Поступь хаоса - Патрик Несс

И прислушиваемся…

И какоето время слышим только рев воды у нас над головой…

А потом едва различимое…

— ТОДД ХЬЮИТТ!

Виола лежит на мне, я тяжело дышу ей в лицо, и она тоже тяжело дышит.

И мы смотрим друг другу в глаза.

И грохот вокруг стоит такой, что моего Шума не слышно.

В следующий миг она упирается руками в землю и встает. Оглядывается. Изумленно таращит глаза:

— Ух ты…

Я перекатываюсь на живот и тоже встаю.

Ух ты!

Уступ, на который мы перепрыгнули, не просто уступ. Он уходит за водопад — далеко за водопад. Мы стоим в начале туннеля, у которого одна стена из камня, а вторая — из чистой воды, которая падает сверху с такой скоростью, что и впрямь кажется стеной.

— Пошли, — говорю я и начинаю идти вперед по скользким, склизским камням. Мы стараемся шагать вдоль стенки и держаться подальше от ревущей воды.

Грохот стоит неимоверный. Всепоглощающий. Его как бутто можно потрогать или попробовать на вкус.

Вокруг так громко, что о Шуме и речи нет.

Громко… и тихо, как никогда.

Мы коекак шагаем дальше, подскальзываясь и спотыкаясь, обходя скалистые наросты и лужицы со склизким зеленым дном. Из камней над нашими головами свисают корни бог знает каких растений.

— По-твоему, это ступеньки?! — кричит Виола сквозь рев воды.

— ТОДД ХЬЮИТТ! — Такое чувство, что Аарон надрывается в миллионах миль от нас.

— Он нас найдет? — спрашивает Виола.

— Не знаю! — отвечаю я. — Вряд ли!

Стена у обрыва неровная, и уступ под нашими ногами все время виляет туда-сюда. Мы оба промокли насквозь и уже порядком устали хвататься за корни деревьев, чтобы не свалиться в пропасть.

А потом уступ внезапно ныряет вниз и делается широким, явно похожим на лестницу.

Кто-то здесь уже был.

Мы спускаемся дальше, вода грохочет буквально в нескольких сантиметрах от нас.

Наконец мы добираемся до конца.

— Обалдеть! — выдыхает Виола, глядя наверх (я этого не вижу, просто чувствую).

Туннель резко заканчивается, а уступ расширяется внутрь скалы, образуя водяную пещеру. Каменные стены тянутся высоко вверх, а над ними дугой пролетает вода, такшто выходит вроде живого паруса, соединяющего стенку за нашими спинами и уступ под нашими ногами.

Но это еще не «обалдеть».

— Да это же церковь! — осеняет меня.

Это церковь. Кто-то вырезал прямо в скале четыре ряда простых скамеек с проходом посередине. Все они обращены в сторону высокого камня со срезанной верхушкой — кафедры, с которой мог бы обращаться к людям проповедник, стоя на фоне сияющей белой стены из воды. Снаружи ее подсвечивает утреннее сонце, такшто она похожа на звездную простыню, отбрасывающую солнечные зайчики на все блестящие от влаги поверхности. В глубине пещеры на стене изображено кольцо, вокруг которого вращаются два кольца поменьше: Новый свет и его луны, новый дом переселенцев, обитель надежды и Божьей благодати. Планета и спутники нарисованы белой водостойкой краской и прямо светятся, ей-богу.

Церковь за водопадом.

— Какая красивая… — говорит Виола.

— И заброшенная, — добавляю я. Когда первое удивление проходит, я замечаю, что некоторые скамейки разбиты, а стены чем-то исписаны. Некоторые надписи вырезаны в скале, другие сделаны той же водостойкой краской. По большей части это всякая непонятная чушь: «П.М. + М.А.», «Уиллз + Чиллз — любовь», «Оставь надежду всяк…» и т. д. и т. п.

— Подростки, — говорит Виола. — У них тут тайник.

— Что, у детей так принято?

— На корабле у нас тоже было что-то вроде тайника. В заброшенной вентиляционной шахте, — поясняет Виола, оглядываясь по сторонам. — Только разукрасили ее похлеще.

Мы бродим по церкви с разинутыми ртами и смотрим. Водопад образует крышу в добрых десяти метрах над нами, а уступ шириной все пять.

— Наверное, пещера была тут с самого начала, — говорю я. — Люди ее нашли и решили, что это чудо.

Виола поеживается и обхватывает себя руками:

— Ну да, а потом быстро поняли, что для церкви это чудо не годится.

— Слишком мокро, — киваю я. — И холодно.

