Танец судьбы - Люсинда Райли

Джо заволновался:

— Нет! Никогда не сделаю плохо Лили. Никогда!

— Джо, я знаю это, а они — нет. Что бы ни случилось с Лили, полицейские решили прийти сюда и выяснить о прошлой ночи все. И мне кажется, они пытаются обвинить тебя.

— Нет! Никогда не сделаю плохо Лили! — закричал он и ударил кулаком по кровати.

Кэтлин прочитала в глазах брата, что он очень разозлен и считает, что его предали.

— Можешь не говорить этого мне. Я знаю, как сильно ты любишь Лили. А вот полицейские внизу этого не знают и видят случившееся по-своему. Обещай мне, что не станешь злиться, если они будут задавать вопросы, которые тебе не понравятся. Джо, пожалуйста, постарайся сохранять спокойствие, даже если они спросят, не ты ли сделал это с Лили, — умоляла брата Кэтлин.

— Никогда не сделаю плохо Лили. Люблю Лили! — снова повторил Джо.

Кэтлин в отчаянии кусала губы. Она понимала: что бы она ни сказала и ни сделала, защитить своего красивого, доброго брата от самого себя она не в состоянии.

— Ладно, Джо, может, я зря думаю о плохом. Возможно, Лили сможет рассказать собственную версию событий. — Кэтлин крепко обняла брата. — Просто будь самим собой и скажи им, что ты спал.

— Хорошо. — Джо закивал.

Кэтлин все еще обнимала брата, когда несколько минут спустя в комнату вошла побледневшая мать. Она сказала, что Джо нужно спуститься вниз. Кэтлин смотрела, как он поднимается и выходит из комнаты, и неприятное предчувствие, наполнявшее ее сердце, стало еще сильнее.

В тот день полицейские забрали Джо для дачи дальнейших показаний. А два дня спустя еще один полицейский приехал на ферму и сообщил, что Джо обвиняется в изнасиловании и избиении Лили Лайл и будет содержаться в тюрьме города Корка до суда.

Когда он ушел, София села на стул у стола и, обхватив голову руками, тихо заплакала. Шеймус подошел и обнял жену, в его глазах тоже стояли слезы. Кэтлин смотрела на лица родителей — на них было написано отчаяние — и понимала, что они сломлены. София подняла глаза и, сжав руку мужа, спросила:

— Он ведь этого не делал, правда?

— Дорогая, мы ведь знаем, что нет. — Шеймус медленно покачал головой. — Но я не представляю, что можно предпринять, чтобы все исправить. — Он повернулся к дочери. — Думаю, кое-кто должен вспомнить, что случилось той ночью. Что произошло, девочка? Почему ты пила самогон? Ты ведь знаешь, как он влияет на людей, особенно на таких нездоровых, как Джо.

— Папа, мне очень, очень жаль! — Кэтлин мучительно краснела, желая признаться, как Джеральд обманом напоил их всех.

— А полицейские, как всегда, верят словам англичанина. Может, мне самому поговорить с Джеральдом? — Шеймус принялся расхаживать по кухне.

— Но разве он расскажет тебе правду? Кто-то сделал это с Лили, и мы точно знаем, что это был не Джо. Но что мы можем предпринять? — София в отчаянии покачала головой. — Если это был Джеральд, он никогда не сознается.

— А как насчет Лили? — спросила Кэтлин. — Можно мне пойти к ней? Ты ведь знаешь, мама, как мы всегда были близки.

София вопросительно посмотрела на мужа:

— Как ты считаешь, Шеймус? Стоит Кэтлин пойти к Лили?

— Мне кажется, сейчас нужно использовать любую возможность, — согласился отец.

На следующий день утром Кэтлин отправилась на автобусе в Корк, где в больнице лежала Лили.

Когда она вошла в палату, глаза Лили были закрыты. Кэтлин увидела фиолетово-черный синяк вокруг левого глаза, разбитую губу и кровоподтек на скуле. Она с трудом сглотнула, осознав, что нельзя допускать даже мысли о том, что Джо так поступил со своей любимой Лили. Кэтлин села на стул рядом с кроватью, понимая, что, когда Лили проснется и они начнут разговор, нужно будет сохранять спокойствие и не впасть в истерику из-за чудовищной несправедливости, которая случилась с братом.

Наконец Лили открыла глаза, заморгала и заметила Кэтлин, сидящую рядом с ней. Кэтлин взяла ее за руку.

— Как ты?

— Хочу спать, — ответила Лили, — все время.

— Наверное, тебе дают обезболивающее. И оно так действует на тебя.

— Да. — Лили облизнула губы. — Ты не могла бы дать мне воды?

Кэтлин помогла Лили сесть и протянула стакан воды. Когда та закончила пить, Кэтлин осторожно спросила:

— Что с тобой случилось?

— Я не знаю... — Л или снова закрыла глаза. — Не помню.

— Но ты должна вспомнить хоть что-нибудь, — уговаривала ее Кэтлин. — Ты ведь не думаешь... То есть ты ведь знаешь, что Джо никогда бы не поступил так с тобой. Правда, Лили?

— Полицейские постоянно задают мне этот вопрос, но я не могу на него ответить.

