Планета в косметичке - Жанна Голубицкая

— Yes, mam! Snake, mam! I'am Usuf, mam! (Да, мэм! Змея, мэм! Я — Юсуф, мэм!) — бедный фокусник, как попугай, повторял все три известных ему английских слова. У Юсуфа явно не было никакого образования, но он не хотел расстраивать мою маму.

Апофеозом вечеринки стала сцена, когда моя мама узнала, что самая экзотическая и сексапильная из всех исполнительниц танца живота — родом из подмосковных Мытищ. Эта дива как раз отплясывала на столе, и захмелевшие туристы в восторге пихали ей в трусики египетские фунты большого достоинства, когда моя мама громко спросила по-русски:

— Интересно, а как в арабских семьях относятся к тому, что дочь занимается вот этим?

И тут неожиданно «гаремная красавица», не прекращая одновременно вращать бедрами, трясти животом и бить в бубен, также громко и на чистейшем русском ответила со своего стола:

— Не знаю, как в арабских, а у нас в Мытищах очень хорошо относятся. Лишь бы денег присылала и жилплощадь не занимала.

Уже в отеле, перед тем как уснуть, мама долго причитала на тему «до чего довели молодежь» и «куда катится Россия, когда наша молодая смена собирает в трусы египетские фунты». Под конец она даже всплакнула. Решено: больше не буду водить ее по местным злачным местам. А то еще одной русской девушки, попавшей в арабское рабство, она просто не переживет.

В баре отеля грохочет дискотека. До меня доносятся взрывы хохота и обрывки разноязычных фраз. «Спорю на двойной виски, что искупаюсь голой!» — кричит кто-то из наших соотечественниц. В ответ слышатся одобрительные арабские возгласы. А я снова пишу, под боком у спящей мамы.

С утра мама перебирала свою походную аптечку. У меня было ощущение, что мобилизовался санбат! Чего она только не приперла с собой: помимо традиционных йода, зеленки, марганцовки, перекиси водорода, бинтов и пластырей, имелась целая куча разнообразных пилюль от поноса, головы, укачивания и аллергии. Но больше всего меня удивил гигантский тюбик с какой-то вонючей мазью зеленого цвета.

— А это еще что?

— Это противовоспалительное средство на случай встречи с морскими ежами! — гордо ответила мама.

Но, несмотря на свою полную готовность к атаке морских гадов, идти на пляж мама категорически отказалась. «Ультрафиолет надо принимать дозированно, а то может быть солнечный удар», — заявила она тоном, не терпящим возражений. «Ну да, это если ты приехала в санаторий на двадцать четыре дня по профсоюзной путевке», — проворчала я себе под нос. К счастью, она не расслышала.

Мы отправились кататься на подводной лодке. «О, настоящий батискаф!» — восхищалась мама, разглядывая пришвартованную у городской пристани прогулочную подлодку. Когда мы, в компании с другими туристами, погрузились в морские пучины, мама ненадолго притихла. Какое-то время она молча любовалась через стекло на резвящихся вокруг обитателей глубин, а потом изрекла:

— Рыбы умнее нас. Они ни на что не обращают внимания. Вот звери бы сразу попрятались, учуяв чужака, а этим все равно, даже в окна заглядывают…

Словно услышав ее слова, какая-то зубастая жирная рыбина подплыла прямо к нашему иллюминатору и недобро уставилась на нас круглым оранжевым глазом. Мне она почему-то напомнила мою свекровь, и у меня испортилось настроение.

— И вовсе не похожа! — сердито сказала мама, хотя я своих ассоциаций не озвучивала. Но, видимо, на то она и мама, чтобы «сканировать» все мысли своего ребенка. А может, просто и ей рыбина кого-то напомнила. — Так нельзя, деточка! Она неплохая женщина, просто у нее тяжелый характер, — добавила мама, и в голосе ее было сочувствие.

На выходе из батискафа нам с мамой вручили памятные «сертификаты подводников» и наши снимки, сделанные фотографом во время погружения. Мы решили, что эти сувениры входят в стоимость экскурсии, и, любезно поблагодарив, направились к автобусу. За нами тут же последовал молодой египтянин из экипажа лодки.

— Посмотри, как этот мальчик удивительно похож на Мишеньку, с которым ты встречалась в девятом классе! — умилилась мама, обернувшись. — Такой был хороший мальчик! Помню, помогал мне вешать шторы…

«Мальчик» тем временем гнусно кривлялся и, судя по выражению лица, отпускал какие-то арабские сальности. Из всех его речей я уловила только слово «бакшиш» — мзда. Наверное, он хотел получить его за наши фотки и сувенирные дипломы. Но мама слова «бакшиш» не знала и потому продолжала:

— Смотри, милая, он, наверное, хочет познакомиться! Ты бы хоть обернулась, улыбнулась…

Ага, то есть в 15 лет мне нельзя было заигрывать с прибалтийскими мальчишками, а в 35 и с арабскими дядьками — уже можно?

— Мама, все, что он хочет — это один доллар, — сказала я мрачно и полезла в кошелек.

Перед сном мама меня вдруг спросила:

— Доченька, а как ты догадалась, что тот мальчик хочет всего лишь денег?

— Да что тут гадать, мамуля! Это в ваше время мужчины хотели от женщины томный взгляд и поцелуй украдкой. А в наше их больше возбуждает бакшиш.

— Ну надо же, а ведь так был похож на Мишеньку… — вздохнула мама и накапала себе валерьянки из своей бездонной аптечки.

Сегодняшней ночью вокруг подозрительная тишина. Наверное, граждан отдыхающих свалила-таки с ног сегодняшняя автобусная экскурсия в Луксор. Шутка ли: семь часов в одну сторону по узкой дороге, потом пять часов хождения под палящим солнцем между гробницами — и снова в автобус. Но следы древней цивилизации того стоят!

— Правильно, что мы решили не ехать в круиз по Нилу, — сказала мама за завтраком, хотя мы этого еще не решали. Она тщательно размешивала для меня в чашке с йогуртом очередную убойную дозу мюсли, и вид у нее был слегка расстроенный. — Вчера в той лодке мне, конечно, очень понравилось, но все же немного укачало. Я неважно спала, хотя и приняла лекарство. А может, я просто разволновалась — от избытка впечатлений, да еще тот корыстный мальчик… Но все равно: в круизе пришлось бы три дня плыть на корабле, а это утомительно. К тому же мы обязательно должны осмотреть все имеющиеся исторические памятники.

Так было решено отправиться в Луксор — вотчину цивилизации, существовавшей 5000 лет тому назад. Вереница из десяти туристических автобусов, возглавляемая и замыкаемая полицейскими машинами с мигалками, потянулась по узкому, опаленному солнцем египетскому шоссе. Полиция расчищала нам путь (изучая окрестности на предмет нередких в Египте терактов), а сама туристическая процессия тянулась крайне медленно — во избежание ДТП, случающихся на египетских трассах не реже, чем теракты. Местные водители славятся своим безбашенным поведением на дороге. В окне мелькали приземистые хургадинские постройки с железной арматурой, торчащей во все стороны на месте, где, по идее, должна быть крыша.