«Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира - Джордж Фридман

Перед Россией в настоящий момент не стоят какие-либо военные угрозы, но историческая память говорит, что такие угрозы со стороны Европейского полуострова могут возникнуть внезапно и неожиданно. Принимая во внимание неопределенность того, что будет с Украиной, угрозы могут появиться очень быстро. России сейчас нет нужды в использовании военных сил быстрого реагирования, она даже не имеет таких сил в существенном количестве. Но Россия вела бы себя очень неосмотрительно и даже безответственно, если бы не предпринимала определенных шагов. Такое мышление выглядит архаичным с точки зрения современного европейца, но Владимир Путин был обучен исходить не только из существующих геополитических реалий, но и из возможного самого негативного сценария развития событий в будущем. Его заявление о распаде Советского Союза как о геополитической катастрофе вполне укладывается в такую логику.

Для России просматриваются две возможные стратегии. Одна предполагает попытку продвинуться на запад по Европейской равнине так далеко, как это будет возможно. При этом достигается стратегическая оборонительная глубина, на свою сторону привлекаются промышленные и технологические ресурсы. Другая стратегия — достичь Карпатских гор и укрепиться там как на естественном барьере. Обе сейчас кажутся нереальными. Предполагая, что Белоруссия остается на российской орбите, следует признать, что страны Балтии и Польша представляют собой серьезные препятствия на пути экспансии. Если же что-то случится в Белоруссии, то линия противостояния сдвинется на восток. Что касается закрепления на карпатском рубеже, то проблема состоит не только в Румынии, но и в Украине. Таким образом, перед Россией встают серьезные стратегические проблемы, наряду с уже имеющимися трудностями в экономике, которых почти невозможно избежать.

Однако все эти проблемы носят относительный характер — их нужно сопоставлять с возможностями тех, кто противостоит стране. Россия по своему потенциалу значительно превосходит все страны, находящиеся на линии Прибалтика — Белоруссия — Украина. Если обеспечить невмешательство третьих сил, то русские смогут просто пробить себе дорогу на запад. Они также смогут навязать свое огромное, может быть, даже решающее влияние на страны следующего ряда — на линии Польша — Румыния. Всему этому мешает потенциал ЕС и НАТО, если они вдруг решат сопротивляться такому развитию событий всерьез, а также осознание русскими того факта, что для них по-настоящему нейтральная буферная зона выгодна не меньше, чем какая-либо оккупация. Россия ищет пути обеспечения собственной безопасности, а не экспансии.

Бывшие советские сателлиты присоединялись к НАТО и Евросоюзу, преследуя три цели. Во-первых, НАТО должно было обеспечить им военную защиту от России в будущем. Во-вторых, Европейский Союз должен был обеспечить им необходимый уровень процветания, который бы решил большинство внутренних проблем и послужил бы первым шагом к процветанию, уже сравнимому с передовыми странами. Наконец, интеграция в эти организации должна была послужить гарантией незыблемости либеральных устоев организации общественной жизни этих стран. Другими словами, цель была стать западными европейцами и окончательно победить авторитаризм и коррупцию.

Реальность достижения третьей цели зависела от осуществления первых двух. Но сегодняшнее НАТО — это бледная тень Альянса в прошлом. За исключением Соединенных Штатов и в значительно меньшей степени Великобритании и Франции, военные возможности НАТО минимальны. Реальная военная сила блока зависит только от степени участия США — неевропейской страны — в этой организации. Деятельность НАТО построена на принципе консенсуса, то есть одна страна может заблокировать принятие любого решения и осуществление любого действия. Евросоюз испытывает серьезные трудности, перспективы обретения общего процветания не очень-то просматриваются. Поэтому Восточной Европе стоит еще раз просчитать свои шаги, взвесить слабости и силу собственных стратегических позиций.

Жизнь в восточноевропейских странах сегодня очень достойна по сравнению с тем, что было ранее, но она далека от ожиданий времен падения коммунизма. Безработица высока, темпов развития нет. А так как эти государства стартовали с гораздо более низких позиций, чем другие европейские страны, то отсутствие роста для них составляет существенно более серьезную проблему.

Неприязнь и ненависть к русским в Венгрии имеют глубокие корни. Венгры до сих пор помнят свою революцию 1956 года, как и советские танки. Боязнь России, можно сказать, является якорем венгерской политической культуры. Другой ее якорь — уверенность, что членство в Евросоюзе обеспечивает хорошую жизнь с точки зрения и политического режима конституционной демократии, и материального благополучия. Однако, как и все в этом мире, жизнь оказалась сложнее.

