Дурной ген - Робин Кук

на проезжую часть неподалеку от 106-й улицы и встретился с группой существенно более молодых профессиональных велосипедистов. Все они были в дорогой экипировке, а их железные кони явно делались на заказ в Италии или во Франции. Он любил гонять с этими ребятишками, которые относились к себе чрезвычайно серьезно и смотрели свысока на него, одетого в вельветовую куртку, джинсы, клетчатую рубашку и вязаный галстук. Джек сбивал с них спесь тем, что не только не отставал, но иной раз и шел на обгон, особенно когда дорога поднималась в горку. Благодаря баскетболу сердце у него было в прекрасной форме.

Сегодня он не слишком хорошо спал, причем, как ни смешно, Лори спала отлично. Теперь, приняв решение насчет хирургического вмешательства, она почти расслабилась, а вот на Джека близость операции подействовала совершенно противоположным образом. Нынче утром пришла его очередь проснуться ни свет ни заря и бродить по квартире, украдкой бросая долгие взгляды на спящих детей. Накануне он сказал Лори, что предпочел бы сам лечь под нож хирурга, и это было правдой. Без сомнения, тогда он бы замечательно высыпался и спокойно ждал вызова на операцию, не терзаясь мрачными мыслями о здоровье жены.

В южной оконечности парка Джек кивком распрощался с попутчиками-велосипедистами: те свернули к северу, а он направился по Ист-Драйв к югу, потом доехал до площади Гранд-Арми-Плаза и ушел на Пятую авеню — его обычный маршрут, по которому Джек мог катить на автопилоте. В такое раннее утро машин на улицах было немного. Всего несколько лет назад он, бывало, соревновался с такси, но те времена прошли. Теперь, когда у него существовали обязательства перед семьей, Джек стал в этом плане более консервативным.

Наконец он свернул к востоку, чтобы выехать на Вторую авеню. Это был единственный непостоянный участок маршрута, и сегодня Джек решил поехать по 54-й улице. Как обычно, он с нетерпением ждал, когда окажется в бюро. Работа лучше всего помогала ему отвлечься от подспудных тревог, и чем сильнее его что-нибудь беспокоило, тем усерднее он трудился. Вчера он сделал четыре аутопсии, а позавчера вообще пять, поэтому на его рабочем столе громоздились документы, буквально взывая к тому, чтобы он завершил бумажную часть работы. Не в пример большинству коллег, Джек предпочитал находиться в яме и проводить вскрытия, а не сидеть за столом, подбивая материалы для заключения о смерти, во всяком случае, если дело не касалось особенно сложных случаев. Ему нравилось и работать непосредственно на месте происшествия, хотя считалось, что этим должны заниматься судебно-медицинские дознаватели. Беда в том, что в свое время Джека готовили по криминалистической программе, которая поощряла медицинских экспертов при необходимости выезжать на освидетельствование умерших, и он с первого дня в бюро роптал, что тут такое не приветствуется.

Оказавшись на Второй авеню, он свернул на юг. Сегодня машин оказалось куда меньше, чем обычно, и у Джека появилась возможность подумать. После того как вчера вечером он сбежал с баскетбольной площадки, где играл из рук вон плохо из-за тревоги за жену, они с Лори еще раз переговорили о докторе Николс. Лори сказала, что была бы совершенно не против и дальше сотрудничать с интерном по делу Якобсен, но у нее нет ни времени, ни сил справляться с проблемой, которую создает поведение этой женщины. Жена собиралась переложить задачу на Чета, однако попросила протянуть ему руку помощи, чтобы ситуация не усугублялась. Джек обещал поучаствовать, а значит, ему предстояло проявить куда больше уступчивости, чем он привык.

Как обычно, Джек проехал вдоль здания бюро по 30-й улице и зарулил на эстакаду. Потом взвалил велосипед на плечо, внес внутрь и пристегнул на обычное место неподалеку от зала для вскрытий. Оттуда он поднялся в комнату для опознании на первом этаже, где начинался день всех судмедэкспертов. Было только семь пятнадцать утра, поэтому тут оказалось всего двое сотрудников: доктор Дженнифер Эрнандес и Винни Амендола. Дженнифер была на этой неделе дежурным младшим экспертом, в обязанности которого входило просматривать поступившие за ночь дела, решить, какие передать на вскрытие, и распределить по сотрудникам. Винни, один из старших лаборантов морга, пришел, чтобы убедиться, что пересменок пройдет как по маслу, а еще — и это, возможно, было даже важнее для работников бюро — чтобы приготовить для всех кофе.

Проходя мимо, Джек шлепнул ладонью по газете, которую Амендола держал перед собой, полностью погрузившись в чтение спортивных новостей. Винни почти никак не отреагировал, потому что это происходило каждый день. Поначалу много лет назад, он в буквальном смысле подпрыгивал и возмущался, но после стольких повторений перестал — в тщетной надежде, что Джеку надоест развлекаться подобным образом.

Подойдя к столу, где сидела Дженнифер, Джек спросил:

— Как прошла ночь? Люди все еще умирают, чтобы попасть сюда?

— Очень смешно, — огрызнулась Эрнандес. — Сегодня была довольно тяжелая ночка.

Джек славился черным юмором, который некоторые находили глубоким, а некоторые — не слишком-то.

— Что-нибудь интригующее есть? — спросил Джек.

Это был его модус операнди: выбирать дела по своему вкусу; именно поэтому он взял за правило приезжать на работу раньше всех, пока в бюро нет никого, кроме дежурного судмедэксперта. Остальные мирились с этим главным образом потому, что знали: он делает больше вскрытий, чем любой другой эксперт. Гораздо больше.

— Есть даже несколько интересных дел. — ответила Дженнифер. — Особенно если тебя интересуют попавшие под поезд в метро.

— Несчастный случай или самоубийство? — поинтересовался Джек. Через бюро проходило за год не менее тридцати подобных дел, поэтому обычно они не слишком его увлекали. Когда человека сбивал поезд, вопроса по поводу причины смерти обычно не возникало, а Джек любил загадки.

— Ни то и ни другое, — покачала головой его коллега. — Там возможны кое-какие сложности, во всяком случае, так считает дознаватель, а в данном случае это был Барт Арнольд.

— Что за сложности? — немедленно оживился Джек.

— Происшествие в подземке не было ни несчастным случаем, ни самоубийством, — пояснила Дженнифер.

— Хочешь сказать, жертву кто-то столкнул? — нахмурился Джек. К сожалению, в последнее время подобное происходило все чаще.

— Да. По словам Барта, это был бомжеватого вида мужик, который сразу сбежал, — сказала Эрнандес. — Полиция до сих пор просматривает записи с видеокамер, но пока никого не задержала. Свидетели тоже есть. Но загвоздка вот в чем: между происшествием в метро и смертью прошли почти сутки, которые пациентка провела в отделении интенсивной терапии Бельвью, в основном в сознании и не дезориентированная. Она не погибла под поездом: ее убил сердечный приступ.

— Гм-м, сюжет усложняется, — поежился Джек. — Понимаю, о чем