Виридитерра: начало пути - Тери Ли

– Но тем не менее и Вайскопфы, и Энгстелиги с честью служили императору, – сказал Фридрих. – Как жаль, что эти два великих рода угасают.

– Ноа еще юн и его ждет великое будущее, – резко ответила Энгстелиг, и Ноа смутился этим словам, ведь не мог понять, считает так она на самом деле или просто парирует.

– Как знать, как знать, – проговорила Хельга, и глаза ее недобро блеснули. – Будущее закрыто от нас, и никто не может знать, что произойдет. Разве что провидцы, но они никогда не предвидели ничего полезного.

– В любом случае, Ноа нужно проведать друзей. Сегодня выдался тяжелый день и, я думаю, им есть о чем поговорить, – сказала Энгстелиг тем самым тоном, который не терпит неподчинения.

– Какая жалость, – явно переигрывая, пролепетала Хельга. – Но мы еще обязательно увидимся, Ноа, – елейным голосом добавила женщина. И парню показалось, что это точно угроза.

Энсгстелиг подтолкнула Ноа, и они вместе оставили Вайдманов в пустом коридоре.

– Не оборачивайся и выпрями спину, – прошипела Энгстелиг. – Хотя бы покажи, что имеешь достоинство.

Ноа тяжко вздохнул – теперь все вернулось на свои места, – но плечи все же расправил. Потому что парень и сам хотел гордо удалиться от Вайдманов, ощущая – совсем непонятно каким образом – что они смотрят ему в спину, все также оценивая.

– Фрау Энгстелиг, эти люди и вправду виновны в смерти моих… гхм… дедушки и бабушки? – спросил Ноа осторожно.

– Ходят такие слухи, но никто не знает точно, – ответила Энгстелиг холодно.

– А что Фридрих Вайдман имел ввиду, когда говорил про вашу способность?

– Слишком. Много. Вопросов, – отчеканила Энгстелиг.

Она резко остановилась – Вайдманов уже давно не было видно – и сурово взглянула на Ноа.

– Запомни вот что: ни в коем случае не говори им ничего, не бери и не обещай. И самое главное, не дай Фридриху прикоснуться к своим рукам. Эта чертова пиявка скопирует твои способности и глазом не моргнет.

Энгстелиг ушла в своей обычной манере – не прощаясь, просто вылетела за дверь прямо во двор Хэксенштадта. Ноа же не двинулся с места. Он только и думал о том, как бы нечаянно не дотронуться Фридриха. И хоть парень не собирался делать это в ближайшее время, в его душе появилось неприятное ощущение тревоги, которая, в отличие от сильного, но мимолетного страха, так быстро покидать Ноа не собиралась.

Парень, сопровождаемый гнусными мыслями, вышел во двор. Там его уже поджидали друзья. Они также, как и сам Ноа, не понимали, что творится с Никки. Во время первого этапа каждому из них досталось. Махаон и Осо выглядели такими уставшими, будто целый день пытались закатить камень на высокую гору, у Шенга глаз заплыл, но парень все равно устало улыбнулся Ноа, Рикки выглядел самым напряженным, по его лбу катилась струйка крови, да и сам парень тяжело дышал и потирал бок. Друзья с надеждой смотрели на Ноа – хотели узнать хоть что-то про состояние Никки. Парень лишь пожал плечами.

Ноа еще раз посмотрел на друзей. Все, кроме Никки, были в сборе. Но навязчивое ощущение того, что кого-то не хватает, не отпускала. “Точно, Кайл”, – вдруг осенило Ноа.  И раз уж это он подтолкнул соседа к участию в Хэксенштадских играх, то теперь чувствовал ответственность.

– Где Кайл? – испуганно спросил Ноа.

– Я здесь, – послышался голос позади ребят, и Кайл протиснулся между Шенгом и Рикки. – Ты не представляешь, что со мной произошло, – на выдохе, почти восхищенно, произнес парень.

– Да, Ноа, ты не представляешь, – повторил за ним Махаон. – Кайл провел нас во второй этап!

«Быть такого не может», – хотел воскликнуть Ноа, который с самого начала не слишком надеялся на своего соседа. Но все же он был рад за Кайла, поэтому спросил:

– Как это произошло?

Слово теперь взял Кайл:

– Быть мной, оказывается, не так уж и плохо, – он грустно улыбнулся. – Сегодня все так старались выбрать себе противника посильнее, что никто просто меня не заметил. Да уж, тут нечем гордиться.

– Шутишь что ли? – возразил Махаон и хлопнул Кайла по спине. – Если бы не ты, мы бы с позором вылетели из соревнований!

Ноа хотел подбодрить Кайла, хотел сказать ему, что он молодец. Но не успел. Дверь за ним открылась и во двор вышла Эли. Одного взгляда на нее хватило, чтобы у Ноа в голове пронеслись все самые ужасные мысли. Но эльфийка улыбнулась и произнесла:

– Никки очнулась. Теперь ее разрешено навестить.

Ребята непонимающе уставились на Ноа, ведь он так и не сказал им, что случилось с Никки. Больше всех, кажется, недоумевал Рикки. Он, не моргая, смотрел вдаль и потирал ушибленный бок. Ребята молчали, но это продлилось недолго. Тишину нарушила Осо, протараторив:

– Чего же мы стоим? Нужно идти к ней!

Повстанцы V

Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев и ласкали землю вокруг дома Скуггена. В Черном лесу такие погожие деньки случаются очень редко, поэтому большая часть Эрмандада вышла во двор, чтобы понежиться в солнечных лучах. Старые – закоренелые – члены отряда исподлобья смотрели на новых, еще зеленых, по большей части не до конца осознающих того, чем Эрмандад занимается, того, к чему стремится. Они ищут спасения, ищут крова и тепла, ищут тарелку супа и маленький островок безопасности.

Быть может, они ошиблись, когда пришли сюда. Эрмандад никогда не гарантировал безопасность, не говорил о вечном убежище. Он предлагал борьбу, предлагал умереть сражаясь, крепко стоя на ногах, а не жить жалкой жизнью, упав ниц перед своими мучителями. Все, что мог обещать Эрмандад, так это розыск во всех государствах Виридитерры, суровые условия Черного леса, секретность и конечный итог на виселице, если эта секретность подвела.

Но люди – и не только – тянулись к ним. Среди прибывающих новобранцев были и те, кто отлично понимал, чем занимаются повстанцы. Ненависть стала их второй натурой, и они желали обратить свой гнев в силу, желали отмщения и торжества справедливости. Они были голодными дикими зверями, которые рвались в бой, но плохо владели и собой, и ситуацией, а потому быстро сгорали, если их не удерживали от опрометчивости.

Нану когда-то была одной из таких. Она тоже была злой, с горячей кровью, и глаза ее горели недобрым огнем, когда приходилось видеть имперских магов. Но десять лет, проведенные в Эрмандаде, бок о бок с такими же потерянными людьми и Безликим, изменили ее. Она стала контролировать свой гнев, усмирять, когда он, как