Война Гармонии (Отшельничий остров - 4) - Лиланд Модезитт

Еще один расшатавшийся камень вывалился из сторожевой башни. Как раз в этот самый миг целое прясло стены обрушилось водопадом камней, и к небу взметнулось облако пыли.

Дым над Сарронной становился все тяжелее и гуще. Очертания порушенных стен затуманивались, а люди суетливо метались по дороге, словно муравьи возле разворошенного муравейника. Отдаленные вопли, стоны и причитания слились в единый гул, полный ужаса и отчаяния.

Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, когда Белтар открыл, наконец, глаза и устремил взор на далекую тлеющую груду развалин временами еще содрогавшуюся, увенчанную шапкой жирного дыма, смешанного с пылью и сажей. Языки пламени лизали горизонт.

- Там хоть кто-нибудь остался в живых? - прошептал Элдирен.

- Возможно, - ответил, обернувшись, Белтар. - Те, кто находились подальше от стен и зданий, - например, на площадях.

- Почему ты не уничтожил их в сражении? - спросил Джихан. Белтар широким жестом обвел обугленный и усыпанный пеплом склон к югу от башни и пояснил:

- Разрушить скрепленные деревом земляные укрепления почти невозможно, это вам не каменная кладка. Они просто трясутся вместе с землей.

- Но ты мог пройти лесом и уничтожить город в тылу их армии! Тогда бы сарроннинцы сдались.

- Позволь с тобой не согласиться. Они бы озлобились, и нам пришлось бы иметь дело с тысячами разъяренных, вооруженных мужчин и женщин, которым нечего терять. И наконец они отвергли наши условия, подняли против нас оружие - и мы уничтожили их город. Может быть, это и не слишком человечно, но, по крайней мере, понятно. А уничтожать города безо всяких сражений... хм... как-то не принято. Хотя, конечно, в обиход можно ввести много новшеств.

- Но это безумие, - пробормотал Элдирен, покачав головой.

- Нет. Это война, - отозвался Белтар и вместе с Элдиреном стал спускаться по лестнице. Над дымящимися руинами Сарронны собирались мглистые облака.

Губ Джихана коснулась едва заметная улыбка. Он кивнул, словно в подтверждение собственных мыслей, и последовал за двумя другими магами вниз по узким ступеням сторожевой башни.

46

За поворотом дороги, за порослью низкорослых ив Джастин ощутил присутствие живого существа, а потянувшись к нему чувствами, улыбнулся. Лошадь. Он сосредоточился, пытаясь определить, есть ли поблизости человек, но как ни напрягался, присутствия такового не установил.

Скрыв себя за плащом из света, Джастин со всей возможной осторожностью двинулся по дороге. То и дело он останавливался, прислушивался, зондировал дорогу чувствами. Лишь миновав ивняк и убедившись, что, кроме лошади, там действительно никого нет, он позволил себе убрать щит.

Рядом с дорогой, пощипывая травку, стоял гнедой мерин. Джастин не спеша направился к нему. Заметив на седле и попоне темные пятна, он остановился.

Конь фыркнул и отступил в сторону от дороги, к тянувшейся от ивняка живой изгороди.

- Спокойно, приятель... не бойся, - инженер шагнул вперед. Мерин помедлил мгновение, но снова отступил.

- Не бойся... - Джастин сделал шажок, но и мерин тоже. Джастин попробовал снова, но пугливый гнедой продолжал пятиться.

Тогда инженер потянулся к мерину чувствами, в надежде успокоить животное гармонией.

Конь взбрыкнул, словно от ожога, и галопом, вздымая копытами пыль, помчался прочь.

- Идиот! - выругал себя инженер. - Это конь Белого бойца, и он наверняка был тронут хаосом. Прикосновение гармонии для него, как огненный бич.

Джастин задумался, не будет ли у него тех же затруднений с любой найденной лошадью, но по здравому размышлению решил, что не должно. Во-первых, не все воины Белых поражены хаосом, а во-вторых, увы, не только кони Белых потеряли всадников.

Миновав два крутых поворота, он увидел еще одного коня без седока, но на сей раз ощущение белизны оказалось столь сильным, что инженер лишь вздохнул и поплелся дальше.

Тропа, шедшая по краю болота, - та самая, по которой он прошел прошлым вечером, - никак не превышала трех кай, но дорога изгибалась, словно змея, так что вполне могла оказаться вдвое длиннее тропы. Он вздохнул - и тут уловил присутствие еще одной лошади.

Сбоку от дороги, со стороны болота, паслась небольшая гнедая кобылка. Седло на ее спине было заляпано кровью. Укрывшись за низкорослым дубком, Джастин прислушался, но никаких настораживающих звуков не уловил. Тогда он шагнул вперед.

Обивка седла и попона были серого цвета. Инженер коснулся животного чувствами, но признаков хаоса - кроме разве что легкого налета белизны, похожего на результат случайного соприкосновения, - не уловил. Не уловил он и присутствия поблизости других живых существ.

Инженер медленно двинулся вперед. Кобыла вскинула голову, и он замер. Лошадь заржала, однако осталась на месте, глядя на приближавшегося человека.

В траве между дорогой и оградой лежала какая-то серая груда.

Джастин подошел к ограде и присел.

- Похоже, подружка, ты осталась одна, - доверительно обратился он к лошади, одновременно касаясь чувствами тела - наверняка тела ее седока. Боец в сером был мертв, и мертв уже давно - скорее всего, со вчерашней битвы.

Медленно подавшись вперед, Джастин перевернул тело. Оказалось, что это коротко остриженная черноволосая женщина. Даже при том, что ее мертвое лицо было лишено какого-либо выражения, она все равно выглядела привлекательной... и молодой. Широкими плечами, мускулистыми руками и черными волосами убитая напоминала Алтару. На правом плече и груди женщины запеклась кровь, а левая рука все еще сжимала древко стрелы с наконечником из черного железа.

Стараясь унять дрожь в руках, Джастин бережно положил убитую на спину, а потом на мгновение закрыл глаза. Он думал о черных наконечниках, о том, как гордился их эффективностью и своим искусством.

Привязав кобылу к росшему возле ограды молодому деревцу, Джастин порылся в торбе и седельных сумах убитой, но не обнаружил там ничего, что могло бы заменить лопату.

- Ты проклятый демонами дурак! - сказал он себе, оттаскивая тело женщины к ложбине по ту сторону ограды.

Инженер забрал у погибшей уже не нужный ей кошелек, в котором находились пять золотых и серебряник, ее поясной нож, который вложил в свои ножны, и ее пустые ножны. Для меча Фирбека они оказались коротковаты, и часть клинка торчала снаружи, но лучше короткие ножны, чем никаких. Потом Джастин завернул тело в парусину, найденную во вьюке за седлом, опустил в ложбину и, с опаской поглядывая на дорогу, начал заваливать камнями. "Не просто дурак, а сентиментальный дурак", - добавил он, обращаясь к себе.

К тому времени, когда пирамида из камней была сложена, Джастин весь взмок от пота и трясся от усталости.