Сказка про попаданца (СИ) - "Пантелей"

Восточнее Одера, северо-восточнее Судетских гор и севернее Дуная, расположилось Русское царство. Северное царство, никому, кроме самих русских неинтересное. Говорят, там такие морозы случаются, что кожа на лице лопается, да плюс с востока бескрайние степи, из которых постоянно прут бесконечные орды кочевников — то гунны, то печенеги, то половцы, то монголы. Конечно, теперь кочевники уже не представляют такой угрозы, как лет двести-триста назад, но всё равно, соседство это малоприятное. Русским приходится держать на востоке большую часть своей армии. Они вообще странные, эти русские. При всём богатстве выбора в Европе, полезли завоёвывать такую-же, никому неинтересную, Швецию. Самую бедную страну Европы и такую-же северную, как Русское царство. В Большую Европейскую игру, русские вряд ли вступят, хотя Британию обязательно поддержат.

Британское королевство разделалось с унией Дании и Норвегии, захватило Шлезвиг-Гольштейн и южный, ганзейский, берег Балтийского моря, с Любеком, Ростоком и Висмаром. Теперь Балтика — внутреннее море Русского царства и Британского королевства, будущей унии, ведь наследником обоих является сын Василия Третьего Рюриковича и Марии Первой Тюдор, цесаревич и принц Уэльский, Иван Васильевич. Полезут ли британцы дальше, вступят ли в Большую Европейскую Игру? Однозначно, да. И зариться они скорее всего, в первую очередь, будут на Нормандию и Бретань, ведь с Генрихом д'Альбре у них дружба и полное взаимопонимание, почти союз.

Генрих д'Альбре, неблагодарный зятёк, захватил в этом году всю Нижнюю Саксонию, это в плюс к прошлогоднему трофею — Швабии, и позапрошлогоднему подарку Папы Климента Седьмого — княжеству-архиепископству Кёльн. Наваррские владения теперь рассечены на три части Францией, а что это значит? Хорошего мало, вот что это значит. Сукин сын, Генрих д'Альбре, чертовски амбициозен, а Франкфурт ему очень мешает. Обменять его, что ли, на что-нибудь? Фуа, Бигорр, Перигор, Арманьяк, Беарн, Лимож, Марсана… Как раз примерно равноценны французским владениям в Священной Римской Империи. Бывшей Империи, уже бывшей, что там от неё осталось? На одну летнюю кампанию, много на две. Впрочем, Арманьяк Генриху лучше оставить, это и приданное и вассальное от французской короны графство — пусть помнит своё место, вассал. Тогда в минус Аахен. Аахен, конечно, не стоит Арманьяка, но это столица Карла Великого. По деньгам не стоит, а в качестве символа власти намного дороже. В Аахене начиналась прошлая Империя, в нём-же начнётся Империя Французская, Империя императора Франциска Первого Валуа. Да, пожалуй, поменяться стоит. Заодно и граница с османами сократится.

Османы… Сейчас они не противники, а на море даже союзники, но надолго ли такое положение? Снова однозначно, но теперь уже нет. В Швейцарии мы уже сошлись на суше, в Италии нас разделяет только слабая Венеция. Как только Сулейман Первый разделается с Республикой венецианских торгашей, так сразу всё и начнётся. Два-три года осталось — это максимум. А что это значит? С Арагоном необходимо разделаться раньше, проклятая Жирона продержала нас на месте три года, гореть ей вечно в Аду, как она уже горит на земле. А ещё нужен флот. Нужен очень мощный флот, чтобы Гаврские, Марсельские, Генуэзские и Сардинские казусы больше никогда не повторялись. Османы контролируют западный берег Одера уже до границ с Британией на севере. Западнее них, пока Имперские, то есть ничейные, Брауншвейг, Магдебург и огрызок Верхней Саксонии с Лейпцигом, на которые теперь три претендента — сами османы, британцы и наваррцы. Вот бы они между собой сцепились… Мечтать не вредно, а готовиться надо к худшему. Ладно, чему быть, того не миновать, воевать всё равно придётся, как не оттягивай. Подготовиться бы только успеть. Проклятая Жирона…

С Арагонским королевством очень желательно покончить за год. Это возможно, теперь открыты пути и на Сарагосу, и на Барселону, и на Валенсию, теперь можно реализовать численное превосходство, Карл Габсбург на три части не разорвётся. Это если он ещё жив до сих пор, а не горит вместе с проклятой Жироной. После Арагона, вышвырнем португальцев с Сардинии и начнём готовиться к Большой Игре.

