Фантастика 2002. Выпуск 2 - Игорь Борисенко

— Нет, — прохрипел Димитрий, которому кусок не лез в горло.

— Вон там, буква «икс» или почти как буква «икс». Увидели?

— Увидел, — соврал Димитрий.

— Я подумал однажды, — мужчина понизил голос, — вдруг это верно и в отношении фонарей? И если да, то как нам разгадать их трехмерные знаки?..

— Не знаю, — ответил Димитрий, выкидывая остатки булки в непривлекательную урну и пододвигая к себе портфель.

— Вдруг кто-то предостерегает нас или же, наоборот, просит о помощи? — мечтательно продолжил мужчина. — Или вот, скажем, вы никогда не пробовали взять любимую книгу и сложить вместе первые буквы глав? Уверяю вас, вам откроется мно-ого интересного!

— Простите, я спешу, — сказал Димитрий. — Я обязательно подумаю над вашими словами, обещаю вам… Обязательно.

Назавтра впервые за неделю выдался свободный от отчетов «Харрисовых отверток» день, и Димитрий пригласил жену в «Царскую ложу», лучший ресторан города.

Сидевшая за соседним столиком пожилая леди в красной вязаной кофточке сразу внушила Димитрию некоторые опасения — она постоянно озиралась вокруг и с особенным неодобрением оглядела вечерний наряд Лиры, великолепное, на его вкус, платье от Огасавары. Впрочем, от нашей жизни остервенеешь, подумал Димитрий. Выбросив леди из головы, он вручил жене меню и вызвал официанта. Лира тотчас погрузилась в изучение французско-японских названий блюд. Коротая время, Димитрий разложил перед собой узорную салфетку и начал водить по ней пальцем.

— Вы! — громко сказала пожилая леди.

Димитрий посмотрел на нее.

— Вы, вы! Вы только что начертили на салфетке каббалистический знак!

Димитрий покачал головой и вернулся к салфетке.

— Но я же видела собственными глазами, — не унималась леди, — я же не слепая!

Лира отвлеклась от меню и посмотрела сначала на мужа, а потом на леди в красной кофточке.

— В вашем возрасте это простительно, — сказал Димитрий как можно более вежливо.

— О чем это она? — спросила Лира.

— Я все видела, молодой человек, — леди схватилась за сумочку и погрозила ему пальцем, — вам не отвертеться! Ноги моей больше не будет на этом «Царском ложе»!

Она с усилием слезла со стула и направилась к выходу.

— Сумасшедшая, — сказал Димитрий.

— Не выдержала напряжения нашего безумного времени, — предположила Лира, возвращаясь к меню. — Как насчет… вот этого… сукияки?..

Утром Димитрий отправился в контору «Харрисовых отверток». Укрывшись от мороси под навесом автобусной остановки, он обдумывал вчерашние и позавчерашние происшествия. Внезапно зачесалось правое ухо, и Димитрий, стащив с руки перчатку, несколько раз дернул ушную раковину за мочку.

Мгновение спустя словно из ниоткуда вынырнул лохматый толстый подросток в комковатом свитере.

— Спасибо, — сказал подросток, — спасибо!

Он схватил Димитрия за руку и энергично начал ее трясти.

— За что? — спросил Димитрий, аккуратно высвобождая немеющую кисть.

— Этот жест… — Подросток взял себя за мочку и потер ее. — Вы ответили на самый главный мой вопрос! Благодаря вам я обрел надежду, и смысл жизни снова со мной! Спасибо!

Он приложил ладонь к сердцу, поклонился и стремительно зашагал прочь.

Собравшиеся на остановке люди начали было перешептываться, но тут, на счастье Димитрия, из-за угла появился неспешный «седьмой-экспресс».

Обычно Димитрий ходил в «Харрисовы отвертки» через тенистую аллею, однако сегодня в глубине ее маячила чья-то тень. Остановившись у старого дуба, Димитрий пригляделся. Силуэт не казался ему знакомым; но кто знает, сказал он себе, может, это тот сбрендивший подросток или жаждущая мести дама из «Царской ложи»? Не будем рисковать.

В обход!

Владелец «Харрисовых отверток» Эш Харрис появился в кабинете своего бухгалтера внезапно. Димитрий поздоровался с ним и вернулся к толстой кипе авансовых отчетов, на которую сам главбух Харриса смотрел с тихим отчаянием.

— День добрый, мистер Йон, — ответил Харрис тоном властного собственника. — Мистер Чу, на сегодня хватит. Мне нужно поговорить с мистером аудитором наедине.

Главбух закивал, спешно собрал свои вещи и покинул кабинет. Эш Харрис сел за его компьютер, запустил программу главной книги и начал листать страницы с проводками.

Прошло четверть часа; Харрис по-прежнему листал проводки. Димитрий поймал себя на том, что грызет карандаш, выпрямил спину и начал наблюдать за грациозными полицейскими дзетацеппелинами.

— Вас никогда не пугало то, что цифры финансовых отчетов таят в себе особый, сакральный смысл? — спросил вдруг Харрис. Димитрий вздрогнул. — Все эти сальдо, сложные проценты, мультипликаторы, перпетуитеты, коэффициенты корреляции, вся эта финансовая машинерия, быть может, придумана только для того, чтобы однажды некто разгадал ее священное таинство и привел мир к тому, что предназначено ему давным-давно, с первых дней творения?..

— Я — аудитор, мистер Харрис, — ответил Димитрий. — Никогда над этим не задумывался. Мистика вообще не входит в круг моих интересов…

— И вам никогда не казалось, что статистические сводки по безработице и демографические отчеты шифруют нечто, что вам, быть может, суждено разгадать? Грядущий конец света, например?

— Никогда, — твердо сказал Димитрий. — То есть сводки по безработице, конечно, таят в себе некоторую… некоторую опасность. Безусловно.

— Как вы находите мою бухгалтерию? — внезапно сменил тему Харрис.

— Надеюсь, заключение будет без замечаний.

— Спасибо. Вам, наверное, пора.

— Пора, — согласился Димитрий обреченно.

— Придете завтра?

— Всенепременно.

Харрис закрыл глаза и погрузился то ли в сон, то ли в медитацию. Димитрий пожал плечами, попрощался и вышел прочь.

— Чем, по-вашему, отличается наш век от предыдущих? — спросил празднично одетый ведущий программы «Помнишь ли встречу».

— Да ничем, — в тон ему ответил бородатый философ.

— Ну, так уж и ничем? — ненатурально рассмеялся ведущий.

— Можно, конечно, сказать, что в эпоху сайберпанка, — важно сказал философ, — особенно видны тенденции к мифологизации, я бы даже сказал — к легендаризации происходящего. Чем больше технологии, тем более сверхъестественным видится мир…

Ведущий вежливо закивал и вдруг запустил пальцы в свои волосы, уложенные по последней моде в экзотическую прическу «бруннен-джи».

— Оно и понятно, — вещал философ, — ведь человек стремится объяснить усложняющуюся жизнь через понятные для себя знаковые системы, которые его сознание может, так сказать, объять…