Жизнь на кончиках пальцев - Маруся Новка

До этого дня Эльза видела свою дочь только несколько раз, да и то через стекло палаты для новорожденных.

Соседки-маргиналки по «чумному бараку» не слишком убивались из-за невозможности воссоединиться с отпрыском как можно быстрее. Многие, написав отказную от ребенка, покидали отделение через неделю после родов, отправляясь кто домой, а кто и в вендиспансер. То, что Эльза не рыдает и не рвется к дочери для них было нормально и не вызывало ни любопытства, ни нареканий.

Через два дня молодой матери вручили документы о выписке и конверт с ребенком.

Эльза приподняла уголок одеяльца, и впервые увидела свою малышку без какой-либо преграды.

Девочка спала, крепко зажмурив глаза и сжав крохотный ротик.

— На вас похожа, — польстила медсестра, спрятав в карман халата купюры.

— Вызовите мне такси, — попросила молодая мать.

— А куда ехать будете? — полюбопытствовала медсестра.

Эльза не собиралась ни перед кем отчитываться и никого не хотела посвящать в свои планы. Ответила односложно:

— На железнодорожный вокзал.

— Ой, — воскликнула экономная медсестричка, успевшая убедиться в том, что денег в кошельке у Эльзы не густо, и чувствующая неловкость, что взяла плату за пеленки и одеяло, — зачем вам такси! Малышка у вас лёгонькая, в десятке метров за забором остановка трамвая. Он как раз у вокзала круг делает.

Молодая мать, держащая на одной руке дочь, а в другой сумку в которую положила две бутылочки с детским питанием, покинула территорию роддома и направилась к остановке трамвая.

Ждать электричку пришлось больше часа.

Эльза видела, как улыбаются ей пассажиры, спешащие к своему поезду, и была уверена, что все задуманное у неё получится. Отогнула краешек одеяла, достала бутылочку со смесью, начала кормить дочь, любуясь её крошечным личиком. Подумала:

«А ведь я еще и имени тебе не дала», — загрустила, но ненадолго, тут же найдя оправдание: — «Ничего, мы придумаем имя вместе с твоим отцом!»

Эльза снова сидела в электричке. Только теперь она ехала в направлении противоположном поселку, в котором жил тот, кто стал отцом её дочери. Она снова и снова прокручивала в памяти события последнего часа.

Как ни странно, но дорогу от пригородной станции к дому любовника она запомнила прекрасно.

Цветущие сады навевали покой и словно внушали уверенность в том, что все будет хорошо. Не может быть по-другому! Этот великолепный день словно создан для мира и благополучия!

Она сразу узнала своего случайного любовника в мужчине, идущем навстречу. Заулыбалась, усмотрев в этом добрый знак. Словно он специально вышел, чтобы встретить их с дочерью. Заспешила, ускорив шаг.

Они остановились одновременно, словно споткнувшись о невидимую преграду.

— Привет, — сказал танцовщик. — Какими судьбами?

— Вот, — Эльза смотрела не на мужчину, а куда-то вдаль, — приехала, чтобы познакомить тебя с дочерью.

— Какая дочь?! — взвизгнул, отшатнувшись. — Ты о чем?!

— Я забеременела после той ночи, — промямлила Эльза. — Родила в марте. Это твоя дочь!

— Так, — мужчина явно взял себя в руки, — не морочь мне голову! Не нужна мне ни ты, ни твоя дочь!

— Ну как же? — растерялась женщина. — Это твой ребенок, и нам больше некуда идти.

— Я не знаю, с кем ты таскалась и от кого прижила ребенка! — любовник сорвался на крик. — Так что заворачивай оглобли и иди поищи другого дурачка! — добавил, словно поставив точку в дальнейшем разговоре: — И вообще — я через месяц женюсь!

— Но что же нам теперь делать? — прошептала Эльза.

— Да я почем знаю?! — танцовщик взял Эльзу за локоть, развернул в обратном направлении и поволок к пригородной станции. — Поезжай домой! К мужу возвращайся! У тебя, вроде, муж должен быть?

Она перебирала ногами, словно во сне, не понимая, ни куда идет, ни что произошло. В голове звенело, словно в хрустальном бокале. Конверт с ребенком становился все тяжелее, и Эльза боялась упасть и уронить дочь.

Она помнила, как тот, кто стал отцом её ребенка, втолкнул их в вагон электрички и стоял на перроне, пока не закрылась дверь.

Помнила, как нашла свободное место и села, не обращая внимания на любопытные взгляды попутчиков.

У неё не было ничего. Ни мужа, ни дома, ни денег. Была только вот эта девочка, которую она родила и с которой теперь не знала, что делать.

«Лучше бы я написала отказную в роддоме!» — подумала Эльза. — «Ну почему я этого не сделала?! И как теперь быть?! Как выживать с младенцем на руках?!»

За окном электрички мелькали добротные дома, утопающие в цветущих яблоневых садах.

Эльза мгновенно приняла решение. Она вскочила и бросилась к выходу.

«В этом селе живут хорошие и добрые люди!» — уговаривала саму себя, — «Они позаботятся о моей девочке!»

Она вошла в здание пригородного вокзала. Села на деревянную скамью. Достала бутылочку со смесью и снова покормила дочь. Удивилась тому, что малышка ни разу не заплакала за весь день. Прижала дочь к себе и словно впала в ступор.

— На первый путь прибывает электропоезд следующий в Город у Моря, — объявил привокзальный громкоговоритель.

Эльза, воровато оглянувшись по сторонам, убедившись в том, что здание вокзала абсолютно пусто, положила сверток с дочерью на лавку и опрометью бросилась на перрон.

— Электропоезд, следующий в Город у Моря, отправляется с первого пути, — объявил громкоговоритель девочке, одиноко лежащей на деревянной скамье.

«Господи! Что я наделала!» — Эльза смотрела, как за окном опять мелькают чужие дома. Тотчас одернула саму себя: — «Нет! Так будет лучше! И для меня, и для неё!» — спохватилась: — «Нужно было хоть выписку из роддома оставить и бутылочку!» — но снова