Магия обреченных - Клюева Варвара

Она выпрямилась на минутку, чтобы отдохнуть, и оцепенела. Из глубины пещеры на нее надвигались два светящихся пятна с черными серединками. Приблизившись, они превратились в два мужских силуэта в ореоле золотистого света.

Хайна перепугалась. До сих пор все силуэты, которые ей доводилось видеть в этой пещере, всегда оставались неподвижными. Здесь только она одна сохраняла способность двигаться и действовать, потому и считала пещеру своей. А выходит, тут есть и другие обитатели? Кто они? Как отнесутся к присутствию Хайны? Не прогонят ли? Не обидят?

В дюжине шагов от нее силуэты остановились словно бы в нерешительности. И тогда Хайна заметила поверх их золотистого ореола какие-то радужные пятна. Присмотревшись, она поняла, что они похожи на обрывки светящейся радужной ленты, прилипшей краями к золотистой оболочке. Может быть, это остатки второго ореола вроде того, что есть у целительниц и вестниц? Тогда он должен означать какой-то Дар. Интересно, какой? И почему этот ореол в таком плачевном состоянии?

Вдруг одна из фигур протянула к девочке руки и заговорила на незнакомом языке. Хайна не разобрала ни слова, но смысл речи тем не менее уловила. Жалобные нотки в голосе говорившего не оставляли сомнений в том, что он просит помощи.

Хайна не раздумывая шагнула навстречу. Единственное, что вызывало у нее сомнения, – можно ли залатать радужный ореол золотым сиянием, исходящим от ее рук? Но, взглянув на них, она увидела, что поверх золотистого начало нарастать радужное свечение. Не колеблясь более, девочка приблизилась к незнакомцу и протянула руки к его голове. Силуэт отпрянул, но тут же подался вперед и склонил голову.

Хайна медленно провела ладонями над макушкой, потом вниз – к шее. Повторила то же движение два или три раза. Получилось! Два радужных клочка срослись в целую полоску. Теперь ее руки двигались быстрее и увереннее. Не прошло и четверти часа, а радужный ореол, окружающий первый силуэт, был полностью восстановлен. Хайна сделала последнее, завершающее движение, обведя сразу весь радужный контур, и отступила на два шага – полюбоваться результатом.

В этот самый миг стоящий перед ней мужчина громко вскрикнул и, прижав руки к груди, упал на колени. Девочка похолодела. Неужели она ему навредила? Но тут он заговорил, горячо и сбивчиво, и у Хайны отлегло от сердца. Слов по-прежнему было не разобрать, да это и не требовалось. Так проникновенно и радостно могла звучать только искренняя благодарность.

Вежливо кивнув, девочка повернулась ко второму силуэту.

Алмель кружила по своему уголку сада уже второй час. По-хорошему ей давно бы следовало отправить посыльного к Кармалу просить об аудиенции, но она никак не могла себя заставить. Очень уж не хотелось приносить возлюбленному дурные вести. По слухам, владыка и без того в ярости.

Алмель проснулась утром с тяжелым сердцем, и первой ее мыслью была мысль о Хайне. Зная по опыту, что предчувствия никогда не обманывают ее, дочь ведьмы сломя голову бросилась к своей воспитаннице. Но вопреки ожиданиям девочка чувствовала себя превосходно, мало того – была страшно горда собой. Увидев поразительно помолодевшую Лану, Алмель решила было, что знает причину этой гордости. Но ошиблась. Вскоре Хайна поведала о своих ночных подвигах, и тяжесть на сердце объяснилась.

Не желая огорчать девочку и пугать Лану, Алмель сослалась на срочное дело и, наплевав на требования этикета, в ужасе побежала к Кармалу. Но истинные размеры катастрофы она оценила только в приемной владыки, где ей сообщили, что пленный злодей маг непостижимым образом исчез из дворца.

Тут мужество покинуло Алмель, и она малодушно ретировалась к себе. Не то чтобы ее так уж страшил гнев повелителя, просто она сейчас нуждалась в поддержке и утешении, а Кармал в ярости – скверный утешитель. Лучше уж она вернет себе присутствие духа, гуляя по саду.

– Госпожа! Госпожа! – ударил по ушам вопль не видимой за деревьями служанки. – Вас желает видеть повелитель!

