Вершитель - Анна Яковлевна Яковлева

Олег прикрыл воспаленные веки.

– От всякого яда есть противоядие, – успокоил сам себя Олег. – Найдите лошадь, которую кусала змея, и Гаян приготовит для меня сыворотку из ее крови.

Труан уже смастерил из двух копий и плаща носилки для Олега. На помощь Труану пришли Гуды и Актеву.

«Ложись», – показал Труан волхву, и волхв послушно исполнил повеление слуги.

Втроем воеводы понесли Олега в крепость.

– Проклятие Ансгария сбылось, – пробормотал Олег, – смерть моя будет бесславна. Не на поле брани я умру, а в постели.

И заплакал Труан о своем господине.

Призывая на помощь богов, жрецы с воеводами отправились на поиски нужного коня. Обошли все конюшни, все скотные дворы, но коня, который перенес укус змеи, не сыскали. Тогда Гаян принял решение: привести коня в сакральное святилище, где жили змеи.

Так они и сделали: взяли коня из конюшни и повели в святилище. Почуяв опасность, конь стал беспокойно прядать ушами, начал хрипеть и вырываться, вставать на дыбы. Гаян дал коню несколько семян какого-то растения, и лошадь успокоилась.

– Дай папирус, и чернила, – тем временем попросил Олег Труана.

Труан исполнил просьбу своего господина и замер в ожидании приказаний.

Макая палочку в порошок из чернильного ореха, Олег вывел: «Жду тебя в Новуграде. Поспеши». После чего устало откинулся на подушку.

– Пошли Гуды и Актеву к Ольге. Кончаюсь я, – велел волхв.

Время шло, Олегу становилось хуже, у него поднялась температура, появилась резь в глазах, солнечный свет причинял боль, и Олег потребовал повязку на глаза.

Тьма вокруг Олега Вещего сгущалась. Духи тьмы пугали его, обещая вечную муку.

– Князь тьмы, – шептали они, окружая Вещего Олега, выползая из всех углов и обступая волхва со всех сторон.

Олег совсем лишился сна. Веки воспалились и покраснели, кожа на теле горела, волосы выпадали. Это уже не был прежний Вещий Олег, это была его тень. Труан не отходил от своего господина, ловил каждое его слово, но у волхва и Вершителя не осталось сил на разговоры.

… Весть о поражении русов на Хазарской земле уже достигла Киева. Гибель тьмы не могла быть ничем иным, как проклятьем. Город окутал дым жертвенных костров.

Гуды и Актеву нашли князя и княгиню в храме Перуна, в котором не так давно они венчались. Ольга молила бога пощадить отца. Гуды достал из седельной сумки, протянул кусок папируса.

– Жду тебя в Новуграде. Поспеши, – прочитала Ольга вслух. Сунув письмо за пазуху, она посмотрела на гонца:

– Как он? – Глаза ее были сухими.

– Плох. Спешить нужно, княгиня. – Актеву опустил голову, чтобы Ольга не увидела набежавшие слезы. – Может, и не дождется…

– Не смей даже думать так! Отец дождется меня! – прикрикнула на Актеву княгиня.

– Я еду с тобой, – решительно сказал Игорь, но Ольга возразила:

– Нет, Игорь. Опасность слишком велика. Киев нельзя оставить без правителя. Ты остаешься. Я с малой дружиной отправляюсь немедленно.

Свенелд и Асмолд не хотели слышать о том, чтобы отпустить княгиню одну.

Они же настояли, чтобы Ольга ехала по суше:

– Реки поднялись, течение бурное, потеряешь, княгиня, время.

Тем же вечером Ольга с малой дружиной выехала в Новуград.

Дорогой Ольга все пыталась представить отца больным – воображения не хватало. Сколько она помнила, он был сильным, смелым и решительным, хотя и мрачным. Но она понимала, что великому волхву, воеводе и правителю Руси не до веселья.

Меняя лошадей, дружина прибыла в Новуград на пятый день.

Увидев отца, Ольга в первое мгновение не узнала его – глазам ее предстал худой, изможденный болезнью, лысый старик.

Слабая рука легла на руку Ольги.

– Это было не простое пророчество. Это было проклятье. Конь и змея. Меня предали и Перун, и Велес.

Из уголков глаз Олега потекли слезы.

Ольга вытерла мокрые следы, опустилась перед ложем на колени, прижалась лбом к исхудавшей руке. От руки исходил слабый запах чеснока, благовоний и дряхлости.

– Батюшка! – только и смогла выговорить княгиня.

– Дочь моя, это было проклятье. Он проклял меня.

– Кто? Отец, кто? – Ольга напряженно вслушивалась в невнятное бормотание.

– Бог христиан, он проклял меня. Ансгарий сказал. Ольга, ты должна принять их веру. Это спасет Русь. – Дыхание Олега стало прерывистым и поверхностным. Краски сошли с его лица.

Неуловимым движением Олег подозвал Труана.

– Отдай ей книги и Круг, – одними губами произнес волхв. Труан склонился в поклоне и вышел. Несколько минут Труана не было, дочь и отец провели это время в молчании.

Хан Ратмир тихо прошел в опочивальню и встал в нише у окна. Никто не обратил внимания на хана.

Вернувшись, Труар протянул Ольге два свертка. Ольга откинула ткань – под ней оказалась «Седьмая книга Соломона».

Княгиня пролистала фолиант и подняла удивленные глаза на отца:

– Отец! Эта книга написана на чужом языке. Что мне с ней делать?

– Найди учителя и выучи халдейский язык, – прохрипел Олег. – Это учебник по магическому искусству.

При этих словах волхва хан Ратмир задрожал, его черные глаза загорелись алчным блеском, кулаки сжались. Всем своим видом он напоминал безумца.

Труан снял с шеи волхва ладанку с Кругом Сварога и положил перед Ольгой. Ольга торопливо разматывала другой сверток. В нем обнаружилось Евангелие, то самое, что вынес из Руанского собора Актеву.

– А это что?

– Это главная книга христиан, Евангелие.

– Отец! Я не могу принять чужого Бога! Ты ведь и сам всю свою жизнь воевал с христианами и ненавидел их.

– Я был связан клятвой, и поступить иначе не мог. Ты ничем не связана. Ты можешь это сделать. Мои боги отвернулись от меня. И вот я ухожу и оставляю тебя и Игоря. Теперь твой заступник – Единый Бог. Примешь Единого Бога – спасешь Русь и рюриковичей.

В пальцах Олега невесть откуда взялась сила, он стиснул запястье дочери.

– Дай слово. Клянись Велесом и Перуном!

Из глаз Ольги брызнули слезы: ее отец сошел с ума. Великий Волхв, Вершитель двух миров, Вещий Олег требует от своей дочери принять Христа!

И Ольга поклялась. Поклялась языческими богами, всем пантеоном: Велесом, Перуном, Сварогом, матушкой Макошью…

Олег уже не слышал ее, бормотал что-то свое. Плача, Ольга склонилась над умирающим.

– Елена! Елена, – звал кого-то Олег, – Елена, семя твое унаследует Русь и прославится в веках за веру во Христа.

– Какая Елена? Он бредит, – поняла Ольга. – Готовьте тризну.

* * *

Эпилог

Минуло сорок с лишним лет, когда в бухту Золотой Рог вошли мирные суда русов.

В императорском дворце Магнавр гостей ждали и готовились к их приему. Прием был обставлен