Черная сила - Василий Головачев

Вышли они уже в метро другого российского города – Смоленска.

Здесь их никто не ждал. Осмотрев зал, путешественники вышли на площадь перед терминалом метро, окруженную жилыми комплексами, многие из которых уже начинали разрушаться.

– Как ты? – заботливо спросил Железовский.

– Нормально, – ответила Дарья, криво улыбнулась. – Хорошо, что засаду устраивал не наш спецназ. В меня попали всего дважды, но уник не пробили.

Аристарх промолчал. В него попали раз пять, так как ему пришлось прикрывать собой спутницу, однако все обошлось. Защита костюмов выдержала.

– Есть хочешь?

– Только пить.

Они достали НЗ, вскрыли упаковку витмобилизатора, бросили в рот по таблетке, запили смородиновым соком.

– Как настроение?

– Уже лучше.

– Тогда полетели искать твоего приятеля. В брянское метро соваться больше не будем, придется искать другой транспорт.

На стоянке индивидуальных летательных аппаратов нашелся годный к полету куттер, кабина которого сохранила запах духов. Видимо, принадлежал он молодой женщине.

Взлетели.

Железовский просканировал окрестности города лучом гиперзрения, обнаружил несколько машин, неторопливо пересекающих воздушное пространство в разных направлениях. А так как они не отреагировали на появление куттера, их можно было не опасаться. Это были машины местных жителей.

Железовский вспомнил о толчее воздушного транспорта в их время, качнул головой. Отсутствие активного движения над городами во времена потомков наглядно подтверждало тезис о вымирании человечества. Услышать это от Клима Мальгина, побывавшего в еще более отдаленном будущем, – одно, а убедиться в справедливости его слов – другое. Как интрасенс, то есть человек с возможностями мага, и как ярый индивидуалист, Аристарх не любил человечество в целом, представлявшее, по сути, толпу потребителей благ и удовольствий, но как сын этого самого человечества он жалел, что оно зашло в тупик. И не верил, что существует шанс на выход из этого тупика.

Он покосился на Дарью.

Девушка верила. В силу молодости и жизнелюбия, врожденного оптимизма и доброго начала. Время ее разочарований еще не наступило. Хотя кто знает? Вдруг этот шанс все же найдется?..

Куттер пролетел над болотом, затем над странными на вид холмами, будившими в памяти образы старинных космических кораблей.

Еще одно болото, гигантский лес, деревья которого достигали чуть ли не двухсотметровой высоты.

Вот и разгромленный хутор.

– Садимся?

– Подожди. – Дарья дотронулась пальцами до локтя Аристарха, зажмурилась, помотала головой туда-сюда. – Там, в лесу, кто-то прячется.

Железовский глянул в указанном направлении, глаза его буквально засветились.

– Ты права, за деревьями имеется человек.

– Захватим его? – азартно предложила девушка.

– Зачем? Если он хуторянин, сам выйдет.

Железовский посадил куттер за околицей хутора, неторопливо выбрался на землю, помахал рукой – живое воплощение былинного богатыря.

– Эй, приятель, выходи, поговорим. Не бойся, мы не сделаем ничего худого.

Человек, затаившийся в зарослях серебристого лоха, опасливо выглянул из-за куста, затем бросился к прилетевшим:

– Дарья?! Князь?!

– Это не князь, – улыбнулась девушка. – Прапрадед Дара.

– Он? – оглянулся на девушку Аристарх.

– Нет, это Борята, друг Дара.

Борята выбрался на дорожку, раскрасневшийся, удивленный и довольный, оглядел Железовского:

– У-у-у! Издали показалось, что ты князь!

– Аристарх Железовский, – представила математика Дарья. – А где сам Дар? Что тут у вас произошло?

Борята потемнел, кулаки его сжались.

– Дар улетел… сказал, тебя искать… а потом налетели черные бродяги! На огромных кораблях! Начали стрелять… Мы едва успели спрятаться в лесу, многих побило. Дружина попыталась отразить атаку, да куда там! – Молодой человек горестно махнул рукой. – У черных были жуткие излучатели, метатели молний… В общем, пришлось уходить. Теперь все, кто уцелел, живут на соседнем хуторе, в Дятьковичах. А я вот Дара дожидаюсь.

– Весело вы тут живете, – пробурчал Железовский.

Борята шмыгнул носом.

– Мы же не виноваты, что черные нелюди нападают на нас. Мы им ничего плохого не сделали.

– А мои вещи, которые остались у князя… где они? – спросила Дарья.

Приятель чистодея оживился.

– Картины у меня, я их в самый последний момент унес, обе свернутые были. Наверное, Дар свернул. Другие вещи тоже, в сумке лежат. Я только ножа не нашел. Наверное, Дар с собой взял.

– Летим за ними.

Борята спрятал руки за спину, отступил.

– Не-е, я подожду. Да и нехорошо забирать вещи в отсутствие хозяина.

– Он не хозяин… – начала Дарья.

Железовский остановил ее взглядом.

– Пойдем с нами, здесь оставаться небезопасно. Если Дар появится на хуторе, мы это почуем.

Борята с недоверием посмотрел на человека-гору, проникся его уверенностью, перевел взгляд на Дарью. Та кивнула:

– Не сомневайся.

– Тогда я не возражаю.

Все трое уселись в кабине куттера, и вскоре печальная картина разрушенного хутора ушла за корму, за лесную стену, исчезла.

Глава 8

Дар не считал себя авантюристом, предпочитая рассчитывать и анализировать свои действия, но в глубине души жила и вечно дергала за руку струнка познавательного интереса. Поэтому он часто отступал от своих планов, подчиняясь живому интересу, и делал ошибки. Пока что не фатальные, однако зачастую требующие напряжения физических и психических сил. В конце концов он добивался равновесия и верил, что всегда сможет справиться с обстоятельствами, теша себя иллюзией выделенности из общечеловеческого поля возможностей. Наставник не раз предупреждал молодого чистодея об опасности резких отступлений от устоявшейся линии поведения и даже приводил примеры, главными действующими лицами которых были интрасенсы. Дар соглашался, обещал прежде думать, прогнозировать результат, а потом делать. Но в силу молодости, малого опыта и врожденного оптимизма продолжал накапливать опыт ошибок.

Стартовав из дома Дарьи после прощания с ее мамой в сеть орилоунского метро, он вдруг попросил оператора трансфера отправить его не в свое время, а в еще более далекое будущее, и вышел из «струны» метро на Земле сто первого века от Ветхой Эры, то есть спустя пять с лишним тысяч лет после своего рождения.

На первый взгляд здесь ничего не изменилось.

Вышел он из терминала метро Брянска, продолжающего работать, и с жадным любопытством окинул взглядом окружающий пирамиду метро ландшафт.

Зданий поубавилось, это стало заметно почти сразу. Многие разрушились, превратившись в холмы, многие напоминали решетчатые этажерки, готовые рухнуть в любой момент. На площади кое-где виднелись остовы каких-то машин, а сама она поросла странной пушистой травой сиреневого цвета.