Бледные вытянутые лица лакеев, заплывший глаз одного из гвардейцев, опрокинутые столики, подносы и кальян убедили Алмель, что слухи не преувеличены. Но к ее приходу Кармал уже не метался лютым зверем по комнатам, а понуро возлежал на ковре посреди разбросанных и потоптанных подушек.

– До тебя, конечно, уже дошли дурные вести, душа моя, – мрачно сказал он, приподняв голову, но не меняя позы. – Но одной пикантной подробности ты еще не знаешь. Наш бесценный придворный маг лично поспособствовал побегу. И самое противное, что я даже не вправе съездить ему по физиономии! Ибо он предупреждал, чтобы я на него не рассчитывал в случае, если на меня ополчатся маги. Он-де не настолько уверен в своих силах, чтобы лезть в пекло. И чего ради, возьми меня Меур, я его нанял?!

Алмель вздохнула. Нет, не может она выложить Кармалу свою новость немедленно. Сначала нужно дать ему выговориться и успокоиться.

– Ты нанял Мирама, повелитель, потому что после смерти лорда Региуса остальные маги были чересчур озабочены собственными делами, чтобы заниматься делами нагорнов. Кстати, именно поэтому в защите от магов ты не нуждался. А в том, что этот убийца бежал, никто, кроме тебя, не виноват. И Урлих, и Матияш много раз советовали тебе либо казнить его, либо отпустить с миром…

– Ну да! А с кем бы тогда я играл во флеш? Не с тобой же, мое счастье! Все твои ходы я давно знаю наперед. Да и ты мои – тоже. И нечего усмехаться, дерзкая! Забота об увеселении государя – первейший долг подданных. А Малих, между прочим, не только неплохой игрок, но и занятный собеседник. Рассказывал всякие ужасы о жизни в горах и милых добрых обычаях соплеменников. И вообще, почему я перед тобою оправдываюсь? Эх, зря не слушал я старшего брата!

– Еще не поздно… – Алмель помолчала, не зная, потянуть ли еще время или сразу сказать о том, что ее гложет. Судя по дурашливому тону, к владыке вернулось доброе расположение духа. Но стоит ли так сразу подвергать его новому испытанию?

Не дождавшись продолжения, Кармал сел.

– Ладно, красавица, говори. Я же вижу, тебе не терпится огорошить меня каким-то чудовищным признанием. Не бойся, я почти уверен, что не выброшу тебя в окно. По крайней мере не сразу выброшу.

– Похоже, что Хайна вернула Дар твоему беглецу и кому-то из его сообщников.

– Что?! – Кармал вскочил. – Но это невозможно! Мирам уверял, будто они погрузили всех нас в непробудную магическую спячку. Хайна должна была дрыхнуть без задних ног, пока эти типы не ушли из дворца. Когда же она успела сотворить свое маленькое чудо?

– Заклинание на нее не подействовало. Она ужасно испугалась за Лану, которая перестала дышать, и попыталась вернуть ее к жизни с помощью своего магического Дара. Тут появились двое мужчин, как выразилась Хайна, «в радужных лохмотьях». Я говорила тебе, что она видит людей в светящейся оболочке. Если оболочки две, вторая обозначает Дар. Хайна «починила» радужные оболочки этих мужчин, и они долго благодарили ее на незнакомом языке.

– На незнакомом языке? – переспросил Кармал, пройдясь туда-сюда. – Но тогда это были не они! Не наши злодеи. Сгорны говорят на нашем языке и Хайна – сгорнийка. Она не могла не узнать язык соплеменников.

– Я тоже сначала так подумала, но потом вспомнила, что у сгорнийских магов есть свой язык, на котором они разговаривают только между собой. Эти двое увидели сгорнийскую девочку, на которую не подействовало их заклинание, и приняли ее за свою.

– Исключено! У сгорнийских женщин нет магического Дара.

– Ты же сам говорил: Малих и его приятели могли догадаться, что это Хайна лишила их Дара. Тогда, получается, они ее искали. Надеялись так или иначе уговорить ее вернуть отобранное. Что она и сделала. Было бы странно, если бы после этого у них остались какие-либо сомнения насчет ее магической одаренности. Вот они и поблагодарили ее на языке магов. Ну сам посуди, повелитель: кто еще мог оказаться во дворце в то время, когда действовало заклятие, наложенное заговорщиками, которые пришли за Малихом?