Черная башня - Филлис Джеймс

Томясь смутным беспокойством и каким-то извращенным нежеланием уезжать теперь, когда он наконец получил свободу, Дэлглиш прогулялся до ворот, чтобы забрать газету и письма, если окажутся. Автобус, судя по всему, останавливался здесь за почтой для Тойнтон-Грэйнж, так что в ящике не оказалось ничего, кроме дневного выпуска «Тайме», какого-то официального с виду коричневого конверта для Джулиуса Корта и простенького белого — адресованного отцу Бэддли.

Сунув газету под мышку, Дэлглиш вскрыл плотный конверт побрел обратно, читая на ходу. Письмо было написано твердым и четким мужским почерком, напечатанный адрес принадлежал одному из приходов в центральных графствах. Автор выражал сожаление, что не ответил на послание отца Бэддли раньше — но его пришлось пересылать ему в Италию, где он замещал уехавшего на лето священника. Уже в конце, после обычных расспросов, методичного перечисления семейных и приходских дел, отрывочных и более чем предсказуемых комментариев по поводу различных злободневных вопросов, шел ответ на загадку отца Бэддли:

«Я сразу же отправился навестить вашего юного друга, Питера Боннингтона, но он, конечно же, умер несколько месяцев назад. Мне очень жаль. В данных обстоятельствах казалось бессмысленным выяснить, был ли он счастлив в новом приюте и в самом ли деле хотел уехать из Дорсета. Надеюсь, что его друг из Тойнтон-Грэйнж сумел навестить мальчика до того, как он умер. По поводу второй вашей проблемы, боюсь, не могу толком ничего посоветовать. Опыт нашей епархии — а мы, как вы знаете, особо заинтересованы работой с молодыми правонарушителями — подсказывает, что организация местной опеки над бывшими заключенными, будь то приют или же нечто вроде самоокупающегося молодежного общежития, как вы наметили, требует значительно большего капитала, нежели тот, которым вы располагаете. Возможно, даже по нынешним ценам вы бы могли купить маленький домик, однако на первоначальный период потребуется еще хотя бы два квалифицированных работника. Кроме того, придется еще оказывать такому заведению финансовую поддержку, пока оно не станет на ноги. Однако существует немало уже функционирующих общежитий и организаций, которые были бы весьма рады вашей помоши. Очевидно, лучшего вложения для ваших денег не придумаешь, коли уж вы так твердо решили, что они не должны доставаться Тойнтон-Грэйнж. По-моему, вы очень мудро поступили, что вызвали вашего друга из noлиции. Уверен, он сумеет вам что-нибудь присоветовать лучше, чем я».

Дэлглиш чуть не рассмеялся вслух. Вот ироническое — и столь подходящее — завершение этого провального дела. Вот как все началось! За письмом отца Бэддли не крылось ничего зловещего, никакого заподозренного преступления, заговора, ловко скрытого убийства. Он — бедный, невинный, наивный старик — просто-напросто хотел профессионального совета, как бы купить, обустроить и материально обеспечить общежитие для юных правонарушителей на сумму в девятнадцать тысяч фунтов. Учитывая нынешнее состояние рынка и уровень инфляции, кто ему по-настоящему требовался, так это финансовый гений. Однако написал он полицейскому — вероятно, единственному, которого знал. Специалисту по насильственным смертям. А почему бы и нет? Для отца Бэддли все полицейские были более или менее одинаковы —доки по части преступлений и преступников, обученные не только расследовать, но и предотвращать. «А я-то, — горько подумал Дэлглиш, — не сумел ни того, ни другого». Отец Бэддли желал получить профессиональный совет не о том, как бороться со злом. Тут у него были иные непогрешимые наставники, здесь он был на своей территории. По каким-то причинам, почти наверняка связанным с переводом этого молодого неизвестного пациента, Питера Боннингтона, старый священник разочаровался в Тойнтон-Грэйнж. И захотел посоветоваться, куда же вложить свои деньги. «Ну до чего же типичное для меня высокомерие, — размышлял Дэлглиш, — решить, будто я понадобился ему для чего-то большего».

Он сунул письмо в карман и зашагал дальше, скользя взглядом по сложенной газете. И тут же невольно обратил внимание на одно из объявлений, будто оно было выделено в тексте. Знакомые слова так и бросились в глаза.

Тойнтон-Грэйнж. Все наши друзья захотят узнать, что со дня нашего возвращения из октябрьского паломничества мы станем частью большой семьи «Риджуэл траст». Пожалуйста, продолжайте поминать нас в своих молитвах и в эти времена перемен. Поскольку, к несчастью, список наших друзей был безвозвратно утерян, пусть все, кто хочет и далее поддерживать с нами связь, срочно напишут мне.

Уилфред Энсти, смотритель.