— Лили, они арестовали его, арестовали Джо! — шепотом сказала Кэтлин. — Его обвиняют в преступлении. Ты скажешь им, что Джо любил тебя и никогда не причинил бы тебе зла, да? Пожалуйста, Лили, скажи им.

Лили по-прежнему не открывала глаза.

— Я не думаю, что он мог так поступить, но я не могу сказать того, чего не помню.

— А как же Джеральд? Он попытался и... — Кэтлин не могла произнести это вслух. — Тебе пришлось драться с ним?

Лили резко открыла глаза.

— Кэтлин! Он мой сводный брат. Как я могу обвинять его в таком? Кроме того... — Ее глаза снова начали закрываться. — Как уже сказала, я ничего не помню. А теперь, прошу тебя, я очень устала и не хочу больше говорить об этом.

— Лили! — Кэтлин пыталась сдержать слезы. — Если ты не защитишь Джо, его отправят в тюрьму. Пожалуйста, умоляю тебя...

— Достаточно, — прозвучал голос у нее за спиной.

У двери, скрестив на груди руки, стояла тетя Анна.

— Д-думаю, тебе пора идти, Кэтлин. Лили надо отдохнуть.

— Пожалуйста, тетя Анна, — в отчаянии сказала Кэтлин, — полицейские считают, что это сделал наш Джо, но вы ведь знаете, что он всегда любил ее и хотел защитить.

— Достаточно! — Голос тети звучал резко. — У тебя начинается истерика, и это п-плохо для Лили. Думаю, надо дать возможность полиции закончить расследование. Никто не знает, на что способен Джо, когда он п-пьян, и я думаю, юная леди, тебе не следует сейчас это обсуждать. Ты просто отключилась, напившись, и ничего не видела и не слышала.

— Но я видела Джеральда, и у него была кровь...

— Достаточно, я сказала! Мне бы хотелось, чтобы ты немедленно покинула палату моей дочери, или тебя выведут отсюда. И чтобы ты знала, мы с Себастьяном придерживаемся единого мнения: человек, который напал на нашу д-дочь, заслуживает самого сурового наказания! И мы проследим, чтобы ему не удалось выйти сухим из воды.

Кэтлин выбежала из палаты. Слезы застилали ее глаза. Покинув больницу, она села на скамейку в парке. Все бесполезно, бессмысленно... И Джо, ее брат, не в состоянии защищаться и не сможет избежать худшего. Она понимала, что теперь, когда Лили и тетя Анна отказались вступиться за него, надежды больше не было.

Три месяца спустя Кэтлин и ее родители присутствовали при оглашении приговора: Джо получил пожизненное заключение за избиение и изнасилование Лили Лайл. Адвокату удалось добиться, чтобы Джо, как человека с ограниченными умственными способностями, поместили в закрытое учреждение в центральных графствах Англии.

Кэтлин знала, что никогда не забудет выражение страха и замешательства на перекошенном лице брата, когда два охранника с обеих сторон грубо взяли его под локти, и он нашел взглядом членов семьи, сидевших в самом конце зала судебных заседаний.

— Джо! — прозвучал на весь зал крик Софии. — Пожалуйста, не забирайте его! Он мой сын, он много не понимает! Пожалуйста, мой мальчик... Я нужна ему... Джо! Джо!

Джо подняли со скамьи подсудимых и потащили вниз по лестнице. Когда он исчез из виду, София упала на стул и горько заплакала:

— Он умрет там, запертый вместе с сумасшедшими. Без своих любимых животных. О Боже! Боже!

Кэтлин сидела рядом с матерью и отцом, который был также убит горем, и смотрела прямо перед собой. Она знала, что никогда в жизни не простит Лайлам то, что они сделали с ее семьей.

— О, мама, — мягко сказала Грания, увидев, как сотрясаются от слез плечи Кэтлин. Она подвинулась ближе, чтобы обнять ее. — Мама!

— Извини, дорогая, мне так тяжело вспоминать об этом.

— Мама, я даже не знаю, что сказать. Вот, возьми. — Грания достала салфетку из коробки рядом с кроватью и нежно вытерла глаза матери.

— Конечно, все это было очень давно, — произнесла Кэтлин, стараясь успокоиться. — Но, Грания, я всю жизнь не могу забыть невинные, доверчивые глаза Джо. Понимаешь, он не осознавал, что с ним происходит. Его поместили в специальное заведение — ужасное место, полное ненормальных, которые визжат и кричат во весь голос и колотят в двери, требуя, чтобы их выпустили! — Кэтлин содрогнулась. — Ох, Грания, ты даже не представляешь...

— Нет, конечно, — тихо сказала Грания. — А вы пробовали подать апелляцию?

— Ты, наверное, не удивишься, узнав, что адвокат, к которому мы обратились за консультацией, посоветовал нам не тратить понапрасну деньги, — грустно усмехнулась Кэтлин. — Кроме того, когда Джо попал в это заведение, его состояние ухудшилось. Ему всегда нужно было сделать над собой усилие, чтобы произнести хоть слово, а угодив туда, он окончательно сдался. Сомневаюсь, что он сказал что-нибудь в следующие десять лет жизни. Обычно он сидел у окна, глядя на улицу. Даже когда мы приходили навещать его, казалось, он не понимал, кто мы такие. Наверное, ему давали какие-то лекарства — так поступают, чтобы пациенты тихо себя вели, и санитарам было легче с ними справляться.