— Готова поспорить, ее обнаружили и преобразили в первый же год, — говорит Виола, разглядывая изображение Нового света. — Сразу после прилета. Все были полны надежд и радовались чудесам нового мира. — Она опять смотрит по сторонам. — Увы, идиллия быстро рухнула, вмешалась реальность…

Я тоже медленно кручусь на месте и прямо слышу мысли тех первых переселенцев. Яркие солнечные пятна на стенах, грохот и тишина одновременно… Да тут и кафедра со скамейками не нужны: все равно кажется, что вошел в церковь. Что это место священно само по себе, без людей.

Тут я понимаю, что за кафедрой ничего нет, дальше начинается пропасть.

Так вот где нам придется ждать.

Вот где мы должны обрести надежду.

В подводной церкви.

— Тодд Хьюитт… — летит по туннелю едва слышный зов.

Виола содрогается:

— Что нам теперь делать?

— Ждать наступления темноты, — говорю я. — Ночью вылезем отсюда и пойдем в город. Будем надеяться, Аарон нас не заметит.

Я сажусь на каменную скамью. Виола опускается рядом, снимает с плеча сумку и кладет на пол:

— А если он найдет тропинку?

— Надеюсь, не найдет.

— И все-таки?

Я вытаскиваю из-за спины нож.

Нож.

Мы оба смотрим, как белая вода отражается в стальном клинке, а капельки влаги уже собираются на лезвии, и оно горит, как факел.

Нож.

Мы молча смотрим, как он сверкает посреди церкви.

— Тодд Хьюитт!

Виола поднимает взгляд и закрывает лицо ладонями, но мне все равно видно, что она стиснула зубы.

— Да что ему надо?! — вдруг взрывается она. — Если армия гонится за тобой, зачем Аарону я? Почему он стрелял в меня? Не понимаю…

— Сумасшедшим не нужны объяснения.

Но мой Шум помнит, как Аарон пытался принести Виолу в жертву.

Знамение — так он ее называл.

Божий дар.

Не знаю, услышала Виола мои мысли или сама все вспомнила, но она говорит:

— Вряд ли я жертва.

— Чего?

Она поворачивается ко мне. Лицо у нее озадаченное.

— Жертва не я. Большую часть времени он накачивал меня снотворным, но когда я просыпалась, то видела в его Шуме ужасно странные вещи.

— Он безумец, — напоминаю я Виоле. — Безумней всех остальных.

Больше она ничего не говорит, только смотрит на грохочущую воду.

И берет меня за руку:

— ТОДД ХЬЮИТТ!

Ее рука дергается, и сердце чуть не выскакивает у меня из груди.

— Он приближается! — вскрикивает Виола.

— Он нас не найдет.

— Найдет!

— Тогда мы с ним разделаемся.

Оба смотрим на нож.

— ТОДД ХЬЮИТТ!!!

— Он нашел туннель, — выдавливает Виола, хватая и стискивая мою руку.

— Пока нет.

— А ведь мы почти добрались… — Ее голос начинает немножко дрожать. — Почти добрались!

— Еще доберемся, вот увидишь.

— ТОДД ХЬЮИТТ! — Зов точно стал громче.

Аарон нашел туннель.

Я стискиваю рукоять ножа и смотрю на Виолу. Ее взгляд уперся в туннель, и в нем столько страха, что мне больно смотреть.

Стискиваю нож еще крепче.

Если он хоть пальцем ее тронет…

Тут мой Шум возвращается к началу наших странствий. Я вспоминаю, как Виола упорно молчала, а потом всетаки назвала свое имя, как она разговаривала с Хильди и Тэмом, как изображала акцент Уилфа, как ее похитил Аарон, как я проснулся в доме доктора Сноу и увидел ее рядом, как она пообещала Бену помогать мне, как говорила голосом моей мамы и ненадолго изменила для меня весь мир.

Вопщем, я вспоминаю все, что мы пережили.

Как она кричала, когда мы бросили Манчи.

И твердила, что, кроме меня, у нее никого больше нет.

И как я понял, что могу читать ее мысли.

И как испугался, что Аарон ее подстрелил.

Как я чуть не умер от боли и страха.

Как это ужасно — потерять ее.

Боль, обида, ярость…

Гнев.

И как я жалел, что пуля досталась не мне.

Смотрю на нож.

И понимаю: Виола права.

Безумие, безумие… Как я раньше не догадался?

Виола не жертва.

Нет.

Если падет один, падут все.

— Я знаю, что ему нужно, — говорю я, вставая.

— Что?

— ТОДД ХЬЮИТТ!

Вот теперь крик точно доносится из туннеля.

Бежать некуда.

Он идет.

Виола тоже поднимается, а я встаю между ней и туннелем.

— Спрячься за скамьей, — говорю я.

— Тодд…

Я отхожу, до последнего не отпуская ее руку.

— Куда ты?! — чуть не кричит она.

Я смотрю в водяной туннель, откуда мы пришли.

Аарон пожалует с минуты на минуту.

— ТОДД ХЬЮИТТ!