Ну конечно же! «Список друзей Тойнтон-Грэйнж», непостижимым образом пропавший после смерти Грейс Уиллисон, эти шестьдесят восемь имен, которые она знала наизусть. Дэлглиш замер под низко нависшим, угрожающим небом и перечитал объявление еще раз. Его охватило азартное волнение — столь же остро ощущаемое, как внутренняя судорога, как внезапный прилив крови. Он знал, знал с мгновенной, ликующей уверенностью, что найден конец запутанного клубка. Потяни за один факт, и нитка чудесным образом начнет распутываться.

Если Грейс Уиллисон и правда убита, как Дэлглиш упорно верил, невзирая на результаты вскрытия, то произошло это из-за чего-то, что она знала. И это должно быть жизненно важной информацией, информацией, известной лишь ей одной. Никто не станет убивать только для того, чтобы заглушить интригующие, но совершенно никуда не ведущие подозрения насчет местопребывания отца Бэддли в день смерти Холройда. Он был в черной башне. Дэлглиш твердо знал это и мог доказать. Весьма вероятно, Грейс Уиллисон это тоже знала. Однако надорванная спичка и показания Грейс Уиллисон все равно ничего бы не дали. После смерти отца Бэддли самое большее, что мог сказать любой обвинитель: странно, как это старый священник не упомянул о том, что видел Джулиуса Корта на мысу. Дэлглиш отлично представлял себе презрительную, сардоническую усмешку Джулиуса. Больной, усталый старик, сидящий у окна с книгой. Кто теперь мог доподлинно знать, не спал ли он те несколько часов, что провел там перед тем, как отправиться обратно в Тойнтон-Грэйнж, даже не подозревая о спасательной группе на пляже внизу и о мрачном грузе, который вытаскивали сейчас из воды? Бэддли мертв, он уже не даст показаний, и никакие силы полиции не могут открыть дело заново на основании свидетельств, полученных из вторых рук. Худшее, чем могла Грейс навредить себе, — это невольно выдать, что Дэлглиш приехал вТойнтон не просто выздоравливать, что он подозревает какое-то злодеяние. Эти сведения могли сдвинуть для нее стрелку весов от жизни к смерти. Теперь Грейс становилась слишком опасна, чтобы позволить ей жить. Не потому, что знала, что отец Бэддли находился в черной башне днем двенадцатого сентября, а потому, что обладала более специфической и ценной информацией. В Тойнтон-Грэйнж имелся только один список рассылки, а она могла напечатать его наизусть. Она сама так сказала — причем в присутствии Джулиуса. Список можно было разорвать, сжечь, уничтожить самыми разными способами. Однако существовал лишь один способ стереть эти шестьдесят восемь имен из памяти слабой и больной женщины.

Дэлглиш ускорил шаг. Он вдруг поймал себя на том, что почти бежит в глубь мыса. Голова, к удивлению, перестала болеть, несмотря на низкое небо и плотный, предвещающий грозу воздух. Метафора, избитая, но проверенная временем, теперь вдруг вывернулась наизнанку. В нынешнем деле самым важным оказался не последний кусок головоломки, нет, — главную роль сыграл самый крошечный, неинтересный и незаметный кусочек. Именно он, встав на место, вдруг придал смысл разрозненным кускам. Изменчивые цвета, бесформенные и невнятные пятна вдруг сошлись вместе — и в них проявились первые узнаваемые очертания законченной картины.

И теперь, когда этот кусочек занял свое место, настало время двигать по доске остальные. Пока что — забыть доказательства, забыть отчеты по вскрытию и официозную определенность вынесенных вердиктов. Забыть гордыню, страх показаться смешным, нежелание ни во что вмешиваться. Вернуться к первейшему принципу, применяемому любым полицейским, впервые почуявшим запах преступления. Cui bono? note[9] Кто живет не по средствам? У кого денег больше, чем можно было ожидать? В Тойнтон-Грэйнж таких людей насчитывалось двое, и оба они были связаны смертью Холройда. Джулиус Корт и Деннис Лернер. Джулиус, сказавший, что его ответ черной башне — деньги и утехи, которые за наличные можно купить: красота, досуг, друзья, путешествия. Каким образом наследство в тридцать тысяч фунтов, пусть даже помещенное самым разумнейшим образом, могло обеспечивать ему тот уровень жизни, что он сейчас вел? Джулиус, помогавший Уилфреду вести бухучет и лучше иных знавший, как туго в Тойнтон-Грэйнж с деньгами. Джулиус, никогда не ездивший в Лурд, потому что это не его амплуа, зато всегда поджидавший паломников, чтобы устроить им радостную встречу. Джулиус, который проявил столь нетипичное для него стремление помочь, когда автобус с паломниками попал в аварию, — немедленно примчался на место происшествия, взял все на себя, купил новый, специально оборудованный фургон, чтобы паломники более ни от кого не зависели. Джулиус, чьи показания очистили Денниса Лернера от любых подозрений в убийстве Холройда.