Похищение - Джоди Пиколт

Диабетик, который поставлял Компактному иголки, смог раздобыть еще и ингалятор: выменял у сокамерника с эмфиземой. Ночью, когда в тюрьме гасят свет, он соскребает головку и основание с крошечного жестяного сосуда, остается только полая трубка. Он аккуратно давит на цилиндр зубной щеткой, пока тот не превращается в пластину металла. Точи не хочу.

Из этого получится самопал, смертоносное вместилище для пули, которую мы все еще прячем.

Я не выхожу из камеры, не удостоверившись, что Компактный стережет наше сокровище. Если и ему нужно уйти, кто-то из нас прячет пулю в своем теле. Об этой крохотной ракете, начиненной порохом, мы заботимся, как родители заботятся о новорожденном.

Сегодня Компактный работает над оружием усерднее обычного.

— А ты вообще думаешь о том, чем займешься на воле? — тихо спрашиваю я.

— Нет.

Такая категоричность меня удивляет.

— Ну, чем-то ты же должен заняться.

— Знаешь, Химик, мир не такой, каким его рисуют на открытках, — замечает Компактный. — За нас уже все решено.

— Ты всегда можешь переехать куда-нибудь вместе с сыном. Найти работу.

— Какую? Думаешь, начальники в очередь выстраиваются, чтобы нанять парня после отсидки? — Компактный качает головой. — Ставят тебе здесь наколку или нет, а без татухи отсюда не выйдешь.

Я считаю, что каждый человек может прожить сотню разных жизней. Но в чем-то Компактный, пожалуй, и прав: когда ты меняешься, частица тебя остается такой навсегда. И это продолжается до тех пор, пока ты вообще не забудешь, кем был изначально.

Компактный яростно трет ребром самопала о цемент.

— Куда ты спешишь? — спрашиваю я.

Слухи о грядущем межрасовом сражении витают в воздухе как дым; в камерах от этого дыма до того душно, что хоть топор вешай. Но ничего конкретного я так и не слышал. Вторую половину дня Стикс провел в раздумьях.

— Белые потеряли поставщика, — говорит Компактный. — Его забили насмерть. Для начала Стиксу нужна наркота.

Пускай Стикс и контролирует всех белых в нашем блоке, приказы ему все равно отдает кто-то со строгого режима. И этот «кто-то» рассчитывает, что он найдет новый источник.

— Он придет к нам?

Если Компактный продает «фен» с наценкой мексиканцам, сколько же он запросит с белых?

— Придет, — кивает Компактный. — Но это не значит, что мы ему продадим.

Когда твердые частицы отфильтрованы, залейте в сосуд керосин. После того как смесь разделится на слои, добавьте щелочи. Помешайте, но следите, чтобы не перелилось через край.

Вылейте содержимое в кофейник. Когда смесь снова разделится на слои, вылейте верхний в литровую емкость с закручивающейся крышкой. Хорошенько потрясите в течение пяти минут.

Когда жидкость осядет, разверните бутылку и перелейте нижний слой в форму для выпечки. Лакмусовая бумажка, если окунуть ее в раствор, должна покраснеть.

Разогревайте форму в микроволновой печи, пока вода не испарится. Оставшиеся кристаллы — это и есть конечный продукт.

В коридорах тюрьмы есть уголки, где можно укрыться от всевидящих камер слежения. Один участок — в церкви и в комнате для встреч анонимных алкоголиков, другой — на подходе к госпиталю. Это идеальные места, чтобы мастерски засадить кому-нибудь локтем по почкам или обнажить лезвие. Проходя там, невольно ускоряешь шаг.

Я возвращаюсь с урока в тюремной школе (моя кандидатская по химии ничего не стоит в сравнении с целым часом за пределами камеры), когда кто-то хватает меня и швыряет о стену. Кожи на горле касается заточенная, как нож, зубная щетка.

Я подозреваю, что это Стикс, а потому, услышав мексиканский акцент, испытываю даже некоторое облегчение.

— Скажи этому miyate, что мы не хотим переплачивать, — велит мне Флако.

Я чувствую кислый запах мочи и понимаю, что это моя собственная моча. Он отпускает меня, и я падаю на четвереньки.

— И если ты, гринго, не послушаешься, — угрожает он, — я знаю одного славного вертухая, который обязательно послушается.

Вернувшись в камеру, я застаю Компактного за сортировкой почты. В посылке от его адвоката — разумеется, это подделка — лежит исписанный блокнот. Компактный снял стягивающую его красную резинку, под которой оказалось небольшое углубление, прорезанное в бумаге. Сюда можно засунуть контрабанду, сюда ее и положили: крохотный полиэтиленовый пакетик размером с человеческий зуб, с нашей второй партией «фена». Когда я вхожу в камеру, Компактный принюхивается и кривится.

