в ответ: «Я могу 30 миллионов дать на то, чтобы ты к детскому саду сделал пристройку». Фермер говорит: «Я за 35 миллионов вообще новую школу построю здесь». «Точно построишь? Ну, строй». Губернатор расписку написал, мол, затраты будут компенсированы. ‹…› Затем мы в сельсовете оформили земельный участок под строительство, фермер сделал проект и начал стройку.

Почти сразу стало ясно, что уложиться в названную смету фермер вряд ли сможет, так как в процессе проектирования он замахнулся на разного рода инженерные новации, отделку и комплектацию школы по высшему разряду. Когда строительство близилось к завершению, возникла еще более весомая угроза проекту: губернатор, с которым был заключен имплицитный контракт[373], неожиданно ушел со своего поста – и неформальные договоренности повисли в воздухе.

Строительство здания началось весной 2012 года, а к сентябрю 2013 года школа уже была готова под ключ. Общая площадь нового здания составила около двух тысяч квадратных метров – школа была рассчитана на 80 учеников. Для реализации этого непрофильного проекта фермеру пришлось привлекать банковский кредит, заложив для этого имеющуюся у него технику и хозяйственные помещения. Изначально расчет был сделан на уникальность. Чтобы отапливать помещение школы за счет геотермальных источников, было пробурено 28 скважин. Теплые полы заменили собой привычные батареи, а современное напольное покрытие обеспечивало им 50-летний срок службы. Чтобы выполнить требования по качеству воды, была установлена специальная система очистки, встроенная в контур водоснабжения села. Таким образом строительство школы попутно позволило решить извечную сельскую проблему нехватки чистой воды для всех жителей.

Оснащение классов, в каждом из которых можно было разместить до 15 учеников, включало интерактивные доски и другое компьютерное оборудование, а также энергосберегающие лампы. В школе были оборудованы большой спортивный зал с раздельными раздевалками и душевыми, актовый зал с набором мягких кресел и станками для проведения занятий по хореографии, а также специальные кабинеты для уроков труда. Для столовой были закуплены бездымные печи, холодильники, также с нуля приобреталась вся необходимая утварь (ложки, вилки, тарелки, кастрюли и сковородки). Для экономии электричества в туалетных комнатах была смонтирована система освещения солнечным светом. Установили в школе и самую современную систему пожаротушения, а также систему, которая могла бы улавливать молнии и уводить их в сеть. В проектировании школы активное участие принимали и учителя, и ученики. Как вспоминали сам фермер и директор школы, на суд школьников выносилось около пяти разных вариантов фасадов здания, а учителя сами выбирали цвет стен для своих кабинетов, а также участвовали в решении других дизайнерских вопросов – от выбора мебели до фасона штор.

Вместе с тем фермер не до конца был уверен, что обговоренный заранее, но юридически не закрепленный договор с представителями исполнительной власти о приобретении построенной им школы будет выполнен. Поэтому для снижения своих рисков он предусмотрел и альтернативный способ использования объекта в качестве гостиничного комплекса, что также нашло отражение в проекте школы[374]. Можно сказать, что предчувствия фермера не обманули. Когда пришло время рассчитаться за школу, новый губернатор смог предложить только 82 млн руб., в то время как сам фермер утверждал, что его затраты с учетом расходов на обслуживание кредитов составили 95 млн руб.[375] Эти дискуссии несколько задержали срок ввода школы в эксплуатацию. Со временем были найдены другие способы компенсации, в том числе через легальную выплату дотаций на ведение фермерского хозяйства. Глава местной администрации в разговоре с нами подчеркнул, что по себестоимости строительство этой новомодной и невиданной в селе школы обошлось фермеру менее 100 млн руб., в то время как государство бы затратило на подобный проект не менее 500 млн руб.

Этот кейс является яркой иллюстрацией того, как для выполнения любого проекта, даже социального, необходим предпринимательский, креативный подход, позволяющий не только эффективно потратить деньги, но и учесть все пожелания и интересы заказчиков (учителей и их подопечных). Фермер стремился доказать всем, что ему по плечу задачи любой сложности, и именно благодаря этой «злости созидания» село обрело новую, уникальную во всех отношениях школу. Также на этом примере можно увидеть, насколько зависимы «проекты ГЧП не по правилам» от доверительных отношений между частной и публичной (административной) сторонами и насколько остро они нуждаются в специфических механизмах предоставления гарантий и минимизации рисков. В «нормальных» ГЧП-проектах эти правила прописываются специальным образом в заключаемых концессионных договорах и иных соглашениях. В случаях же неформального партнерства бизнеса и власти основными инструментами принуждения публичной стороны к выполнению взятых на себя обязательств становятся возможности политического влияния, шантажа, публичных заявлений, которыми может воспользоваться частная сторона (предприниматели), чтобы оказать давление на принимающих решения представителей власти.

Подводя черту под описанием этих двух кейсов неординарных ГЧП, благодаря которым в двух селах чудесным образом появились современные школы без привычного участия государства в их строительстве, отметим важность межличностных отношений, без которых само появление рассмотренных нами кейсов было бы невозможно. Важно отметить, что воплощение этих проектов модернизировало представления жителей о сельском быте, привнесло в их повседневные практики элементы городской культуры и комфорта. Чтобы возник «общественный договор» по поводу реализации подобных ГЧП-проектов, необходимы были не только материальные ресурсы, которыми местный бизнес готов был пожертвовать, но и подпитываемые общей системой культурных и религиозных ценностей, а также локальной идентичностью отношения традиционного порядка, увязывающие интересы населения, предпринимателей и властных структур.

И последнее. Социальную базу, необходимую для воспроизводства неформального партнерства, способного решать как крупные, так и средние и даже совсем мелкие по сельским меркам проблемы, невозможно, на наш взгляд, сохранить, если и дальше будут продолжаться процессы огосударствления института местного самоуправления и разрушения «сельского суверенитета». Как только в рамках «оптимизационных» реформ закроются двери сельских администраций, а низовым звеном муниципальной власти станут сельские или городские округа, институт ГЧП даже в таком необычном формате станет невозможен, так как локальный договор будет заключать не с кем: сельские предприниматели вряд ли сохранят свою лояльность по отношению к районным или региональным чиновникам. И тогда останется уповать только на стихийную самоорганизацию жителей села для решения своих насущных проблем по известному принципу «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Олег Божков[376]. «Малые дела» – хобби или?..[377]

Вместо предисловия

Многие люди придерживаются простой жизненной позиции: «Делай, что должен – и будь, что будет». Говорят, что первым эту фразу произнес Марк Аврелий. Правда, она звучала несколько иначе: «Делай, что должен, и свершится, чему суждено». Сдается мне, что этот афоризм и есть квинтэссенция «теории малых дел».

Однако следование такой жизненной позиции в лучшем случае способствует поддержанию статус-кво и не оставляет места развитию. Делать же, как мне кажется, надо не