Улица Ваци — это Пятая авеню Будапешта — сегодня выглядит несколько убого по сравнению с тем, что было десять лет назад. Множество известнейших мировых брендов покинули ее, их места заняли бренды второго уровня. Я побывал в нескольких ювелирных магазинах, которые тогда, в 2005 году, предлагали очень дорогие изделия. Сейчас их там нет. Ресторан Gundel является самым изысканным и известным в Будапеште. Сегодня зарезервировать в нем столик не является проблемой. Он был наполовину заполнен американскими евреями, находившимися в туристической поездке в Венгрии, многие из них были одеты в свитера. Скрипачи играли еврейские, а не цыганские мелодии. Венгры ходят в дешевые рестораны.

Вдоль Дуная и на холмах Буды город по-прежнему выглядит великолепно. Но он все равно слегка потерял свой ритм. До 2008 года Будапешт развивался в темпе западноевропейского города. На улицах везде была суета, люди куда-то стремились по неотложным делам, все делали деньги. В 2011 году городской ритм стал гораздо более размеренным. Пробки на улицах возникают только время от времени, перейти дорогу не составляет труда.

Важно разобраться в том, какие шаги предпринимает венгерское правительство в ответ на европейский экономический кризис. Премьер-министр страны Виктор Орбан является лидером правоцентристской партии «Фидеш», которая обладает значительным большинством в парламенте. В отличие от премьеров других стран региона, он способен на принятие решений и на конкретные шаги. После падения коммунизма в Венгрию и другие соседние посткоммунистические страны ринулись австрийские и итальянские банки, которые стали массово предлагать ипотечные кредиты. Венгрия не является частью еврозоны, а использует собственную валюту — форинт. Кредиты, номинированные в форинтах, предоставлялись под более высокие проценты, что должно было компенсировать возможное ослабление национальной валюты. Поэтому население Венгрии стало брать в иностранных банках кредиты в евро, швейцарских франках и даже иенах, выдававшиеся под меньшие проценты, так как считалось, что эти мировые валюты более стабильны и несут меньшие риски курсовых колебаний.

Венгры погнались за низкими процентными ставками — точно так же, как и американцы. Однако наступил момент, когда форинт упал, а поэтому ежемесячные выплаты по кредитам в иностранной валюте становились все больше и больше в пересчете на форинты. В конце концов, настал момент, когда венгры стали отказываться от оплаты кредитов, объявляя дефолт. Банкам очень не хотелось забирать недвижимость, заложенную под ипотечные кредиты, и признавать наличие «плохих долгов» в своих кредитных портфелях, но заемщики оказались просто не в состоянии расплатиться. Орбан вмешался в ситуацию, в результате было объявлено, что ипотечные кредиты в иностранной валюте должны быть пересчитаны в форинты и выплачиваться в них, а не в первоначальной валюте. Также был установлен процент от размера первоначального кредита, который подлежал возврату[56].

В то время как это решение защитило венгерских заемщиков, оно нарушило фундаментальный европейский принцип ответственности по долгам. Правительства не должны пользоваться своими суверенными правами в одностороннем порядке и вмешиваться в долговые взаимоотношения граждан с иностранными банками. Однако и банки, и Евросоюз в целом проглотили эту пилюлю от Орбана, и это очень важный момент. Далее ЕС пригрозил Орбану санкциями в ответ на его шаги по ослаблению позиций Конституционного суда, в результате которых выросла вероятность того, что Орбан будет все дольше оставаться у власти. После символических уступок со стороны венгерского премьера ЕС отказался от своих угроз. По вопросу ипотечных кредитов ЕС повел себя еще менее напористо. Банки практически капитулировали, а Евросоюз счел за благо просто промолчать.

Произошли две вещи. Первым было то, что ЕС старался сделать все, чтобы удержать Венгрию и вообще всю Восточную Европу в своих рамках. Но, с другой стороны, кризис внутри еврозоны заставил основные политические фигуры в Брюсселе, Берлине и Париже сфокусироваться на проблемах валютного союза, отодвинув проблемы Восточной Европы на второй план. Те выгоды, которые Венгрия ожидала от членства в Евросоюзе, материализовались только отчасти, поэтому националистическая позиция Орбана нашла широкую поддержку в венгерском обществе. Его политика защиты заемщиков очень популярна в стране. Его основная забота — не Евросоюз, а Венгрия и ее позиции в ЕС. Удивительно, но в руководстве Евросоюза не предприняли ничего, чтобы как-то повлиять на его действия.