— Сир, — в ставку короля наконец вернулся герцог Гийом Гуфье де Бониве, граф де Артуа, — по показаниям пленных, Карл Габсбург находился в городе.

— Что значит находился, герцог? А сейчас он где?

— Скорее всего, уже в Аду, Сир. — ухмыльнулся адмирал флота Франции и друг Франциска Валуа с детства.

— Тело, значит, так и не нашли?

— Да как же его найдёшь, горит же всё. Может и весь сгореть.

— Может и так. А где Фердинанд?

— В городе его не видели, Сир.

— Ладно, найдём, никуда он теперь от нас не денется. Отправляйте разведку на все три дороги. Пусть ищут арагонцев, не все же они в этой проклятой Жироне сгорели.

Интерлюдия. 30 августа 1529 года.

Паскуалю де Андагойя, герцогу де Куба, герцогу де Андалусия и графу Севильи, новый имперский герцог и его новый родственник, дайме Цусимы, Коджедо и Чеджудо, Асикага Такаудзи, понравился. Стоит признать, что с новыми родственниками ему сильно везёт. Император и вице-император, без комментариев, с ними всё понятно без слов, но и остальные не подкачали: лорд-канцлер королевства Британия, сэр Томас Мор, герцог Саффолк, герцог Глазго и граф Нортумберленд; дон Родриго Пике, герцог Гавайев, герцог Новой Зеландии и граф де Пуно; а вот теперь ещё этот очень шустрый азиат, Асикага Такаудзи-сан, дайме (японский князь) трёх островов и герцог Новой Гвинеи.

На Цусиму, эскадра адмирала, дона Родриго Пике, пришла из Южной Африки, где, по воле императора, были основаны девять городов: Антананариву, в центре острова Мадагаскар, возле одноимённой деревни туземцев; Махадзанга, на западном побережье острова, опять же, возле одноимённого рыбацкого поселения; Мапуту, на восточном берегу Африки, возле бывшего португальского форта Эспириту-Санту; Дурбан, тоже на восточном берегу, парой сотен миль южнее Мапуту; Порт-Элизабет и Кейптаун, на самом юге материка; Виндхук, уже на западном берегу, в трёхстах пятидесяти милях севернее Кейптауна; и два города внутри материка: Кимберли и Йоханнесбург, в пустой саванне, по полученным от императора географическим координатам. Сын Солнца велел искать возле Кимберли алмазы, а возле Кейптауна золото. И ведь нашли! Впрочем, это уже давно никого не удивляет. Найдут и уголь севернее Дурбана, в этом сомнений нет.

В Африке повеселились. Поохотились на львов, буйволов и негров, особенно на негров, но те первыми начали. Удивительно наглые и несговорчивые дикари, вообще в переговоры не вступают, сразу нападают, как только видят чужого, вот их от городов и отгоняли, чтоб хоть что-то можно было вспахать и засеять. Весело здесь будет поселенцам, негров довольно много, на такой-то огромной территории, и они обязательно будут приходить, не всех ведь напугали, далеко не всех. Да и пуганых согнали на чужие земли, в чужие угодья, где им совсем не рады. Это только кажется, что места здесь навалом, на самом деле, племенам охотников уже довольно тесно. Хорошо, что они и друг с другом с удовольствием воюют, всё полегче отбиваться будет.

После Африканской кампании, Тихоокеанский флот Империи разделился на две эскадры. Пять кораблей, под командованием контр-адмирала Жоржи ди Менезиша отправились собирать «кассу» с факторий, а три, с адмиралом Родриго Пике и Паскуалем Андагойя, отправились навестить нового родственника в городе Цусима, на острове Цусима, в Цусимском проливе Тихого океана. Тихого, да-да. Какой идиот назвал его Тихим, интересно? Штормы там такие, что свалили даже Паскуаля де Андагойя, никогда до этого не страдавшего от морской болезни.

Новый родственник гостям очень обрадовался и сразу предложил дело — забрать в имперское владение гряду островов Окинава, где расплодилось видимо-невидимо пиратов, а заодно и остров Тайвань, раз уж нас теперь много. На Тайване ведь имперской фактории нет, а значит, он ничейный, будет наш. Очень шустрый азиат. И отлично образованный, гремучий хлопок для взрывчатки уже производит. Сам научился, по имперским учебникам химии. Далеко пойдёт, если императора однажды не рассердит. Как наказывает Сын Солнца, рассердивших его родственников, узком семейном кругу широко известно. Наказывает он их точно так-же, как еретиков в Кёльнском соборе.