— Что случилось?

— Флако просит тебя пересмотреть наценку для мексиканцев.

Я отворачиваюсь, снимаю с себя одежду, надеваю свежую робу и скатываю старую.

— Флако — дебил. Да и какая разница: все равно чикано его пришлепнут, он же обосрался на своем первом деле.

Я опускаюсь на нижнюю койку.

— Компактный, он грозился настучать охране.

Компактный подходит ко мне и касается пальцем следа, оставленного заточкой Флако на моей шее. Я тоже касаюсь — и вижу, что на пальцах кровь.

— Ерунда.

Компактный в гневе раздувает ноздри-мехи.

— Не ерунда! — Он накрывает ладонями глобус своей бритой головы, как будто нащупывает мысль. — Все, ты больше не участвуешь.

— В чем?

— В этой игре. В бизнесе. Во всем этом.

Я не верю своим ушам.

— Слишком опасное дело, приятель. Ты нажил себе чересчур много врагов, потому что ты белый, а ведешь себя не так, как положено. Я не могу рисковать. — Он аккуратно вкладывает пакетик назад в блокнот. — Я тебя выкуплю, все по-честному.

В тюрьме доверие — такая же драгоценность, как золото. Как можно довериться человеку, который построил свою жизнь на лжи? Как можно спокойно спать по ночам, когда знаешь, что твой сосед арестован за убийство? А ответ таков: придется. Второй вариант — стать одиночкой — даже не рассматривается. Ты вынужден уживаться с людьми, чтобы не погибнуть, даже если эти люди оказались рядом с тобой из-за обмана и грабежа. Ты вынужден искать человека, на которого можно положиться, даже если заключить этот пакт означает признать себя равным ему.

«Крыша» Компактного и остальных негров на блоке позволила мне обрести свободу от Стикса и его приспешников. Впрочем, не только свободу — с ними я впервые за долгие годы ощутил единение, братство. Когда всю жизнь бежишь и забываешь, как можно жить иначе, можешь убежать очень далеко, но вряд ли окажешься с кем-то близок. У меня была ты, и больше в жизни я не хотел ничего, но и за тебя пришлось заплатить дорогую цену: я оставил единственную любимую, я никогда не ездил на рыбалку с друзьями, я держался от коллег на расстоянии. Пуская людей в святилище своей духовной жизни, подвергаешь свое сердце риску быть увиденным, а я на это пойти не мог. Странно, но Компактный стал моим первым другом за почти тридцать лет. Неважно, что он торгует наркотиками; неважно, что он негр; неважно, что он благородно отстраняет меня от операции, в которой мне всегда было довольно противно участвовать. Важно одно: еще минуту назад мы были против них… а теперь все изменилось.

— Так нельзя, — говорю я, чувствуя, как по телу проходит дрожь.

— Можно! — рявкает Компактный через плечо. — Давай отваливай. Ты же это умеешь!

Он не успевает договорить, как я спрыгиваю с койки и валю его на пол. В эту секунду он — Стикс, и Флако, и Слон Майк, и все прочие безликие мужчины и женщины, которые смели осуждать меня, не зная всех фактов. Он моложе и сильнее меня, но на моей стороне фактор неожиданности. Мне удается-таки пригвоздить его к полу.

— Дурак! Ты хоть знаешь, что случится, если надзиратели пронюхают о твоих делишках? — рычит Компактный. — Откроют уголовное дело. Приплюсуют срок к тому, что уже есть.

Тут-то я и понимаю, что Компактный не хочет разрывать наш союз — напротив, он его оберегает. Он пытается спасти меня, пока нас не загребли вместе.

Понаблюдать за нашей стычкой собралось немало народу. Я вижу Блу Лока, готового вмешаться и оттащить меня в сторону, нескольких ребят из «Белой гордости», едва ли не аплодирующих мне, и Стикса. Выражение его лица я понять не в силах — он просто стоит, скрестив руки на груди.

Сквозь толпу зевак протискивается охранник.

— Что здесь происходит?

Я ослабляю хватку.

— Все в порядке.

Взгляд охранника останавливается на кровоточащем порезе у меня на шее.

— Поранился, когда брился, — объясняю я.

Охранник не верит ни единому моему слову. Но искра, способная зажечь весь блок, уже погасла, он со своей задачей справился. Пока он разгоняет остальных арестантов, Компактный встает и поправляет смявшуюся в драке одежду.

— Я помог тебе в это влезть, — говорю я. — И теперь я никуда не уйду.

На следующий день заканчивается отбор присяжных для моего суда, а у Компактного начинается сам суд. Нас отводят в зал одновременно.