Нежное солнце Эльзаса - Диана Машкова

— Ну-ну. — Все-таки какой нужно обладать волей и какими нервами, чтобы жить в этом нарисованном, так непохожем на настоящий, мире.

Жанна вскочила со своего стула и, нервно оглядываясь, продефилировала к выходу. А я продолжала сидеть. Обещала же, что вернусь только через тридцать минут. Осталось десять. Я подняла чашку и отхлебнула остывающий капучино. Кофе показался мне почти безвкусным, даже немного горьким. Черт бы побрал эту внезапную Жанну!

Я вернулась к себе, как и обещала. Уборщицы к тому моменту уже и след простыл. В кабинете было чисто, несколько горшков с безнадежно загубленными растениями пропало, все остальное было педантично оставлено на своих местах. Я вздохнула, включила компьютер и стала разгребать навалившуюся за месяц почту. Нужно бы еще позвонить в канцелярию — попросить принести накопившиеся в мое отсутствие документы, но я решила не торопиться. Как-то несколько неприятно было бы вдруг узнать, что все, что было адресовано мне, кем-то в мое отсутствие уже проработано и разобрано.

Без двух минут три я вошла в почти заполненный конференц-зал. Знакомые все лица — я молча кивала налево и направо, натянуто улыбалась. Но ощущение на самом деле было такое, будто все эти люди присутствовали не в моей жизни, а были когда-то увидены: то ли на экране телевизора в какой-нибудь скучной передаче, то ли в тоскливом и бессмысленном кино.

— Предлагаю начать заседание, — блистательный Лев Семенович даже не взглянул в мою сторону. — Позвольте начать с изложения результатов работы комиссии по делу «Гранд Дома».

Все слушали замерев: настолько увлекательную историю сконструировал Лев Семенович. Зря, похоже, я недооценивала его таланты. Мне только оставалось время от времени презрительно хмыкать и удивленно качать головой. На какие же все-таки подлости способно человеческое существо. Хотя кто бы, по большому счету, говорил.

Я просто слушала и даже не пыталась возмущаться: россказни генерального директора были для меня не больше чем до дури надоевшей сказкой. По его версии, выходило, что договор был действительно сфабрикован — еще бы, какая угодно комиссия упиралась в этот факт непосредственно носом. Но ни Никитин Егор, которого я гнусно использовала в своих целях, а потом выкинула из компании, ни Жанна Игнатьевна, которую пыталась бессовестно оклеветать на предыдущем собрании акционеров, ни кто-либо другой в создании поддельного документа роли не сыграл. Все, чьи визы стоят на листе согласования документа, стали жертвами благодаря собственной доверчивости и влиянию авторитетного человека. Инициатора договора. Директора департамента продаж — Маргариты Семеновны Рубиной.

Не сдержавшись, я ахнула вслух — вот это наглость! Но Льва Семеновича было уже не перебить. Генеральный директор торопливо говорил о том, что только мне был интересен этот контракт, только у меня был доступ к «Гранд Дому» через Никитина, только мне были ведомы настолько несоизмеримые амбиции, что они противоречили здравому смыслу. Все остальные руководители компании прекрасно понимали бессмысленность подобных переговоров. Видимо, неудача пагубно повлияла на мое душевное состояние, и я предприняла ряд необъяснимых и бессмысленных действий: создала договор-пустышку, подделала invoice. Лев Семенович подробно рассказывал о том, как я сама ходила с договором в руках по кабинетам и уговаривала руководителей его подписать. На этом этапе наш Борис Петрович и присутствовавший, видимо, в качестве свидетеля штатный юрист опустили глаза. Только Жанна Игнатьевна продолжала смотреть ясным улыбающимся взглядом. Потом Лев Семенович подробно рассказал, каким именно образом мне удалось добыть подпись нашего всегда бдительного главного бухгалтера. Оказывается, несколько лет назад перед очередным отпуском Жанны я попросила ее подписать несколько пустых листов согласования договора, мотивируя просьбу тем, что нужно будет срочно переподписать уже действующее соглашение в связи с внесением каких-то там незначительных дополнений.

Обалдеть. Это ж надо уметь так все выворачивать! А, кстати — оп-па! Только сейчас, благодаря последней ремарке генерального, которая выглядела довольно натурально, поскольку взята была из жизни, я наконец-то смогла восстановить все звенья цепочки. Действительно. Было такое. Только с точностью до наоборот. Я улетала в командировку в Америку. На две недели. И Жанка по-дружески попросила меня завизировать несколько пустых листов согласования договора «на всякий случай». Кажется, ожидались какие-то изменения в налоговом законодательстве, и в случае принятия нововведений пришлось бы формально переделать несколько уже действующих в компании контрактов. По крайней мере именно так она все это объяснила. Неудивительно, что я ей тогда поверила, а потом успешно забыла об этом случае. Да и шутка ли — с того момента прошло уже никак не меньше трех лет. Так, значит, все это время, долгих три года, Жанна, бедняжка, только и делала, что ждала удобного случая, который и представился ей в виде информации о моем романе с Егором. Пустячок, а приятно. Запрограммированный на победу мозг железной леди дал сбой — она оказалась под влиянием несвойственных ее натуре чувств, и теперь ее можно было брать голыми руками. Интересно, на каком этапе Жанна поделилась планами по выдворению меня из компании с нашим генеральным директором? До или после того, как стала носителем и распространителем благой вести о нас с Егором?

Тем временем пламенная речь Льва Семеновича подошла к концу. Генеральный директор проявил чудеса благодушия и сообщил многоуважаемой публике, что считает неуместным в данной ситуации «вынесение сора из избы». С точки зрения финансов, коммерции и даже репутации компания не пострадала. А посему решение можно принять элементарно — открытым голосованием присутствующих акционеров. Предлагается два варианта: провести реабилитационную работу с директором департамента продаж, принять резервирующие меры, назначив сильного заместителя, либо не рисковать и попросить Маргариту Семеновну покинуть компанию.

После такого вот благородного завершения речи генерального директора мне дали слово. Черт бы побрал этот день сурка! Меня уже просто тошнило от этих бесконечных собраний акционеров. Ну сколько можно?! Наверное, от меня ожидали слез раскаяния или цирка, который доказал бы мою невменяемость, но я ограничилась всего несколькими, ровными, как взлетно-посадочная полоса международного аэродрома, словами: «Я ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛА». И даже не удосужилась встать, чтобы произнести эту короткую фразу. Но в моем тоне прозвучало столько твердости и спокойствия, что многие из присутствующих заерзали в креслах и начали один за другим отводить глаза.