Последний свет Солнца - Гай Гэвриел Кей

Бургред расхохотался.

— Какой глупец вам это сказал? Какие глупцы его слушали? Вы уже видели Дренгест? Должны были видеть.

Эрлинг воткнул меч в землю, снял шлем. Его длинные желтые волосы прилипли ко лбу.

— Я его видел.

— Ты понимаешь, что там почти сотня воинов, не считая остальных людей в его стенах? Ты видел стены? Видел строящийся флот? Вы собирались атаковать Дренгест? Вы знаете, как вы близко от Эсферта? Сколько у вас кораблей — тридцать? Сорок? Пятьдесят? Неужели весь Йормсвик опустел ради этого безумного предприятия? Или вас всех поразило летнее безумие?

— Пять кораблей, — в конце концов ответил эрлинг, переминаясь с ноги на ногу. Профессионал, не безумец, он сознавал все, о чем говорил Бургред, и от этого понять происходящее было еще труднее.

Пять ладей означало две сотни человек. Меньше, если у них есть кони. Большой отряд, дорогой. Но слишком малые силы, чтобы надеяться на успех.

— Вас заставили поверить, будто вы сможете взять крепость, где строится наш флот, силами пяти кораблей? Кто-то вам солгал, — напрямик сказал Бургред.

Это были последние слова в его достойной жизни.

Он еще успел вспомнить, снова удивившись, что эрлинги всегда считали лук оружием труса, а потом лунный свет померк в его глазах, и он отправился со стрелой в груди искать бога.

Гутрум Скалсон моргнул в лунном свете, не вполне веря тому, что только увидел. Потом он все же поверил и обернулся.

Он не был берсерком, никогда не впадал в такое бешенство на поле боя, ему нравилось носить доспехи, но ярость, которая охватила его в тот момент, была очень велика, она подхватила и понесла его. Он подошел к человеку с луком, далеко отвел назад руку и со всего размаху ударил лучника в лицо, от чего тот растянулся на залитой голубым светом луны траве.

Он двинулся к нему, все еще в ярости, ругаясь. Наклонился над скорчившейся фигурой, схватил упавший лук, переломил его о колено, затем выхватил стрелы из колчана на поясе и расшвырял их одним яростным, широким движением руки по летнему полю. Он тяжело дышал и готов был убить.

— Ты за это умрешь, — произнес человек на траве разбитыми губами, своим странным голосом.

Гутрум снова заморгал. Тряхнул головой, ошеломленный. Это невозможно было вынести. Он одной рукой поднял этого человека; тот весил меньше любого из них, намного. Держа его на весу за тунику на груди, так что ноги болтались в воздухе, Гутрум выхватил из-за пояса нож.

— Нет! — закричал Атли у него за спиной. Гутрум не обратил на него внимания.

— Повтори мне это еще раз, — прорычал он маленькому человечку, болтающемуся в воздухе перед ним.

— Я убью тебя за этот удар, — ответил человек, который был полностью в его власти. Слова с присвистом выходили из кровоточащих губ.

— Хорошо же, — сказал Гутрум.

Он коротким, натренированным движением замахнулся ножом. И был остановлен тяжелой рукой, схватившей и сильно сжавшей его запястье.

— Он не расплатится с нами, если умрет, — проворчал Атли. — Стой!

Гутрум выругался.

— Ты знаешь, сколько серебра он только что нам стоил?

— Конечно, знаю.

— Ты слышал, как этот белолицый трус угрожал меня убить? Меня!

— Ты его ударил.

— Глаз Ингавина! Он убил наш выкуп, ты, тупой дурак!

Атли кивнул.

— Правильно. И еще он нам платит. И он — Вольгансон. Последний. Ты хочешь вернуться домой с его кровью на своих руках? Мы разберемся с ним на корабле. Лучше теперь убраться отсюда и от берега, до наступления утра. Элдред скоро явится, когда они найдут эти тела.

— Конечно, явится.

— Тогда уходим. Убьем двух последних? — Атли ждал приказаний.

— Конечно, убьем, — прохрипел маленький человечек, которого Гутрум все еще держал на весу. Гутрум отшвырнул его прочь, назад в траву. Он лежал там, маленький и скорчившийся, не двигаясь.

Гутрум выругался. Чего ему хотелось, так это отправить последних двух англсинов обратно в Эсферт, чтобы объяснить, чтобы сказать, что убийство не было намеренным. Что дружины покидают этот берег. Здесь обитало много эрлингов, или недалеко отсюда, к востоку. Последнее, что нужно Йормсвику, это привести в ярость собственный народ из-за того, что англсины урежут их торговые права, или поднимут налоги, или решат убить десяток людей и выставить их головы на пиках в отместку за смерть графа и друга короля. Это могло случиться. Такое уже случалось.

Но он не мог их отпустить. Не существовало объяснения, которое принесло бы хоть какую-то пользу. Оставшиеся в живых расскажут, что разбойники из Йормсвика убили графа англсинов из лука труса, после того как он сдался. Это никуда не годится.

Он вздохнул, снова сердито взглянул на лежащего в траве.

— Убейте их, — нехотя произнес он. — Потом в путь.

Вряд ли стоит оспаривать ту истину, что большинство людей предпочитают, чтобы им не объявляли о времени их смерти. Наемники Йормсвика, ответственные поодиночке и все вместе за столько смертей, это сознавали. В то же время захватывающие и тревожные события на том залитом луной лугу, после убийства англсина до того момента, когда Гутрум отдал последний приказ, приковали к себе их внимание — и отвлекли их.

Один из пленных англсинов извернулся, как только Угрум заговорил, выхватил из-за голенища сапога нож, пырнул им ближайшего к нему человека, сторожившего его, вырвался из рук второго и бросился бежать в темноту. Обычно с этим быстро справлялись. Двадцать человек, они быстрые и опытные бойцы.

Но у них не было коней.

А у беглеца-англсина через секунду появился конь. Семь коней стояли рядом на привязи. Их следовало забрать раньше. Но их не забрали. Стрела, потеря выкупа за графа, нападение Гутрума на человека, который им платит. Причины очевидны, но они совершили ошибку.

Они со всех ног бросились к оставшимся лошадям. Шестеро вскочили в седла без всякого приказа. В таких случаях не нужны никакие приказы. Они пустились в погоню. Однако они не очень-то умели скакать верхом, эти эрлинги, эти пираты с ладей, украшенных драконами, покорители белых волн и штормового ветра. Они умели ездить на конях, но не так, как этот англсин. И он выбрал лучшего коня — почти наверняка коня графа. Все сложилось плохо. Потом стало еще хуже.

Они услышали, как звук его рога прорезал летнюю ночь.

Разбойники резко натянули поводья. Другие, пешие, позади них, на лугу, переглянулись, а затем посмотрели на Гутрума, который возглавлял отряд. Все они поняли, что внезапно оказались в большой опасности. В глубине суши. Пешие, все, кроме шестерых. В целом дне пути от кораблей, по крайней мере, рядом укрепленный город и сторожевая башня, и сам Эсферт недалеко на севере. Наступит день, светлый и смертельно опасный, гораздо раньше, чем они доберутся до берега.