Рыжая Луна - Софи Вирго

получив должного отклика, решил сказать. Да, не едины мы, иначе бы не пришлось действовать так сложно.

– То есть это пока без изменений? – выгнув бровь, убивает вопросом. Неужели он тоже чувствует ребенка? У самцов этот детектор всегда срабатывает раньше.

– Да, без изменений. Что-то не так? – Луна, прошу, пусть он скажет первым. Я очень боюсь обмануться. Ведь маленькая жизнь могла бы стать отличным толчком для принятия меня полностью, вместе с мохнатой.

– Я думал малышка на тебя повлияет, но видимо еще слишком рано, – устало качнув головой, он начал отворачиваться, чтобы приготовить мне стандартный завтрак.

Но я не хочу так. Нам надо поговорить. Выяснить в конце концов все раз и навсегда, чтобы двигаться дальше. Иначе так и будем топтаться на одном месте, но вот в мыслях все всегда легко, а на деле… На деле вырываются другие слова, и поступки диктованы сердцем, а не разумом.

– Малышка? – Луна, спасибо тебе за нее. Видимо хоть в чем-то, но мы смотрим на вещи одинаково.

Мой вопрос заставил его обернуться и вернуться за стол. Пусть будет мясо. Я на все сейчас согласна, лишь бы мы не отворачивались друг от друга ни в прямом, ни в переносном смысле. В каждом из нас говорит боль и обида, страх неприятия в будущем. Надо с этим бороться. Я должна дать ему понять, что все это временная трудность, которую просто надо переждать. Еще бы в идеале дать понять, что нам хочется, чтобы этот несносный человек перестал нас разделять нас.

– А ты не чувствуешь ее? Маленькая принцесса, пихта и мята, – и шумно принюхался, и я повторила за ним. Да, вкусный аромат, но слишком слабый. – Красивый запах. Слабенький пока, но уже есть.

Улыбка прошлась по его лицу, делая более мягким и добрым. Если учесть, что ему нет трехсот лет, то суровая складка рановато-то проявилась на лбу, а взгляд стал тяжелым. Ладно Верховный, Александр. Этим волкам уже больше пятисот лет. Или на нем, так же, как и на Азизе сказалось расставание? Пытаюсь вспомнить, была ли она у него в прошлую встречу – и не могу. Только глаза, эти родные глаза остались в памяти.

– Я думала, мне показалось. Ты не рад? – он дернулся от моих слов. – Я о ней, – и положила ладони на живот, боясь услышать, что он не хочет ее.

Мало вероятно, ведь в его глазах столько любви и нежности появилось, когда опустил их на живот, что чувство ревности пронеслось в душе. На меня он так не смотрел ни разу. Страсть, похоть, безудержное желание, страх, много чего. Но не такая любовь. Ничем не прикрытая, без примесей. Чистая, как капля росы прохладным утром.

Когда-нибудь он посмотрит так и в мою сторону? Ведь у родителей Аньки именно такие взгляды. Чистой любви и обожания. Возможно это приход с годами. А если он так расстроиться от бесконечных отказов, пока мы не соединимся, что навсегда забросит это дело и откажется от нас уже добровольно? И любовь у него будет только к дочери. Смогу ли я это принять еще вилами по воде писано. Если во мне уже проснулась ревность к собственному дитя, тогда что может случиться ели он оставит? Я возненавижу собственного ребенка? Нет. Нам надо поговорить, разобраться, чтобы не было такой перспективы.

– Рад. Но ты. Ты все. Ладно. Не важно. Завтракай уже, – его речь была сбивчивой и непонятной.

В голове пары творился кавардак явно не меньший, чем в моей. Но он упорно пытается уйти с этой скользкой дорожки, в то время, как я на нее заманиваю. Мы взрослые люди. Не дело убегать от проблем, откладывая решения на потом. Со временем клубок еще больше запутается и принять верное решения, решиться на первый шаг по решению будет куда сложнее.

– Вить, не надо так, – и накрыла его руку своей, – пожалуйста, – но он отводит глаза, не идет на контакт.

Ну же, посмотри на меня, почувствуй в конце концов, что мне тоже плохо. Не тебе одному.

Виктор

Смотрю на нее и не понимаю. Что не надо, вот что?

Вчера, когда увидел ее мохнатую, чуть дар речи не потерял, настолько она красивая. Да, меньше наших самок, но настолько их превосходящая по красоте. Нет тех угловатых черт в мордочке. А это сочетание рыжего и белого? Это ведь очень редко бывает, чтобы цвет волос соответствовал цвету зверя. Вдоволь насмотреться было некогда, не те обстоятельства.

Меня поразило то, с какой легкостью она забыла о наших разногласиях, что вроде обижена, поэтому и прячется, и кинулась спасть подругу. Их связь с Аней оказалась весьма сильна. Волк проникся уважением к своей паре. Ведь такая самоотдача дорого стоит, если вы не связаны, как Альфа и Бета. Маленькая – все равно, главное успеть защитить. Такой храбрый волчонок.

А когда оказались на заднем дворе и лицезрели золотую самку, которая защищает белого волка впали в легкий шок все, кроме рыженькой. Она так же неслась к подруге, чтобы помочь. Знала засранка и ничего не сказала. Но это не столь важно. Умеет хранить секреты – хорошо. А умение держать тайну даже от того, кто подарен богиней вообще бесценно. Это показатель высокой выдержки.

С этого момента их будут уважать, ведь им плевать на свои габариты, порвут любого. Вся стая в этом убедилась.

Когда оказались в больнице, она сама ко мне прижималась, искала защиты, поддержки. Все, как и должно быть у настоящих истинных. Она слабое сокровище, а я сильный хранитель. Когда от меня отходила, становилось пусто, неуютно. И ей тоже, видел. Наши отношения хоть и изменились за эти недели, но вот так, сама она впервые ко мне потянулось. Омрачает факт того, что на фоне стресса, но приятно. Рассказ Ани удивил даже больше, чем ее волчица. Хотя должен признаться, сначала подумал, что у нас еще один враг. Но уловив запах и убедившись в спокойствие своей девочки, понял, что у меня все в порядке с головой, и это не враг.

Домой вернулись очень поздно. Полинка кинулась с поцелуями, а у меня тормоза начали сдавать. Просил остановиться, хотел увидеть в глазах неуверенность. Но там было лишь желание покориться, быть вместе. Все, все предохранители к чертям. Брал свою малышку, сначала нежно, прося о такой же маленькой копии самой любимой женщины, а потом грубо, по животному. Чувствовал ее отдачу, ответную симпатию. Но стоило начать ставить метку, все рухнуло. Это как падение в бездну. Ты цепляешься, просишь,